Затем взял ключи со стола, зашел в спальню, забрал телефон и выехал.

Заканчивалась весна. Покрывшиеся листьями деревья покачивались на ветру на улицах Джерси-Сити и теплые закаты уже полыхали вечерами в небе, в то время как днем было адово слепящее солнце.

Адам гнал по трассе на белом кроссовере. По встречке в противоположную сторону неслись машины скорой помощи.

Подъехав к больнице, огороженной высокими старыми кирпичными стенами от мира, кажущегося остальным, кто был вне этих стен, нормальным, он въехал на территорию, получив заранее разрешение от охранника. Оставив на парковке свое авто рядом с полицейскими машинами, направился к входу, где стояли несколько патрульных.

Отворив дверь, он увидел холл, заполненный бегающим персоналом больницы и полицейскими в форме.

– О, Дженсен. Рад, что приехал, – к только что вошедшему подошел Гейтс – именно с этим худощавым, рыжим и совершенно не меняющегося из года в год парнем он отслужил в полиции три года, нося статус офицера до того, как ушел в частники. Они пожали руки, и Гейтс повел его через толпу к Брайту.

– Как жизнь? Давно не виделись.

– И не говори. В целом пойдет, только заказов в последнее время не так уж много.

– А у нас вот завал. Едва ли не каждую неделю что-то случается. Не жалеешь, что ушел?

– Нет. Мне в одиночку, знаешь ли, работается лучше.

Гейтс понимающе кивнул, прошелся ладонью по светлой бороде и, указав на Брайта, разговаривающего с охранником и записывающего что-то в блокнот, ушел.

Адам приблизился к ним, но не стал подходить близко, чтобы не прерывать их диалог, но и чтобы Брайт увидел его издалека. Дженсен отсалютовал ему, и Ивен, извинившись перед охранником, направился к Адаму с распростертыми объятиями и расплывшись в улыбке, тем самым выпятив большие темные пухлые губы.

– Адам, наконец-то! – Брайт пожал ему руку и отошел с ним подальше от остальных, начав шептать.

– Наша полиция беспомощна! Тут происходит какая-то необъяснимая чертовщина. Из тринадцати, ты только вдумайся – тринадцати человек – выжили только пятеро!

– А какова причина смерти? Почему выжили? Где трупы?

– Неизвестно! Мы не можем это понять. По камерам их не было меньше секунды. Они словно исчезли, а потом вернулись, как ни в чем не бывало.

– В чем дело? Я тебя не понимаю.

Брайт наклонился ближе к Адаму, сделав голос еще тише.

– Семь человек умерли в одном помещении, не выходя из него. От них остались одни лужи крови – даже не разберешь, чьи органы там валяются и кто какое месиво теперь из себя представляет.

– И ты думаешь, я смогу вам помочь?

– Ты можешь помочь разобраться. Я здесь бессилен, мне легче передать расследование тебе. Конечно, это будет оплачиваться, сам понимаешь, дело непростое. Но мне с этим разбираться совсем не хочется. Я могу это на тебя скинуть, ну, завал конкретный, сам понимаешь. Премию за раскрытие потом поделим. Тебе же нужны сейчас деньги, да?

– Ну, Брайт…

– Да не ломайся ты. Знаю, что заказов нет, просиживаешь штаны дома. Сам же в выигрыше, пойми. Это втайне от начальства, знаешь же? Риски большие, лучше не светиться. Там горят несколько незакрытых, а тут еще и это… В общем, ты понял. Ну, иди за мной, я покажу тебе.

Настроенный скептически Адам пошел за покачивающейся в толпе полной фигурой Брайта с побритой налысо такой же черной головой, отдающей блески в свете ламп.

Вся больница была отделана в серо-белых тонах. Пройдя несколько коридоров, спустившись на этаж ниже и завернув несколько раз, они, наконец, шли до двери в нужное помещение. Пока они проделывали этот путь, Адам успел отметить для себя, что изнутри больница выглядит больше как исследовательская лабораторию – портили все только медсестры и медбраты в халатах.

Уже издалека Дженсен увидел, что возле нужной им двери стоят люди в защитных костюмах.

– Брайт, криминалисты нашли что-нибудь?

– Нет. Они, понимаешь ли, еще даже не входили.

– Почему? – Адам в недоумении остановился, задав вопрос громче, чем он планировал. На мгновение ему показалось, что и те люди в костюмах на другом конце коридора тоже его услышали.

– Они… Знаешь… – Брайан прочистил горло, прежде чем продолжить говорить. Темно-карие глаза блеснули в свете белых ламп, коими были утыканы все коридоры, а сам взгляд Ивена растерянно метался из стороны в сторону, лишь бы избежать зрительного контакта с Адамом. – Они чего-то боятся.

– Боятся?

В ответ Ивен ничего не сказал.

Подойдя к зеркально-белой двери, Адаму выдали бахилы и костюм, предупредив, что трогать ничего нельзя. Надев комплект, он вопросительно взглянул на Брайта и, поняв, что тот останется стоять и наблюдать здесь, Адам вздохнул и открыл дверь.

Помещение было таким же зеркальным и белым, как дверь – она сливалась на фоне стен и пола – но небольшим. В один круг были собраны тринадцать стульев. Сделав сразу три шага к еще не оцепленному месту, где на стульях и под ними было одно сплошное кровавое месиво, Адам нагнулся, заглянув в лужу с кишками и словно нарезанными в форме прямоугольника беспорядочно разбросанными кусками мяса с кожей и волосяным покровом, перед собой. На соседнем стуле уже сидел труп, у которого все конечности были на месте: картину портили закатанные глаза с перерезанным горлом.

Дженсен, рассматривая, сделал еще пару шагов, и по спине прошелся холод. Волосы встали дыбом, но Адам выдохнул, стараясь мыслить трезво.

– Сколько человек, говорите, выжили?

– Пятеро, – бодро ответил Брайт, выглянув из-за двери.

Дженсен прошел дальше. На другом стуле от человека остался ломаный скелет, который буквально чем-то согнули, перемяли, сместив все позвонки, а после вместе с расплющенным черепом и длинными светлыми волосами в крови посадили на стул.

– Что здесь было? Почему сидели тринадцать человек?

– Проводилась экспериментальная терапия.

– Чем были больны пациенты?

– У всех была диагностирована шизофрения.

Адам обошел все стулья, задержавшись у одного чистого, от которого, как и от остальных нетронутых кровью или чьими-то останками, не было ни капли. Только один факт удивил его: на этом стуле лежал маленький серый плюшевый медвежонок. Он был совсем потрепанный: без глаз, с торчащими нитками и синтепухом, вываливающимся из разрезанного живота.

– Пациенты вошли в помещение, не имея ничего с собой, – видя немой вопрос в глазах Дженсена, ответил Брайт.

– Пациентов было тринадцать?

– Двенадцать пациентов и один врач.

– Врач жив или все, что от него осталось, лежит в луже?

– Жив, – утвердительно кивнул Брайт, стоя в проходе.

Адам тряхнул головой, посмотрел в последний раз на «место преступления» и вышел к Брайту.

– Мне нужно допросить врача и оставшихся пятерых, – снимая костюм с бахилами и отдавая их криминалистам, обратился Адам к Ивену.

– Нам для этого выделили отдельную комнату. Мы уже допросили трех из них, охрану, проверили камеры и все еще не имеем ничего существенного. Что с биоматериалом еще неизвестно, но…

– Еще вопрос… – начав щелкать пальцами, прервал его Адам, – в помещении выключался свет?

– Да.

– Это было во всем здании или только там? – указывая пальцем на дверь за спиной, произнес он.

– Пока не можем сказать.

– Но камеры были включены все время? Не отключались?

Ивен качал головой, не зная, что ответить, ведь ответов не было.

– Тогда обследуйте все помещение, обшарьте вентиляцию, потолок, пол – вообще все. Кто-то из этих тринадцати человек мог убить остальных и, возможно, себя тоже. Дайте мне всю полученную на данный момент информацию, и я приступлю к делу.

I

V

Поднявшись на два этажа выше, Дженсена привели в помещение, которое назвали «допросной».

– Эти пять человек уже взаимодействовали друг с другом, разговаривали?