– Но я не помню боль.

– Укус и сам процесс обращения несут практически предсмертную агонию. Но обратившись, ты её не помнишь. Хорошая особенность новичков.

– Я должен был предупредить Дилана об этом.

– Боль – это проверка. Достоин ли человек становиться ликантропом. Больше половины умирает в адских муках. Будем надеяться, что Дилан достоин. По непреложным канонам я должна укусить его за три дня до полнолуния, чтобы процесс трансформации успел завершиться и в первое полнолуние волк получит свою первую свободу.

– Лена, у нас нет времени. Полнолуние наступит через семь дней. Он просто коньки откинет к этому времени, – выходя из рабочих помещений, начал Тони.

– Я не знаю, что произойдет, укуси я его сейчас. Ладно, давайте сделаем это и будем молиться волчьему богу, чтобы все прошло гладко.

Все трое кивнули.

– Кристиан, держи его плечи и грудь, Тони – ноги и торс. Не давайте ему шевелиться. Если я ошибусь, мы его убьем ещё быстрее.

С этими словами, глаза Лены засверкали кроваво-бордовым, рот наполнили клыки. Она приподняла измазанную в земле и запекшейся крови кофту Дилана, оголяя небольшой участок торса справа и медленно наклонилась к нему.

Острые клыки неспешно, распарывая кожу, погружались внутрь тела новичка. Солоноватые красные ручейки побежали по коже и скапливались маленькой лужицей в ямке дивана. Дилан начал морщиться и стонать, пытаясь отодвинуться, но руки Кристиана и Тони крепко прижали его к мебели, не давая возможности отстраниться.

После того, как клыки вошли на нужную глубину, глаза Лены вспыхнули огненно-рыжим, а Дилан издал практически нечеловеческий вопль, изгибаясь в спине. Его тело задрожало. Спазмы охватили всё: руки, ноги, шею. Вены на шее и руках проступили и огромными ручьями разлились по всему телу. Через них было видно, как сердце сокращалось и волнами перегоняли кровь по организму. Пальцы впились в обивку дивана, сжимая её до побелевших костяшек. Все тело стало резко горячим, а сердце забилось с неистовой скоростью. С очередным актом агонии он резко раскрыл глаза. Льдисто-голубой сменился ярко красным, а потом перешёл в тёмно-зелёный.

Кристиан ахнул в момент, когда белки и радужка померкли, возвращаясь к цвету океана. Глаза закрылись.

Крик стих. Парень часто задышал. Лицо сделалось хмурым: брови сведены, глаза напряжены, а рот искажен в неестественном виде.

– Теперь остается только ждать, – прошептала Лена, положив руку на лоб Дилана.

– Нужно его куда-то перенести. Не понятно, выживет ли он или нет, но мы живём только на то, что у нас есть. Мы не можем закрыть кафе на неделю, – призывал Тони.

Кристиан в момент оказался напротив него и рывком прижал к стене.

– Как в такой ситуации ты можешь думать только о своей шкуре? Пойдешь в лес и наловишь мышей…

– Оставь его Кристиан, – прозвучало больше как приказ, чем просьба от Лены, – Тони прав. Мы не можем закрыть кафе. Сегодня он остается здесь, а к утру надо его перенести в номер у Бетси.

– Я останусь с ним на ночь. Вдруг что-то может случится, – задумчиво сказал Кристиан, – а завтра перенесу его к себе. Пусть будет под присмотром.

– Тогда будем меняться каждые сутки, чтобы следить за его состоянием, – рассудила Лена.

– Нет. Я буду за ним присматривать. Вы работайте, как только что-то изменится, я сообщу.

– А работать кто будет? – вклинился Тони.

– Я попрошу выйти вместо него Бетси. Не думаю, что она откажет. На том и порешим, – заключила альфа.

Когда Лена и Тони покинули кафе, официант пододвинул еще один диван поближе к импровизированной кушетке, лёг и почти сразу задремал. Он первый раз почти солгал своей альфе. Его «я в порядке» после разрыва связи с Диланом, значило «меня проткнуло деревом, покусал оборотень, но я всё ещё могу сидеть». Схватка хоть и была в подсознании, но все увечья отражались на физической форме. Укус у плеча практически затянулся, но всё ещё напоминал о себе. Место, где в него вонзился пень, всё ещё саднило и кровь иногда проступала. Процесс исцеления хоть и был ускорен способностями оборотня, но почему-то был сильно замедлен.

На утро Кристиан в кладовке откопал потрёпанную тетрадь и записал:

Ночь 1.

Ночь проходила неспокойно. Дилан несколько раз корчился от боли. Судороги длились долго. Каждый приступ – примерно восемь минут. Место укуса кровоточило. Пришлось менять повязку каждые два часа. Порезы на шее и щеке тоже кровоточат.

Кажется, в приступе боли, он сломал мне руку, когда я попытался его уложить обратно.

Перед открытием «Волчьей луны» Тони помог перенести Дилана в квартиру Кристиана. Официант жил недалеко от кафе, но, чтобы не привлекать лишнего внимания, на работу пришлось выйти в пять утра. Кристиан жил в двухэтажном доме на два подъезда и десять квартир. Он арендовал небольшую студию в углу здания под крышей.

Ночь 2.

Особых отличий не наблюдается. Количество приступов увеличилось. По-моему, к полнолунию соседей у меня больше не будет, потому что стоны боли сменились приступами криков. Вокруг укуса образовывается корочка запёкшейся крови. Странно, но Лена говорит, что так и должно быть.

Не буду наступать на те же грабли. Привязал его к кровати. Но пока я менял ему повязку, он умудрился меня укусить в очередном приступе.

Ночь 3.

Я без сна практически трое суток. Днём приступы становятся реже, поэтому получается подремать между ними.

Проблемы. Сегодня температура Дилана упала до 30 градусов. Его трясло. Пришлось накрыть его двумя одеялами и пледом. Место укуса перестало кровоточить, поэтому повязку сменил всего один раз. Дилан похож на полуживой труп: белый как побелка на потолке, местами синяки.

Ночь 4.

Странно. Укус уже должен был очертить исход. Но Дилан не очнулся, но и не умер. Исцеление оборотня явно пока не работает, но судороги практически перестали атаковать. До полнолуния три дня.

Днём к Кристиану пришла Лена, такая же уставшая, как и он сам.

– Ты несколько дней не выходил на улицу. Сходи проветрись. Я посижу с Диланом.

– Я не думаю, что сейчас хорошая идея для этого, – попытался отказаться официант, однако, его ноги и руки уже изнывали от желания размяться.

– Ты всё равно пока ничем не сможешь ему помочь. Но когда он придёт в себя, ему понадобится помощь, да и нам, если обращение завершится.

– Спасибо, – устало выдохнул Кристиан и вышел из квартиры.

Тишину в студии нарушил телефонный звонок. Лена вздрогнула от разрезавшей молчание мелодии.

– Привет, Би.

– Лена, как там Дилан?

– Сомневаюсь, что он выкарабкается. Он уже должен был прийти в себя, но сейчас он, кажется, более мёртв и холоден, чем был раньше. Я первый раз с таким встречаюсь.

– Не сдавайся. Он парень сильный, справится.

Разговор прервался адским криком парня. Его тело резко стало горячим, Сердце на мгновение остановилось, а затем забилось в привычном ритме. Это небольшое изменение не укрылось от слуха альфы. Внимательно изучая тело парня, открытые его участки, Лена пришла в замешательство. На глазах из ран от столкновения с Клинтоном полилась кровь с примесью черной жидкости. Следом, один за другим, они начали медленно для волка, но быстро для человека затягиваться. Через полчаса о событиях минувших дней напоминал только след от укуса альфы, но его ничем не убрать. Остальные, более старые увечья, также остались, но они не представляли опасности, поэтому Лена с облегчением выдохнула.

Наблюдая за этим, она пропустила мимо ушей всё, что пыталась сказать владелица мотеля.

– Кажется, сработало, – прошептала она, слабо улыбаясь.

Через несколько часов Дилан медленно открыл глаза. Лена стояла у окна и пила кофе. Так подумал парень, когда резкий запах жаренных зёрен ворвался в его мозг, словно они лежали прямо перед ним.

– Привет, – хрипло и шепотом произнёс Дилан, пытаясь подняться на локти. После чего закашлялся и рухнул обратно.