— Но теперь-то у меня сильная способность, — проклюнулась опаска в глазах Наташи.

— Да, сильная… — улыбнулся Михаил.

У девушки после этого разговора в душе поселились опасения в том, что отец всё же осуществит свою задумку. И если новые братики и сёстры окажутся сильней её, то не быть ей наследницей рода. Чтобы этого не стало, она готова была бросить все силы на обработку Андрея ради того, чтобы в итоге он ещё больше усилил её способности.

После возвращения в камеру Андрей испытывал жуткие душевные терзания. Он переживал о Марине. Думал о том, что с ней и где она. Если мыслить логически, то выходило, что она должна находиться в одной из пяти соседних камер, расположенных в подвале коттеджа. Но это не точно, поскольку ему не показывали её вживую, а транслировали изображение по телевизору. Соответственно, она может находиться в другом месте.

С другой стороны, над ней надругались те же двое крепышей, которые транспортировали его из подвала на первый этаж. Они бы попросту не успели переместиться в другое место, если только не обладают способностью к телепортации или не являются спидстерами.

Соответственно, Марина точно должна находиться в этом доме.

Он попытался до неё докричаться, но потерпел фиаско. Никто ему не отвечал. Из-за этого он переживал и не знал, что думать: то ли тут настолько хорошая звукоизоляция; то ли Марина его не слышала, поскольку находилась в бессознательном состоянии; то ли вовсе эти мерзавцы её прикончили. Но зачем им это? Ведь с её помощью они собирались его контролировать. Либо её увели в другое место, а в соседних камерах никого нет.

Через некоторое время ему доставили такой же индивидуальный рацион питания, как и в прошлый раз. Возмущаться он не стал, поскольку понимал, что это бесполезно. Лишь прожигал полным ненависти взглядом брюнета-тюремщика через смотровое окошко, пока тот передавал ему продукты.

Кузнецов сильно переживал о Марине и своей нелёгкой судьбе. Он мучительно размышлял о том, что его ожидает в дальнейшем и как бы отсюда выбраться. Но сколько бы он об этом ни думал, не мог придумать ни одного действенного варианта для побега. И от этого ему становилось лишь хуже. На душе скребли кошки. Сон не шёл, матрас казался жёстким, а лежанка неудобной.

Он сумел забыться в беспокойном сне лишь под утро.

Несколько дней он мучился от томительного ожидания в неизвестности. Время тянулось подобно резине. О начале очередного дня он узнавал лишь по сухому дневному пайку, который ему передавали вертухаи.

Он искренне всей душой ненавидел своих тюремщиков и желал им оказаться на его месте.

На третий день заключения в его жизни наступили изменения. Ему в камеру завели молодую девушку и заставили с ней заняться тем самым, с помощью чего у него получалось усиливать способности.

Потом была ещё одна девушка, затем ещё одна. У него не хватало сил, чтобы всех их «обрадовать». Радовал он лишь своих тюремщиков, которым хотелось от него большего.

Когда ему подсадили в камеру четвёртую за день девушку, он не мог ничего поделать, поскольку его боец объявил бойкот. Но вместо того, чтобы дать ему отдохнуть, ему выдали возбуждающую таблетку и заставили её принять.

Под действием таблетки он спаривался целый час подобно кролику, после чего обессиленно рухнул на шконку и уснул.

После этого девушку увели, и он вновь остался в одиночестве до следующего утра.

На следующий день всё повторилось. Девушки были теми же самыми, но шли в иной последовательности. А когда он обессилил, что случилось уже после второй партнёрши, наступило небольшое затишье.

Андрей надеялся, что на этом Кончита успокоится, но он рано радовался. Через некоторое время дверь в камеру открылась и в помещение зашла знакомая девушка, при виде которой Андрей широко распахнул глаза.

— Лена⁈ — шокировано уставился он на полноватую блондинку с кудряшками.

В отличие от других девушек, которых приводили ему в камеру, она выглядела не в пример лучше. Не было опаски и скуки в её глазах. Одета она была в обычные джинсы и блузку, поверх которой был надет чёрный пиджак.

Остальные девушки, с которыми ему необходимо было «работать», были одеты в дешёвые, яркие, кричащие и откровенные вещи, словно плечевые проститутки.

— Андрей? — узнала она его. — Ничего личного, Андрей, это просто бизнес.

Она подошла к нему и коснулась тыльной стороны ладони парня своим пальчиком, отчего Кузнецов в тот же миг почувствовал прилив возбуждения, словно не был только что вымотан.

— Лена, постой, ты не пленница?

— Нет, я просто работаю. Меня наняли, чтобы я помогла тебе решить проблему с эрекцией.

— Лен, меня похитили и удерживают тут силой, — он с надеждой смотрел на девушку, но та оставалась равнодушной. — Сообщи об этом в полицию.

— Извини, Андрей. Я тебе хоть и благодарна, но мне хорошо платят за то, чтобы я не задавала лишних вопросов и делала свою работу. Ничего личного.

— Лена, ты же не пленница. Ты же выберешься отсюда? — с мольбой смотрел он на неё. — Прошу, помоги мне!

— Извини, — смущённо развела она руками и отвела от него взгляд. — Это же аристо. Не стоит идти им наперекор. Тем более, меня взял под крылышко один аристократ, на которого я сейчас работаю. Мне слишком хорошо платят. И если я тебе помогу, меня саму могут прикопать.

— Откуда у тебя эти силы? Ты знаешь?

— Предполагаю.

— Ты же раньше этого не умела. Лена, это благодаря мне твоя способность эволюционировала. Это моя сила так на тебя подействовала. И после этого ты мне не поможешь? Ты так настрадалась от своей силы. И это твоя благодарность⁈

Она попятилась задом наперёд и отступила назад к двери, стараясь не смотреть ему в глаза. После этого Лена несколько раз стукнула по ней каблуком. Дверь отозвалась гулким металлическим звуком.

— Я всё! Открывайте!

Тут же дверь открылась. Лена поспешно выскочила из камеры. Андрей кинулся следом за ней, но брюнет-надсмотрщик его сразу же грубо с нечеловеческой силой затолкнул обратно.

От толчка парень рухнул на задницу. При этом богатырский кол и не думал опадать, будто под действием вчерашнего лекарства.

Через некоторое время ему в камеру снова завели одну из вчерашних посетительниц, недвусмысленно намекая на то, что ему следует с ней сделать. Но ему этого не хотелось. Когда через несколько мгновений он даже не прикоснулся к скучающей дамочке, смотровое окошко открылось, и брюнет ему гневно сказал:

— Чё встал? А ну живо приступил к делу! Или хочешь, чтобы с твоей подружкой снова случилось то самое? — похабно растянул он губы. — Мы с корешем это запросто можем повторить.

— Что с Мариной? — от злости на тюремщика у Андрея заходили желваки. — Я хочу её видеть!

— Обхочешься! А ну живо отодрал эту шлёндру, иначе мы разворотим твоей Марине дупло на твоих глазах так, что её придётся зашивать!

— Сволочи! — распирало Андрея от ненависти. — Какие же вы сволочи. Не смейте её трогать!

— Делаешь дело — её не трогают, — с наглецой продолжил крепыш. — Филонишь — ей кабзда! Выбирай.

— Я это сделаю, тварь, — до зубовного скрежета сжал челюсти Кузнецов. — Но только посмейте её тронуть…

— И что? — криво усмехнулся брюнет. — Что ты сделаешь?

— Ничего не буду делать, — Андрей ещё больше возненавидел тюремщиков и Кончиту, которая всем этим килдимом заправляла. — Понял, ушлёпок? Я ничего не буду делать! Вы зря потратите своё время. Я пальцем не притронусь ни к одной девушке!

— Тогда тебя будут кормить помоями, отброс, — оскалился вертухай.

— Плевать! — гордо вздёрнул подбородок Андрей. — Можете меня вообще не кормить. Я лучше сдохну от голода, чем пострадают мои знакомые. И вообще, вы, уроды, и так меня кормите дерьмом для зеков! Если вы думаете, что на такой жратве я стану секс-гигантом, вы конченые кретины! Ещё и заставляете меня сношаться на износ.