Макс жил в соседнем городке, двадцать минут на велосипеде по проселочной дороге и метров пятьсот через лес, чтобы сократить путь. Когда он приехал первый раз, забор из сетки уже натянули, и выставили часовых по периметру. Почти каждый день после работы он возвращался в надежде снять то самое видео, но ничего не происходило. Лишь смена караулов и изредка заезжающие на территорию грузовики. А потом возникла мысль о проникновении, и уже больше не покидала его голову, превратившись в навязчивую идею. Даже на работе стало не так скучно. Пока женщины трепали языками на житейские темы, он рисовал в голове сюжеты голливудских фильмов. Как он проезжает в запретную зону, повиснув под днищем грузовика, или подделывает документы, представляясь научным сотрудником. Конечно, он в это не верил. Но думать об этом, примеряя на себя роль супергероя, доставляло ему большое удовольствие. А потом он увидел ту самую яму, и внутри стало дико страшно от того, что эта история может стать реальной.

В день, когда он поделился своими мыслями с Ирой, у них случился долгий разговор. Среди всех “а может” – поймают, посадят, заразишься, умрешь – она его все же поддержала. А через пару дней сказала, что пойдет с ним. Тогда он испытал смешанные чувства. С одной стороны, очень ценил ее поддержку, с другой – отступить теперь уже точно не получится.

Пока он размышлял над этим, Ира уже уснула. Что-то сзади давило под ребро. Он аккуратно повернулся на бок, чтобы не разбудить ее. Она сползла на его руку, раскинув по плечу русые волосы, завязанные в хвост.

Он снова взглянул на время. Поставил будильник за час до рассвета и на секунду отключился.

Яркий свет ударил по глазам, но он никак не мог их открыть.

– Макс, Макс, проснись! – трясла его Ира.  – Машина!

Они разбили свой лагерь около дороги, не заметив ее в темноте. К ним быстро приближался автомобиль.

Черный след густого дыма разрезал ясное майское небо. Гул лопастей вертолета доносился сквозь закрытое окно. Платон резко распахнул его, пытаясь разглядеть происходящее. Горящий вертолет быстро приближался к земле. Мальчишка по пояс вылез в окно. Он балансировал на оконной раме, рискуя упасть со второго этажа своего наблюдательного пункта, пока вертолет не скрылся из вида за козырьком крыши. Где-то вдалеке раздался еле слышный взрыв. “У озера”, – заключил он и стремительно выбежал из дома, на ходу застегивая легкую ветровку. Мальчишеский восторг от события, так редко происходящего в его жизни, будоражил его юное сердце, придавая ускорение старым потрепанным кедам, которые сами несли его по проторенной тропе к озеру. О, как он будет рассказывать своим одноклассникам, что ему довелось увидеть… Но это все потом. А сейчас оставалось еще метров двести до места падения. Столб черного дыма клубился над деревьями, указывая Платону, что он не ошибся.

Телефон!? Взял. Нащупал рукой в кармане куртки. Позвонить? Кому, куда? Сначала добежать.

Лесополоса вдоль дороги закончилась, открывая вид на большую поляну, выходящую к озеру и лодочной станции. Пустые беседки и скамейки были опрокинуты и раскиданы. Вся территория была усыпана дымящимися обломками металла разных размеров. В каких-то угадывались части кабины, хвоста, а что-то было очень странных форм, будто вывернуто на изнанку. Платон замедлился, переходя на шаг. Он вытащил телефон из кармана и включил запись.

Часть оторванной лопасти торчала вертикально на несколько метров, словно кто-то воткнул в землю огромный перочинный нож. Платон обошел ее стороной с опаской поглядывая, крепко ли она держится. Легкий весенний ветер менял направление черного дыма. Мальчишка прикрывал лицо рукой и откашливался, когда запах гари врезался в нос.

Ветер резко усилился и поменял направление, обрушив весь поток густого дыма Платону в лицо. Он накинул куртку на голову и задержал дыхание. Мальчишка кружился словно в танце, пытаясь найти выход из черного едкого облака. В какой-то момент воздух закончился, и ему пришлось вдохнуть полной грудью вязкую горечь, от которой закололо в груди. Ориентира не было, лишь темная жгучая масса окружала Платона со всех сторон. Он споткнулся и упал на землю. На долю секунды дым развеялся, но этого хватило, чтобы увиденное навсегда впечаталось в его юное сознание. В нескольких сантиметрах от Платона на земле лежало безжизненное тело пилота. Оборванные провода словно змеи обвивали темно-синюю форму. Стеклянные застывшие глаза смотрели прямо на него. Платон вскочил на ноги и ринулся вперед. Пробежав несколько шагов, он вынырнул из черного облака и упал на колени, жадно глотая чистый воздух. Перед глазами снова возникли картинки разорванного на части тела, от которых не удалось отмахнуться, и его вырвало. Голова сильно кружилась, но ему все же удалось встать на ноги. Дрожащая рука почти до хруста сжимала телефон, который врезался в ладонь своими острыми краями, и все еще продолжал снимать. Заметив это, Платон ослабил хватку, выключил запись и убрал телефон в карман куртки.

Мальчик стоял, растерянно оглядываясь по сторонам. Голова еще кружилась. Он медленно переставлял обмякшие ноги, стараясь больше не всматриваться в обломки вертолета. Но одна вещь все же привлекла его внимание. На земле лежал стеклянный полупрозрачный шар, похожий на рождественскую игрушку с белыми хлопьями снега внутри. Только вместо снега под стеклом переливалась какая-то зеленая субстанция, похожая на дым. Когда Платон взял шар в руки, в голове снова резко помутнело. В сознании промелькнуло несколько странных образов, словно обрывки чьих-то снов. Он убрал шар в карман и побрел в сторону дома.

Через время на место крушения стали стягиваться местные мужики. Кто просто поглазеть, а кто и с собой чего прихватить.

Спустя пару часов поляна у озера опустела. Обломки растащили по своим дворам, кто что смог унести. Кто-то увозил крупные куски, грузил столько, сколько могло выдержать единственное колесо его тачки. Кто-то выдергивал мелкие радиодетали из кабины вертолета. Когда сине-красный свет проблесковых маячков стал прорываться сквозь все еще плотный дым, а вой сирен скорой, пожарной и полицейской машин соревновался в своей громкости, на поляне осталось лишь безжизненное тело пилота.

В одном из дворов деревни тяжелые мужские шаги в потрескавшихся калошах шаркали по сухой земле в сторону сарая. Мужчина распахнул дверь и резко остановился. На столярном столе, куда он недавно сложил несколько деталей вертолета, осталась только кучка ржавой пыли. Мужчина постоял еще какое-то время и пошел в сторону дома.

– Рая, ты не ходила в сарай? – прохрипел мужчина сиплым голосом,  скидывая с себя куртку, – Рая, где ты?

Он зашагал по дому, заглядывая в каждую комнату.

– Рая, черт тебя подери, что ты тут сидишь? Ты была в сарае? – повысил свой хрип мужчина и закашлялся, когда нашел жену, сидящую на кухне.

Рая не отвечала. Она сидела на деревянной скамейке, повернувшись лицом в сторону окна, и никак не реагировала на слова мужа.

– Рая! – прорвался голос сквозь хрип. Мужчина закашлялся еще больше, постучал себя по груди, и с силой дернул жену за плечо. Рая лишь слегка пошатнулась, продолжая смотреть в окно. Мужчина обошел ее, пригнулся, глядя ей прямо в глаза, и застыл на месте.

– Рая, – перешел на шепот мужчина, не отводя взгляда от глаз жены, – что с тобой?

Рая продолжала сидеть неподвижно, с отсутствующим взглядом, не замечая перед собой растерянного мужа. Белки ее глаз налились болотно-зеленым цветом.

Рык железного зверя разрывал тишину ночного леса. Автомобиль вилял по дороге, подпрыгивая на кочках, фарами, словно световым мечом, разрезая темное пространство перед собой. На испуганном лице Иры в диком танце плясали тени. Она все трясла Макса за рукав, хоть он уже и проснулся, щурясь от яркого света, бьющего по глазам.