Чернобог. Все постоянно твердят ему об этом сказочном злодее. Вот и Калика его узнал в чёрном всаднике. И Эрвела предостерегала от встречи с ним. Наконец, Мена говорила, будто умерший Вихрь служил Чёрному богу. Вихрь? От Вихря остался змеевик. А не поможет ли здесь чем-нибудь эта странная вещица? Если сюда явился действительно Чернобог, то наверняка существует какая-то связь между ними.

— Да нет, бред, какой-то, — Сокол не заметил, что произнёс это вслух. Борис вздрогнул, но смолчал, не решаясь мешать размышлениям.

Хотя почему бы и не попытаться использовать змеевик? Опасность конечно велика, ведь вещицу так и не довелось серьёзно изучить… Но с другой стороны, если она не имеет никакого отношения к Чернобогу, или если к Чернобогу не имеют отношения вторгшиеся полчища, то это в лучшем случае ни к чему не приведёт. И тогда останется самому идти на помощь Борису, рассчитывая лишь на зачарованный меч. Ну что же…

— Хорошо, — ответил, наконец, Сокол. — Я помогу вам, попытаюсь отвлечь их внимание. Только не уверен, что надолго. Поэтому лучше бы вам заранее подобраться к воротам поближе.

— Подберёмся, как-нибудь, — обрадовался Борис, словно ему предстояло стащить из кладовки запретное лакомство.

— Я пойду с ними, — сказал молчавший до этого Калика и до белизны костяшек сжал посох.

Между тем чёрный всадник принялся творить волшебство, заклиная тучу остановить ливень. И ливень прекратился, а туча вновь начала собираться в единое целое. Двухвостые рванулись вперёд, не дожидаясь пока спадёт паводок. Многих унесло потоком, но ещё больше тварей, перескочив по мосту, ворвалось в ворота.

Там их поджидала засада. Сотни факелов метнулись по команде воеводы в заваленный мусором захаб. Промокшее дерево разгоралось неохотно, давая больше дыма, чем огня. Но и едкий дым пришелся врагу не по вкусу. Твари заметались в каменной ловушке, рванулись было вспять, но оттуда напирали следующие ряды. Некоторые полезли на стены и натыкались там на клинки дружинников. Другие прорывались вперёд, находя в завале проходы, ещё не охваченные огнем. А впереди их ожидали внутренние ворота. А за воротами полк воеводы. Полсотни лучников, собранных на стены захаба со всех остальных прясел, открыли по двухвостым стрельбу. На помощь им поспешили призраки и твари крылатые, но прорыв всё же захлебывался. И чёрный всадник вновь готов был вмешаться.

Тем временем, отряд Бориса, прячась за заборолом, продвигался к Смердьим воротам с другой стороны. Деревянный навес скрывал людей от острых глаз летучих тварей, отвлечённых бойней в захабе. Когда отряд оказался в дюжине саженей от всхода на башню и затаился, в дело вступил чародей.

Он поднял над собой змеевик и на неведомом никому языке, стал громко читать заклинание. Не какой-то особенный заговор, позволяющий, к примеру, обратить неприятеля в пепел или нагнать на него рвущий сердца ужас. Сокол не знал таких заговоров. Да и никто не знал. В противном случае все войны давно бы уже прекратились, за полным истреблением людей. Мещёрский чародей не придумал ничего лучшего, как просто заявить во всю мощь об обладании змеевиком. А заклинание лишь усилило слова. Усилило так, что все, и свои и чужие, тут же отвлеклись от боя и разом обернулись к башне, на которой он стоял в гордом одиночестве, воздев руку с амулетом к самому небу. И янтарь вдруг полыхнул в луче солнца, пробившемся чудом сквозь тучу.

Наступающее воинство встало. Бескрылые твари замерли, не обращая внимания на дым и огонь; крылатые прекратили бросаться на защитников, сбились в огромную стаю и принялись кружить над головой чародея, не пытаясь, однако, напасть. Хозяин натянул поводья, повернул коня и в сопровождении дюжины призраков направился к башне.

Свита замерла в отдалении, а Хозяин мягко спустился, остановив коня в нескольких шагах от чародея. Он долго и пристально рассматривал Сокола, и взгляд его не предвещал ничего хорошего. Чародей почувствовал смерть в этом взгляде. Не свою смерть, а смерть вообще. Но вот что ещё он почувствовал — никакой это был не бог. Здесь скрывался какой-то обман, морок. И Сокол, вдруг, совершенно успокоился.

— Верни змеевик, чародей, — прохрипел всадник.

В его голосе не звучало угрозы, но Сокол с трудом остановил руку, которая, помимо его воли, дёрнулась выполнять приказ Хозяина.

— Ты что ли тот, кто выдает себя за Чернобога? — нарочито спокойным, но вместе с тем вызывающим голосом спросил чародей. Уверенный в обратном, он как-то должен был вступить в разговор.

— Я не Чернобог. Я его мститель, — прохрипел в ответ всадник.

Сокол в очередной раз был сбит с толку. Даже не так — ошарашен. Чернобог, которого он до сих пор считал небылицей, страшилкой, пригодной пугать лишь детей и селянок, всё-таки существовал. Он чувствовал, что Мститель не врёт. Что он действительно слуга мрачного бога. А значит все его, Сокола, давешние рассуждения оказались ошибочны.

Чародей, не без труда отогнав мешающие сейчас посторонние мысли, сосредоточился на насущном. Судя по всему, Мститель не мог так вот запросто напасть на него. Если бы мог давно напал бы, не вступая ни в какие переговоры. Следовательно, беседу стоило затянуть, чтобы дать время тем, кто приготовился отбивать ворота.

— Зачем мне говорить со слугой, если я могу договориться с господином? — произнёс Сокол. — Поди прочь, порождение мрака! Оставь город в покое.

— Хочешь выторговать жизни этих обреченных людей? — прохрипел всадник. — Они не стоят того. Отдай змеевик и сможешь уйти беспрепятственно.

— А то, что? — спросил Сокол как-то даже не по-стариковски, с вызовом.

Он не боялся никого и ничего. Ну, или почти ничего. Таких, как этот Мститель, уж во всяком случае.

Полководец молчал, его свита стояла в отдалении, крылатые твари продолжали кружить над стрельницей, не думая нападать. Мир не перевернулся. Небо не наказало чародея за дерзость. И он принялся развивать успех.

— Ты не можешь ничего сделать со мной, Мститель. И ты не получишь змеевик. А с твоим господином я ещё встречусь. И не думаю, что ему доведётся и дальше топтать землю после нашей встречи. Богам не положено ходить по земле. От этого у них случаются неприятности.

Предводитель взялся было за шестопер, но тут же опустил руку.

— Эта вещь у тебя не по праву, — прохрипел он, но в голосе его уже не наблюдалось прежней уверенности. — Ты должен вернуть змеевик законному хозяину.

— Ошибаешься, трупоед. Его передал мне последний владелец. Передал сам, без принуждения. А то, что я не попал при этом под власть твоего хозяина, так то ваша с ним беда. Не моя. Но ты подумай как-нибудь, на досуге, почему так случилось. И нет ли в этом какого намёка.

Тем временем, оставшихся без поддержки двухвостых, выбили из Детинца. Воевода не полез в охваченный огнем захаб, но повёл своих людей к воротам по стенам. Одновременно с ним, с Персей в башню ворвался отряд Бориса. Калика, неистово размахивая посохом, походя уничтожил двух выскочивших наперерез призраков, после чего дружинники беспрепятственно достигли верхнего яруса.

— Этот камень? — спросил, задыхаясь, Борис.

— Тот самый, — подтвердил один из ратников. — Он не укреплён, нужно только подтолкнуть.

Дружинники засунули в щель клинки, упёрлись плечами, надавили разом. Камень качнулся.

— Ещё разок!

Под мерное уханье, камень раскачивался всё больше и больше.

Чёрный всадник заметил-таки оплошку. Рванулся к воротам, бросив бесполезный разговор с Соколом. Но опоздал. Последний раз качнувшись, огромная глыба сорвалась вниз. Рухнула прямо на мост и, с треском преломив его, исчезла в водах Гребли. Навстречу поднялся громадный столб воды.

Враг прохрипел какое-то ругательство. Ударил тяжёлой ладонью коня, и тот унёс хозяина в мрачное, укутанное туманом чрево захваченных городов. Вслед за полководцем всё его воинство отступило в разорённый Довмонтов Город, где и затихарилось на время.