Маленькая месть Алексию свершилась, но всё же до рождения ребёнка власть пришлось передать Ивану. Эта мука отравила последние мгновения жизни новопостриженного монаха Созонта.
Великий князь умер, так и не ведая, что сгубило его семью и его самого. Случилось это 26 апреля и, разумеется, единственной причиной смерти государя объявили чёрную смерть.
* * *
На следующий день, Сокол и его товарищи устроили совещание.
— Закрывать надо лавочку, — предложил Рыжий. — Больше тут делать нечего. Викарий таким воинством себя окружил, не пробьёшься.
— Прежде всего, следует обезопасить от Мстителя Мещеру, — согласился Сокол. — Не много у него дел на Москве осталось, скоро к нам пожалует. Ты как княжич?
— В Переяславль поеду, — ответил Борис. — Олега предупредить на счёт схимников этих.
— Тоже верно, — вновь согласился Сокол. — Отец твой давно хотел с Рязанью дружбу свести. Вот и повод отменный.
— А ты, Ромка, что? — спросил Борис. — А то давай вместе махнём?
— У меня, князь, семья теперь, — расплылся в блаженной улыбке Рыжий. — Мне её защищать положено. Вон Скомороха бери с собой.
Оба посмотрели на новгородца.
— Я здесь остаюсь, — заявил тот. — Должок неоплаченный за Алексием…
— Не достать его, — покачал головой Рыжий.
— Попробую…
Борис быстренько распустил своих наёмников, которые, получив вознаграждение, остались, однако, недовольны тем, что не пришлось побузить. Но брать головорезов в Переяславль Борис не решился.
— Прощай князь, — сказал Сокол. — Знаю, свидимся ещё не раз. Наши с тобой пути, что косичка девичья. Как разбежались, так и сбегутся.
Пока чародей укладывал вещи, Рыжий отправился к Насте.
— В этот раз ты уедешь со мной, — заявил он, не терпящим возражений голосом. — Собирайся! Выходим прямо сейчас.
— А дом? — спросила Настя. — Жалко бросать.
— Дом у нас с тобой есть в Мещёрске.
Настя больше не возражала.
* * *
Последним погиб князь Андрей, младший из сыновей Калиты. Положа руку на сердце, его смерти Алексий вовсе не желал. Он начал ворожить сразу после похорон Семёна. Но что-то не так оказалось в заклинаниях, составленных Предславой, чего-то не хватило, и прежде чем Мститель покинул Москву, он, видимо уже на излёте, зацепил ни в чём неповинного брата великого князя.
Со смертью Андрея жуткие ночные убийства на Москве прекратились. Да и чёрная смерть вскоре, как-то сама собой, сошла на «нет».
Вызвав печатника, Алексий распорядился:
— Василий, немедля собирай монахов. Кто у нас в Нижнем, в Рязани, в Литве? Отзывай тоже. Мне нужны все.
Он прошёлся по келье.
— Впрочем, тех, что в Рязань ушли испытание держать, тех не трогай. Толку в них всё одно пока не много. Но остальных мигом сюда!
— Не соизволите ли сказать, что случилось? — спросил заискивающим голосом печатник.
— Мы покидаем Москву, — ответил Алексий.
— Куда же мы едем?
— В Константинополь, — заявил викарий. — В Царьград.
Глава девятая
Успокоение
Словно медведь-шатун, поднятый из берлоги в неурочный час, Мститель брёл, не вполне понимая, что заставляет его идти именно в этом направлении, именно через этот лес.
Месть состоялась. Людишки, что держали его долгие годы в заточении, расплатились сполна. Ну, не те самые, конечно, ведь жизнь людей слишком коротка, но их преемники. И всё же чувства удовлетворения от исполненной мести не возникало. Что-то ещё оставалось. Что-то сидело в нём как заноза, не давая покоя и заставляя идти вперёд. Он сделал было усилие, чтобы разобраться в своих порывах, но короткий проблеск чистой мысли сменялся длительным помутнением, и он продолжал мерить шагами вёрсты.
Городей Мещёрский. Май 6861 года.
Наваждение застало Мену врасплох. Мститель ворвался в сознание среди бела дня, едва она прилегла отдохнуть. Не во сне, не в дрёме, не в мороке. Такого не могло быть, но вот же случилось.
Кто-то могущественный гнал Мстителя. Гнал в Мещеру, настойчиво выпроваживая из московских пределов. Чары те же самые, что она различала прежде, чары священников, но усиленные чем-то совершенно иным.
И ещё она поняла, что на сей раз, Мститель искал не её. Какую-то другую женщину пытался он выследить, но ошибся, наткнувшись на Мену. И растерялся, что возможно и позволило ей уцелеть.
Ведунья застонала, повалилась на бок, лишаясь воли. И не оказалось в доме никого, кто мог бы прийти на помощь. Ни колдуны, ни Эрвела, не ожидали такого вторжения.
Чародейский пёс, прыгнув к Мене, вцепился клыками в запястье. Прокусил руку, пустил кровь… Боль вернула сознание. Девушка вскрикнула, отдёрнула руку, схватилась за оберег. Пёс, соскочив на пол, залаял.
Переведя дух и выпив воды, Мена попыталась припомнить морок. Подробно, до мелочей. А, припомнив, поняла, что тот не предвещал ничего доброго. Мститель шёл через лес по тропе. И лес, и тропа, были Мене знакомыми — это место находилось всего лишь в версте или двух от Мещёрска…
Увиденное, было пророчеством, а не явью. Она не сомневалась в этом. Но вот как далеко отстоит пророчество от сегодняшнего дня, Мена не знала. А значит, следовало спешить.
Привлечённые лаем прибежали живущие неподалёку Вармалей и Не с Той Ноги. Найдя девушку в здравии, успокоились… но не надолго. Мена, сбиваясь, пересказала им внезапное видение.
Не успела она закончить, как в дом попросился усталый человек. То прибыл гонец от Сокола. Вовремя прибыл, словно нарочно дожидался за дверью. Всё одно к одному — Сокол писал про чреду жутких смертей среди московских властителей и полагал, что Мститель вот-вот двинется дальше. Сам он намеревался покинуть Москву вслед за гонцом, лишь только завершит одно дело.
* * *
Более не откладывая, колдуны собрались на мельнице. Вармалей зачитал послание Сокола вслух, ибо не все из них ладили с грамотой.
— Покинет Москву… — произнёс Барцай. — И куда же он двинется?
— Боюсь, что сюда… — ответила Мена и в который раз пересказала наваждение.
Некоторое время в доме Армаса стояла тишина.
— Итак, пришло время действовать, — начал Вармалей. — Все свидетельства и слухи, что мы собирали до сих пор, нам вряд ли помогут. Мы узнали о враге немало, это правда, но теперь нужно искать средство против него. А здесь, как я понимаю, мы не продвинулись ни на шаг…
Напыщенная речь Вармалея заставила Не с Той Ноги скривиться, как от зубной боли, но от колкости она на сей раз удержалась.
— Если Мститель — бог, то, может быть, стоит призвать другого бога? — предложил ведьмак из Тумы. — Пусть он с ним схлестнётся…
— У тебя, что есть знакомства на небесах? — ухмыльнулся Барцай. — Тогда призови…
— Нет у меня знакомств, — огрызнулся Чорган. — Но надо же что-то делать…
— Призвать можно, — заявила Не с Той Ноги. — Только это дорого стоить будет. Человеческие жертвоприношения, реки крови, горы костей, а главное без какой-либо надежды на успех. Боги, они себе на уме. Могут сойти на землю, а могут наплевать на многие жертвы. А если сойдёт какой из них, то вовсе не значит, что нам помогать станет. А ну как, напротив, с Мстителем съякшается? То-то и оно! Попы вон, своего бога сколько не молят, а он никакой защиты им не даёт. Словно начхать ему на молитвы… Нет, самим надо выступать.
— Самим это как? — взвинтился Вармалей. — На палочках, или на сабельках с богом-то биться?
— Чары плести надобно, — прогудел Барцай.
— Ежу понятно, что чары, — сказал Вармалей. — Только какие чары? Никто из нас такой силой не обладает, чтобы с богами тягаться… Не на упыря какого идём.
Помолчали.
— Знавал я одного чародея, — сказал вдруг Чорган. — Как раз по его мерке дело это. Он чёрную смерть ещё когда предсказывал. Да только ушёл он в Краков. Давно уж ушёл, лет пять назад. А может в Варшаву. Не знаю точно… Сманили его князья тамошние. За большие деньги сманили…