– К кошмарам уже начал привыкать. Ты сказал, Велес покровительствует скоту? Причем это здесь?

– Вообще-то, он покровительствует всем животным: и домашним, и диким. В поверьях Яга, как его супруга, тоже часто связывается со скотоводством. Известными животными в хозяйстве Яги являются кони с огненными хвостами и железные быки.

– Быков не видел. Хвост у коня обычный.

Амадей от этих слов сполз с низкой кровати, сел на пол, открыл рот для вопроса, да так и остался сидеть. Стрелок продолжил:

– В общем, Яга узнала, что Тихомир, какими бы мотивами он ни руководствовался, разбил фиал с кровью Мелиссы, что и лишило последнюю эффекта Мертвой Воды, артефакта, украденного ею у церкви на пару с девушкой из нашего мира. Яга об этом даже предупреждала, да вот я опять не внял ее словам.

Настя, нервно сжимала руки в замке.

– Мелисса пыталась и со мной поговорить. Для нее это, похоже, было очень важно, но я сказала, что мы всё обсудим, когда вы вернетесь… что мы от нее не отвернемся. Я ушла, оставив ее с Сольвейг наедине.

– А ведь в дневнике Эльмиры был похожий сюжет, – припомнил Амадей. – Великие Герои потеряли товарища из человеческого рода, который поверил в геройский долг, отдался ему без остатка, но кончил бесславно из-за действий Горицвета. Прежнего хозяина Сольвейг, как я понимаю. Неужели это всё правда? Всё это время у нее был скрытый мотив?

– Очевидно! – решительно произнесла Настя. – Ее якобы случайная встреча с Рэем, ее бесконечные секреты, вспомните хоть отчаянную попытку выкрасть дневник Елены.

– И главное, – добавил Амадей, – задокументированные в дневниках убийства Велимира и Александра, доподлинно свершенные этой же парочкой.

Рэй выдохнул, неспособный уложить в голове эти отвратительные, нестройные факты.

А беспокойный вечер и не думал заканчиваться. Дверь светлицы отворилась, и на пороге возникла во плоти Сольвейг.

***

– И что у вас опять за шум? – недовольно осведомилась рыжеволосая. – В корчме народу тьма, все сидят смурные, шепчутся…

Пульсирующий алый мрак застлал сознание стрелка. Тёмный силуэт Сольвейг в дверях точь-в-точь совпал с тем, который он видел час назад в этой светлице. Гнев и боль захватили разум. Отдаваясь чувствам, он схватил с кровати пояс с ножнами, выдернул меч, стремительно шагнув к духу северных степей!

– Зачем?! – выкрикнул он, схватив ее за хламиду. – Зачем ты это сделала?!

– Да о чём ты? – оробев, спросила та.

– Хватит! – взревел он, и рывком повалил ее на половицы. – Хватит врать!

Кулак неимоверной, нечеловеческой силой сжимал эфес меча. И все, кроме самого стрелка, заметили, как по клинку скользнули нити золотого свечения! Точно такие, что вились на оружии Ярослава в сражении с фамирами.

Сольвейг испуганно глядела на спутника снизу. Выкрикнула, что не понимает, о чём речь. Стрелок направил золотящийся меч на Сольвейг.

– Как ты могла? Почему? – вопросил он, чувствуя, как сердце истлевает от печали. Понимая, что никакой ответ не обратит свершенного. И сказал: – Пусть ты ненавидишь героев, пусть я тебе – лишь сосуд и расходный материал. Но Мелисса верила тебе. Она верила в тебя! – кулак ударил по стене так, что дрогнула вся светелка.

– Рэй, я же…

– Продолжаешь дело бывшего хозяина? Или просто не терпелось, чтобы я отдал тебя Яге?

Он склонился, схватив ее за изношенную робу, отчего нити затрещали, поднял ее в воздух! Ударил о стену! И даже лиса была поражена этой силе. Холодное, блекло светящееся лезвие приблизилось к ее горлу.

– Ты ведь этого добивалась? Хотела, чтобы я возненавидел тебя? Тогда всё будет просто!

Амадей поспешил остановить товарища, схватил за плечо, но Рэй только двинул рукой – тот отлетел через полкомнаты!

– Но я!.. Не!.. – навзрыд выкрикнула Сольвейг.

– Мне надоело! – Рэй дернул хламиду, отчего подшитая костяная пуговка с тремя дырочками оторвалась и пугано проскакала по половицам. – Надоели твои секреты! Ты хотела, чтобы я… – он вдохнул глубоко, ослабив хватку и отступив на шаг.

Свет, что сходил по лезвию, угас в миг, как он овладел эмоциями.

– Убирайся.

Та ответила что-то сквозь навернувшиеся на глаза слезы, но голос героя лишь громыхнул в содрогнувшихся стенах:

– Уходи! Ненавижу! Не желаю больше тебя видеть. Никогда!

Сольвейг прошмыгнула мимо, и лишь капелька сверкнула в тусклом свете.

Меч выпал из рук, ударив половицы. Стрелок с сокрушенной душой пал на колени, неспособный более воспринимать мир вокруг. Настя помогла подняться Амадею, затем поспешила закрыть дверь светлицы; постояльцы «На рогахъ» и без того были изрядно фраппированы их компанией. Она присела на пол рядом с Рэем и молча обняла. Крепко-крепко.

***

Ночью на Белый Корень налетела гроза. Незаметно она напустила на себя бусую поволоку, обернувшись смурным утром. Несколько часов минуло с момента, как ушла Сольвейг. Амадей подал товарищам по кружке холодного кваса.

– Скоро уж утро. Нам бы отдохнуть, – сказал он, встав возле открытого окна, в котором кое-как серел следующий день.

– Я просто не понимаю, – покачал головой Рэй. – Как она могла? Неужели человеческие отношения и жизни для нее и правда не имеют никакого значения?

– Чужая душа – потемки. Никто не знает, что на сердце у другого человека, не то что у шального духа. Нет смысла об этом раздумывать, – примирительно сказал Амадей.

– А вы?.. – вдруг спросил стрелок не своим голосом и поглядел на друзей. – Вы тоже собираетесь меня предать?

– Рэй…

– А что? Почему бы нет? – усмехнулся он. – Никому к черту не сдался этот мирок! Настя мечтает свалить отсюда, ты хочешь жить в раздолье, пользуясь геройским талантом, Тихомир потихоньку собирает древние артефакты, накапливая силу, остальных героев вообще не слыхать. К чему ведет наш путь? К чему мое обещание Ярославу?

Амадей прищелкнул пальцами, поймав взгляд Рэя:

– Остановись! – приказал он, и перед глазами стрелка пролетел рой светлячков. – Мы – твои друзья.

– Прекрати! – отмахнулся Рэй, зажмурившись. – Не используй на мне эту дрянь! – он подскочил и хотел выйти прочь из комнаты, но Настя вдруг оказалась напротив – тут же влепила отрезвляющую пощечину!

Герой уложил ладонь на воспылавшую щеку. Рэй сначала удивился тому, что Настя так поступила, а потом тому, как вовремя она это сделала. Удар получился отменно звонким, а физическая боль была кстати. Рэй вмиг охолонул. Заглянул в серые глаза подруги, что глядели сурово и горячо.

– Прости, – шепнул он, взяв ее руку. – И ты, Амадей. Я не хотел обидеть тебя.

– Забудь. Не такое говорили о моем таланте.

– Но знаешь, Настя права. Сделанное не исправишь. Для нас ничего не меняется! Настя скоро поправится. И мы сразу выйдем на север. В Сваргу, а потом в Северные Земли в поисках деревни Чудь, описанной в дневнике Елены. А в первую же ночь, как явится Яга… я отдам ей Сольвейг. И этот вопрос будет закрыт.

Дождливая ночь утомленно уползла на запад, но утро было ненамного светлее – гроза так и шебуршала, дождь за открытым окном стоял стеклянной стеной.

И словно всех бед, приключившихся с героями, было мало, наутро состояние Насти ухудшилось. Жар усилился, дважды ее вырвало, тело сводили судороги. Амадей отметил нездоровый цвет внутренней стороны век и белый налет на языке.

В обед под проливным дождем Рэй прошел по местным магазинам. Согласно указаниям Амадея, он купил укроп и ягоды для приготовления витаминного морса. В лекарственной лавке удалось найти свежие ветви пихты и стебли ромашки, настой из которых имеет противовоспалительный эффект.

Температура спала незначительно, но судороги то и дело проходили по ее телу. Амадей сидел, угрюмо склонившись над Настей.

– На глазах редеет наше войско, – невесело сказал он.

– Как она?

– Мне это не нравится, Рэй. Нехарактерная картина для обычной простуды. Горло не красное, не рыхлое, нет насморка, легкие чистые. Зато лимфоузлы воспалены, что свидетельствует об острой инфекции. Хуже то, что я теперь отмечаю и неврологические симптомы – она только что приняла меня за тебя.