Рукопись составлена Алдвином Мортенсоном Альтендантским. Данное произведение было создано благодаря кропотливым трудам и исследованиям моего коллеги Бавдей Андрея, которому я выражаю свою благодарность.

Торн. Мир, что в незапамятные времена был создан четырьмя Изначальными силами – Созиданием, Разрушением, Жизнью и Смертью. Два дневных светила и два ночных освещают каждый уголок зеленовато-голубого шара, парящего в бесконечной пустоте. Северо-запад материка Весторна причудливо изогнулся, окружая Внутреннее море, а на суше же раскинулись бесконечные просторы Великого Леса Кельда. Больше, чем просто очередная часть природы, он воплощает в себе волю Атуры – божества из домена Жизни, что отвечает за аспект Роста. Одного из тех свойств, что присущи всему живому – от величественных Леогрифов до крошечных муравьёв, и даже намного меньшим созданиям, которым ещё только предстоит получить свои имена.

И жизнь здесь кипит повсюду, в каждой травинке и капле воды и даже в самом воздухе, ни на секунду не прекращая своё движение. Несметные богатства, сокрытые под зелёными кронами, привлекли внимание народов людей, населяющих окрестные земли. Увы, лишь очень немногие из них отнеслись к Великому Лесу с уважением, которого тот заслуживал. Большинство же считало себя не частью мирового порядка, а его хозяевами с правом брать всё и не отдавать ничего. Что же… Жизнь, в свою очередь, имела право себя защищать.

Четыре изначальных силы породили каждая четырёх божеств, и те принялись наблюдать за деяниями во имя своё, лишь изредка вмешиваясь и наставляя. Народы людей и иных, схожих с ними созданий, изучали и покоряли новые земли. Племена сталкивались друг с другом, торговали и воевали, смешивались и растворялись без остатка.

Родились королевства, и их армии схлестнулись в великих битвах, вырывая друг у друга из рук источники ценных ресурсов. Настоящих владельцев тех сокровищ спрашивали редко, если спрашивали вообще… Но Лес был терпелив, не обижаясь, но мудро выжидая. Пока века проносились мимо, Лес делал то, что у него получалось лучше всего. Он рос.

Стая птиц, пересекающая небо над Весторном, заложила синхронный вираж, дабы обогнуть намечавшуюся в воздухе грозовую тучу. Далеко внизу под их крыльями быстро проносились человеческие королевства – деревянные и каменные дома, окутанные туманной дымкой, опустошённые и перепаханные земли, квадраты полей и чадящие трубы мануфактур. Оставив всё это в стороне, а затем – далеко позади, птицы нырнули в свежий, насыщенный Эфиром воздух над Великим Лесом.

С высоты птичьего полёта это место выглядело почти сплошным зелёным ковром, распластавшимся до самого горизонта. По правое крыло стаи отдалённо блестело море, по левое же – леса постепенно редели, чтобы там, в отдалении, начать уступать место Великим Пустошам. Прямо же по курсу были лишь деревья, кусты, да травы, что перемежались холмами и впадинами. Среди зелени сверкали серебристые нити ручьёв и речек, иногда впадавших в небольшие озёра. Кое-где виднелись чёрные прогалины – отголоски войн прошлого, оставивших незаживающие раны в материальном и Эфирном мире.

И там, в самой отдалённой глубине леса, где никогда не ступала нога чужака, взметнулся к небесам исполинский вяз. Первый из Великих Древ Кельда, он возвышался над окружающими кронами, ловя макушкой зеленоватый свет Роуны. Носящая это имя луна Торна отражала в материальном мире аспект Жизни, а потому всегда благоприятно влияла на местных созданий. Первый Вяз будто подпирал собою небеса, настоящий великан среди деревьев – огромный, словно целая гора. Одно из нескольких сердец Великого Леса, он был непревзойдённо важен той ролью, которую играл в местной уникальной экосистеме.

Сие древо связывало между собой материальный и Эфирный миры, будто врата. Именно благодаря ему энергия самой Жизни могла насыщать собой древесных чудовищ, приводя их в движение. Благодаря этому вязу природные циклы на землях вокруг работали без перебоев, а погода всегда оставалась благоприятной. Именно он обеспечивал неслышимый людям шёпот каждой травинки и листика, что связывал всех созданий Леса, больших и малых, в одну большую семью. Над кроной Первого Вяза пролетела птичья стая и направилась дальше, а живущее внизу племя собралось у его корней. Все признаки были совершенно отчётливы – совсем скоро должно было произойти нечто очень важное.

Необъятная роща, окружившая собой колоссальное древо, быстро пробуждалась к жизни, согреваемая первыми лучами Торгвара. Светлое солнце, поливающее остывшую за ночь землю своими маслянисто-жёлтыми лучами, было воплощением самого Созидания и щедро делилось с Торном теплом и светом. Отражаясь от зелёной листвы с выступившей на ней росой, лучи Торгвара спускались всё ниже и ниже, и сами постепенно приобретая зеленоватый оттенок. Первый Вяз при этом оказался подсвечен со всех сторон так, что издалека напоминал собой даже не дерево, а что-то вроде столба из света. Кроны же деревьев, что его окружали, добавляли к этой упорядоченности природных узоров, так что остальную часть опушки окружал приятный, немного таинственный полумрак.

Среди рассеянных солнечных лучей изящно и неторопливо, будто текущая вода, двигались тонкие фигуры, исполняя не то сложный танец, не то ритуальный обряд. Если бы каким-то чудом на этой священной для народа Кельда поляне смог бы оказаться сторонний наблюдатель, то в первую очередь заметил их сходство с человеческими женщинами. Однако, стоило отступить первому впечатлению и приглядеться, как в глаза бросились бы различия.

В первую очередь, конечно – зелёная кожа, которую прикрывали одежды из лоз, коры и листьев. Едва ли те были способны защитить своих владелиц от непогоды и насекомых, не говоря уже о том, чтобы сыграть роль доспехов в бою. Однако, не похоже, чтобы эти женщины испытывали хоть малейшее неудобство, ступая босыми ногами по мшистому ковру и мелким веткам. Среди странного племени не виднелось ни слишком молодых, ни слишком старых – лишь те, кто находился по людским меркам в самом расцвете сил. И наконец, чертами лиц и каждым своим движением все они казались похожими, будто одна большая семья.

Так оно и было на самом деле. Эти создания, именуемые дриадинтами, представляли собой лесных духов, порождённых Атурой. Волей своего божества они получили тела, что пусть и подчинялись общим законом природы, но всё же являлись материальными не полностью. Живя смертной жизнью, дриадинты, тем не менее, были способны ненадолго ускользать в Эфир, что здорово помогало в передвижении по лесу. Те из них, кто занимали более высокое положение и слышали шёпот Леса отчётливей, и вовсе могли управлять этой способностью достаточно хорошо, чтобы извлечь из неё пользу в бою.

И да, именно «шёпотом» некоторые из дриадинт называли незримую связь, что существовала между каждой частичкой Великого Леса. То был не голос как таковой, но ощущение благости и единства, которое хорошо было знакомо не только зеленокожим «сёстрам», но и вовсе не похожим на них сородичам. От потешных на первый взгляд семечек Альраунов до роковой громады Великого Аэнта-Стража – все они являлись частью одного целого, и каждый по-своему трудился ради общего блага. Ни одно королевство людей не смогло бы добиться подобного единства ни от своих подданных, ни уж тем более от неразумных созданий, живущих на их территориях. Кельд же был Лесом и Лес был Кельдом.

В такие дни, как этот, Великий Лес подавал своим созданиям особые знаки и дриадинты, отложив в сторону все прочие дела, спешили на его зов. Разумеется, они не оставляли без присмотра свои жилища, границы поселений и охотничьи угодья. Не все явились к Первому Вязу, но лишь те, кто мог ему в этот день пригодиться, те, кто мог помочь первым, и те, кто всех их охранял. Даже здесь, в самом сердце территории Кельда нельзя было почувствовать себя в полной безопасности – если не от вражеских лазутчиков, то хотя бы от одичавших лесных тварей и нестабильных вихрей Эфира.