— Здесь тихо, как в склепе… — прошептала я, придвигаясь поближе к Ингельде и беря ее под руку.

— А я говорила, что тут скучно, а иногда бывает даже страшно! — также тихо ответила девушка, чуть вздрогнувшая от моего неожиданного прикосновения. — Пойдем скорее вниз, подальше от этих статуй…

Вскоре мы добрались до парадной лестницы, по которой вчера вечером мы с Аксельродом шли на бал-маскарад. Казалось, что с того момента прошло уже полжизни, и в голове никак не укладывалось, что минуло всего-то полдня. Поразительное свойство человеческой памяти — до мельчайших деталей запоминать будоражащие события и раздвигать ощущение времени до бесконечных пределов… И еще этот сон… Я уже и забыла думать о нем, он немного изгладился, стерся, но теперь вдруг выпрыгнул из глубин, забормотал неразборчиво десятком разных чужих и близких голосов. Я точно знала — кто эти люди из сна. Знала и не хотела себе в этом признаваться. И ощущения падения, отрешенности, обреченности, захватившие ночью весь мой разум, вдруг вновь встали в полный рост и потребовали срочного анализа. Не идти, не бежать, не следовать бездумно за кем-то куда-то — а побыть в одиночестве и поразмышлять. Куда мы движемся? Что будет впереди?

— Минати? Лиджи?

— А? — взор, сфокусированный на самой себе и своих внутренних переживаниях, пришлось вернуть во внешний мир и обратить к Ингельде. Девушка уже в полный голос что-то рассказывала, но я совершенно не помнила, что именно.

Коридор первого этажа, где мы сейчас находились, оказался уже не таким жутко украшенным. На стенах темно-синего цвета висели старинные пейзажи, изображавшие, в основном, буйную и гиблую природу Великого болота. Растения в кадках и горшках цвели мелкими розовыми цветочками, а шторы раздувал ветер, долетавший из открытых окон. А еще стоял явственный запах чего-то съестного — то ли выпечки, то ли нежного жареного мяса. Но, несмотря на голод, не это сейчас целиком захватило мое внимание. В садике, на который выходили окна, возле залитого полуденным солнцем фонтана сидели на скамеечке две немолодые женщины и о чем-то тихо переговаривались. Их умиротворенный вид, погружение в какой-то им одним известный и понятный мир и диалог, отозвались внутри меня мягкой вибрацией. Из тьмы помещений на свет, в дикий садик.

— Мне надо туда… — тихо сказала я, кивнув на открывшийся вид.

— Но зачем? — недоуменно спросила Ингельда, остановившись и перестав куда-то меня вести. — Мы уже почти пришли на кухню, вы же хотели позавтракать!

— Да, хотела… — надо было как-то отделаться от служанки и пойти к этим женщинам, пока они никуда не ушли. Очень надо. — Давай, ты узнаешь на кухне, есть ли там какая-то еда для меня, а я, тем временем, схожу в садик. Ну, чтобы время не терять.

— Хорошо, — Ингельда явно пребывала в замешательстве от такой резкой перемены. — Вы сможете сами найти выход во внутренний двор?

— Да, конечно! — я тепло улыбнулась девушке и направилась в сторону, откуда мы только что пришли, спиной продолжая чувствовать удивленный и растерянный взгляд.

Какие-то странные противоречивые чувства то и дело находили на меня, стоило только ступить в древний город Асмариан. Снились диковинные сны, среди бодрствования слышались чужие далекие зовущие голоса, что-то неодолимое тянуло в разные стороны и к разным людям. Я точно знала, что этот порыв неслучаен, что я должна поговорить с этими дамами, мирно наблюдающими за искрящимися струями фигурного фонтана. Фигуру еще предстояло разглядеть.

Спускаясь по каменным ступеням, ведущим во внутренний двор Дома Круга, я почувствовала на коже первый за сегодня лучик теплого, по-настоящему весеннего солнца. Сад начинал медленно оживать. По веткам кустов и деревьев побежали питательные соки, окрасив их в яркие зеленые и красноватые цвета. Кое-где появились крошечные почки. Щебетали, пели, летали наперегонки друг с другом маленькие серые птички. Проследив за одной из них, я отметила, что та строит гнездо прямо под козырьком Дома. Вдалеке кто-то медленно и методично работал по грунтовой дорожке метлой — очищая тропинку от опавших листьев и мелкого мусора. В целом, сад оставлял впечатление довольно дикого места, но настолько тщательно, заботливо ухоженного, что не оставалось никакого сомнения в присутствии невидимой человеческой руки.

Услышав приближающиеся шаги, обе дамы синхронно обернулись в мою сторону. Голову одной из женщин украшала седина, того благородного белоснежного цвета, что редко достается большинству. Даже в сидячем положении она казалась благородной, точеной и стройной, а элегантное платье синего цвета с тугим корсетом лишь подчеркивало прекрасную фигуру, не растерявшую с возрастом изящности. Вторая дама несколько терялась на фоне первой и явно сама не хотела выделяться. Темно-каштановые волосы, лишь слегка подернутые сединой, были уложены в строгую прическу, черное платье напоминало вдовье, затянутыми в перчатки руках она держала книгу.

Они поднялись, едва я приблизилась, и на мой неловкий поклон ответили легкими кивками. Не успела я проронить и слова, как седая дама первой начала разговор.

— Гила́м вата́м. Позвольте представиться. Мое имя То́ния Эсте́лла. Я — Член Круга Великого города Асмариан и Воплощающая Воду. А, вы, должно быть, Минати Летико — новая ученица лиджев Тильгенмайера?

Который раз за сегодня мне это говорят? Слухи разлетаются просто с поразительной скоростью.

— Гила́м вата́м, лиджи Тония Эстелла. Да, мое имя — Минати Летико, я только вчера пребыла с юга, из Пелепленеса, — я старалась не поднимать глаз и не смотреть выше линии подбородка статной женщины. Пусть лучше мое поведение воспримут как робость. — Прошу простить меня, я, кажется, отвлекла вас от беседы и от чтения.

— Напротив, мы с моей компаньонкой так давно знаем друг друга, что кажется, нам уже совершенно нечего друг другу сказать, — Тония Эстелла улыбнулась, но я по-прежнему старалась не смотреть ей в глаза. — Позвольте представить, моя близкая подруга и соратница — Хи́рис Меди́кори.

Женщина, продолжавшая стоять и крепко сжимать в руке уже захлопнутый томик, еще раз строго и коротко кивнула. За все это время она даже не попыталась разлепить плотно сомкнутых губ. Оттого немного напоминала молчаливую аквариумную рыбу. Тония подернутой сеточкой морщинок рукой указала на деревянную скамью.

— Прошу, Минати, присаживайтесь. Расскажите о себе.

Мы сели. Хирис Медикори опустилась по левую руку от Друидки и тут же раскрыв книгу, начала тихо нашептывать рифмованные строки. Кажется, это были молитвы. Воплощающая Воду, проявляя вежливый интерес, даже села ко мне в пол-оборота и, чинно уложив руки на коленях, взглядом показала, что ждет истребованного рассказа. Я расправила складки на платье, подражая Тонии Эстелле аккуратно разместила руки. А потом подняла голову, взглянула в ее глаза. И рухнула. Это было единственное и самое главное в ее внешности. В миг забылись абсолютно все мысли. Потому что в этих глубоких прекрасных сапфировых глазах, окруженных тонкой сеточкой морщинок, плескался океан. Дыхание перехватывало, а мысли путались от бездонного, бесконечного взгляда. И пока я была не в силах смотреть на что-либо еще, глаза напротив начали улыбаться и наполняться теплом…

— Я… Ледяной маг… — выдохнула, пытаясь тщательно подбирать слова.

Невозможно укрыться от взора этих мудрых глаз, пробирающих до глубин естества, изучающих, спокойных, нереально пытаться скрыть правду, глядя прямо. Они настаивали, они подталкивали, они убеждали. Кто ты, девочка? Зачем пришла? Что забыла так далеко от дома?

— Меня прислали сюда… — взмахнула неопределенно и нервно рукой, и с кончиков пальцев вдруг посыпались мелкие колючие снежинки, запущенные нечаянным заклинанием. В уголках глаз Друидки появились веселые огоньки и даже Хирис оторвалась от книги, чтобы сердито смахнуть кристаллики со страниц. Ладонь я испуганно прижала к груди.