― Я… Всё очень сложно.

Кай сжал зубы. Н-да, отлично, опять все говорят о чём-то, о чём он и малейшего понятия не имеел. Потому что его мать решила это скрывать! Как она могла? Кай понимал, что некоторые вещи от детей лучше скрывать, понимал, что есть ложь во благо, но всё равно чувствовал предательство с её стороны. Потому что Нариэт могла раскрыть правду, когда Кай открыл в себе магию, но не стала.

Внезапно пазлы в голове стали на места. Вот откуда мать столько знала о магии, вот как смогла достать камень сарфит. Кай вспоминал, как Нариэт рассказывала, чем отличаются волшебники от чародеев, что из себя представляют ведьмы. В Нирфе даже простые жители многое знали о магии, но не так много, как Нариэт.

― Но что тогда произошло? ― настаивала Хельга. ― Мне нужно знать, прошу. Там погибла моя мать!

― Прости… Я мало что могу сказать, и уж точно не то, что ты хочешь услышать. Просто знай, что он не виноват в смерти твоей матери. Точнее она погибла из-за него, но всё не так, как ты думаешь.

― А как я думаю? Что тогда произошло?

Нариэт помотала головой и вновь уставилась на свои сплетённые пальцы. Её плечи опустились, словно она держала за спиной котомку полную камней.

― Да почему? Почему просто не рассказать? Почему… ― Хельга вскочила, но тут же села обратно, пытаясь успокоиться. Затем чародейка вытащила ту самую серую книжку и шлёпнула её на стол.

Нариэт уставилась на книгу, словно увидела самого чёрного пса. Хельга злорадно улыбнулась, после чего повернулась к Каю.

― Понимаю, как всё это выглядит, но, знаешь, всё это только цветочки. Потому что это книга твоего отца. А твой отец… ― Хельга продолжала зло улыбаться, но словно бы в качестве жеста поддержки положила свою руку Каю на плечо.

― Хельга не надо, ― умоляюще предостерегла Нариэт.

Но Хельга её не слушала.

― Твой отец сам король Морвиль.

Часть 4

Глава 34

Первые дни для Ви превратились в один длинный и тягучий, но полный тумана. Каждый раз ей становилось больно при мыслях о смерти Ранта или бегстве из Ледяного Замка, но ни о чём другом думать не получалось.

Большую часть времени она лежала с закрытыми глазами и вспоминала путешествие по Аданаку, Ранта. В её мыслях он плотно ассоциировался с теплом, забавно, ведь бывшая фея всегда больше любила холод, но, видимо, она изменилась слишком сильно. Ви вспоминала его глазах цвета тёмного шоколада, иногда они горели, словно звёзды в темноте, а иногда их заволакивала пелена грусти. Ви и сама поражалсь собственным чувствам, почему тот, кто был её врагом, вдруг стал настолько дорог? Но Рант упорно не желал покидать мысли, продолжая причинять боль.

А потом воспоминания посещали феи, против которых пришлось выступить, раны и боль, полученные по её вине. Феи ― это те, кто заменял для Ви семью. А она предала их, предала прошлую жизнь и в итоге осталась одна.

Но когда сердце сжималось так сильно, что хотелось кричать, Виоль вспоминала о цели отомстить и прожить новую жизнь, поднимала взгляд и… натыкалась на небо, которое теперь оставалось для неё закрыто. Ведь Виоль больше не фея. Кем она вообще сейчас была? Никем…

Только ночами во сне ей удавалось бежать, она попадала в странные места и видела незнакомых людей. Большую часть снов Виоль не помнила, но один последний остался в памяти, это был странный разговор в библиотеке между двумя молодыми магами. Правда, их лица размылись, а из всего разговора она запомнила лишь смысл, что-то про отношение к некромантам. Но размышлять об этом тоже было больно, ведь мысли вновь сводились к Ледяному Замку, Ранту и потерянным крыльям.

Иногда Ваэм пытался утешить или разговорить, Виоль это бесило. Она боялась, что если начнёт говорить, то не сможет сдержать эмоции, а потому беседы не поддерживала. Ехали они на повозке, что ещё в Норге раздобыл Ваэм, сам он и правил. Позже его стала подменять Виоль, когда, наблюдая, поняла, как нужно обращаться с лошадьми. Точнее их вёз один чёрный конь с пышной гривой, прежде Виоль не видела таких крупных и мускулистых лошадей.

И всё же однажды бывшая фея решилась на диалог. После бегства из Норга Виоль обнаружила, что собственные руки испещрены мелкой сеточкой шрамов. Ваэм тогда заметил её взгляд и сказал:

― Не знаю, что это. Моя магия должна была полностью исцелить твои раны, она может исцелить всё, что угодно, однако… твои шрамы имеют магическую природу, а потому с этим сложнее.

В целом Ви они не мешали, так, зудели иногда. А ещё она ощущала, что и от крыльев тоже остались шрамы, они почти не причиняли неудобства, скорее его причиняло отсуствие самих крыльев.

― А в Равине ты говорил, что не способен восстановить утраченные конечности, значит, не всё, что угодно.

Глаза волшебника чуть сузились, он явно был удивлён и хотел многое спросить, но не спросил. Правильно сделал, Ви тогда не готова была об этом говорить.

― Могу, но это несколько сложно.

― Значит, тогда ты их просто обманул? ― с вызовом спросила Виоль.

Ваэм выдержал её взгляд, слегка улыбнулся и сказал.

― Ну да, иногда обман просто необходим. Например, чтобы защитить себя.

Виоль уже хотела спросить, как это связано, когда вдруг силы её покинули. Она отвернулась, разглядывая горизонт. Не выносимо было сидеть вот так, но ещё сложнее встать и начать что-то делать. Да и что она вообще может? Сейчас совершенно ничего. Бывшая фея заметила, что физически стала слабее, а магические силы вовсе пропали. Иногда получалось создать крошечный кусочек льда, но чаще и этого не удавалось.

Вспоминая об этом сейчас, Ви вытянула руку, шрамы начали покалывать, а на руке едва-едва образовался бесформенный кусочек льда, хотя бывшая фея намеревалась создать нож.

Сегодня проехали весь день молча, точнее волшебник иногда что-то напевал, бросал бесполезные фразы, но Ви не понимала говорит он с собой или с ней. С наступлением сумерек появились Алок и Элки. Честно говоря, Виоль не успела удивиться второй лунной лисе, а потом уже поздно было удивляться, и она просто приняла этот факт. Значит, есть у него лунный лис, и что в этом такого?

― Скоро будем останавливаться… ― пробормотал волшебник, оглядываясь на закат. ― Хотя кому я это говорю? Не вам же двоим, вам то что. А лунные лисы вообще спят?

― Нет, что за глупые вопросы?― ответил Алок. ― Мы и так исчезаем. Если бы мы ещё спали, у нас вообще бы не хватало времени на существование.

― Зря ты это, Ваэм, говори, просто наберись терпения, и она начнёт тебе отвечать. Да, Виоль? ― спросила Элки.

Странно, новое имя не звучало непривычно. Быть может, потому что так её звали в путешествии с торговцами, а теперь Ви попросила называть её так всегда, решила принять новое имя с новой жизнью, ага, было бы всё так просто.

― Вот видишь, она не отвечает. Так какой в этом смысл? ― спросил Алок.

― А ты не поддакивай Ваэму!

― А ты ему вечно противоречишь!

― Это не так!

― Так!

― Нет, это я тебе противоречу! Потому что ты вечно не прав!

Ваэм фыркнул.

― Иногда вы мудры, словно маги, познавшие чары долголетия, а вот в такие моменты ведёте себя, как дети.

― А он и есть ребёнок. Младше меня на десять лет, ― ответила Элки.

Ваэм явно заинтересовался, но постарался это скрыть.

― Правда?

Но лунные лисы вдруг замолчали, хотя до того явно были захвачены спором друг с другом, а сейчас даже уши чуть опустились. Алок вовсе отвернулся в другую сторону. А Элки сказала:

― Он мой брат.

― А другие родственники у вас есть?

― Разве так интересно, Ваэм?― Алок заметно оживился и подскочил к волшебнику почти вплотную. ― Лунные лисы должны быть загадкой!

― По-моему в вас слишком много загадки. Можно и уменьшить градус, ― заметил Ваэм.

А Виоль вдруг поняла, что за этим спором не думала о тех давящих событиях. Элки, кажется, тоже это заметила, шевельнула ухом, повернулась, а потом лёгкой походкой подошла к бывшей фее.