Сандерс крепко пожал «столичным господам» руки, предложил чаю с печеньем, и тут же принялся выставлять на стол коробки с конфетами и жестянки с халвой, попутно раздувая сапогом огромный пузатый самовар, от которого веяло таким жаром, что было непонятно, как это медное чудовище еще не распаялось.

Центральная управа Дальней Хляби представляла собой своеобычную в этих местах двухэтажную кирпичную коробку (Фигаро уже успел уловить общие архитектурные принципы этих мест) с толстыми стенами и тройным слоем утеплителя на них. Сандерс работал и жил на втором этаже, полностью его занимая. Его кабинет был просторным, однако скромно обставленным: две печки-буржуйки, пара шкафов, стол, несколько кресел, необъятных размеров несгораемый сейф и тумбочка, на которой стоял небольшой шарообразный аквариум, где плавала красивая черная рыбка-телескоп, казавшаяся из-за выпученных глаз чем-то очень озадаченной.

А еще здесь были стеллажи, на которых в изобилии лежали коробки с образцами минералов, пробирками с нефтяными пробами, маленькими и большими жеодами (Фигаро особо понравилась одна, похожая на расколотый орех, начиненный иниево-синим турмалином), и тяжелыми свинцовыми тубусами с пробками залитыми сургучом. К тубусам крепились бирки: «Ранн. миоц. 20 м», «Поздн. палеоц. 50 м»…

- А это что такое? – Френн ткнул пальцем в один из тубусов. – Что значит, «Триас. Сев. шахта, 500 м. Вторая фаза Инц.»?

- А, – Сандерс усмехнулся в усы, – это пробы взятые геологами с глубины пятьсот метров рядом с самым большим карьером «кость-камня». Ну, нашего «особого» мрамора. «Вторая фаза Инцидента» – принятое у местных специалистов определение. Инцидентом они называют период формирования сверхстационарной эфирной воронки, которую мы сегодня называем Дальней Хлябью.

- Формирования?

- Именно. Эфирные вихри такого размера и силы, обычно, формируются невероятно долго. Хлябь же формировалась почти тысячу лет – сущая безделица по геологическим меркам.

- Ага, – Фигаро улыбнулся, – сфера ваших увлечений понятна, шериф. Признаться, меня тоже всегда влекло к геологии. Есть в ней что-то…

- Вечное? – подсказал Сандерс с интересом разглядывая следователя. – Если захотите и у меня будет время, я покажу вам сеть пещер на Перевале Цепей – там настоящий раскол в земной плоти, до самых архейских слоев, и даже глубже… Однако, господа, вот и чай. Прошу.

Священнодействие чаепития совершали в тишине – только Фигаро пыхтел и шелестел конфетными обертками. Лишь когда чаю в чашках осталось чуть меньше четверти (Сандерс, похоже, считал, что чайная чашка должна быть размером с небольшое ведро и никак не меньше), завязался, наконец, разговор.

- Итак, господа! – Шериф промокнул губы салфеткой, с невероятной точностью швырнул ее в стоящую на подоконнике пустую сахарницу и, отдуваясь, достал из стола толстый серебряный портсигар. – Давайте, для начала, внесем некоторую ясность: разумеется, «шериф» – не официальное название моей должности. В незапамятные времена, когда здесь появилась каторга, всеми ее делами заправлял человек в должности «старшего острожьего». Каторга росла, трансформировалась, вокруг появлялись охотничьи лагеря, шахты, первые маленькие заводики, а название должности в документах не менялось — расширялись лишь полномочия. Так что официально я все еще Старший острожий, чиновник второго ранга. На бумаге в моей компетенции находятся чуть ли не все процессы на Хляби, начиная от найма и заканчивая казнями. На деле все несколько сложнее, и если я начну посвящать вас во все тонкости местной управленческой структуры, мы очень быстро завязнем. Здесь есть Белый Полк, который, в теории, подчиняется мне, но на деле – капитану Швайке – с ним вы еще познакомитесь, хе-хе… Есть королевские торговые агенты, которые скупают почти всю нефть и руду, чем несказанно расстраивают честных благородных жуликов-фабрикантов, есть какая-то королевская тайная полиция – один Эфир знает, чем она тут занимается – есть охотничьи и рыболовецкие артели – в основном, из местных. И, конечно же, колдуны.

- Да-да, – Фигаро быстро кивнул, – насчет колдунов…

- Минуточку, господин Фигаро! – Сандерс поднял руку. – Один момент. Я прекрасно понимаю, что вы приехали сюда искать не слесаря Крапивку. И я, разумеется, готов всячески содействовать вам – у вас наилучшие рекомендации от Его величества Фунтика, а это не хухры-мухры. Да я и без Фунтика слышал о ДДД много хорошего. И уж тем более, я всегда к услугам нашей доблестной инквизиции, господин Френн! Но я рассчитываю, что вы тоже поможете мне, понимаете?

- Господин Сандерс! – Фигаро крякнул и потер нос, – Поймите: я – старший следователь ДДД. Я всегда при исполнении и никогда не бегаю от зова службы… хотя не могу сказать, что мне очень часто хочется забиться под какую-нибудь корягу и залечь в спячку. Я просто не могу понять одного: неужели от человека с моей компетенцией здесь, на Дальней Хляби, будет какой-то прок?

- А какова альтернатива? – Сандерс пыхнул сигаретой. – У нас тут нет представителей Инквизиции. Нет Ударных отрядов. Нет Ордена Строгого Призрения, который как по волшебству появляется из ниоткуда, случись что из ряда вон выходящее. Всем плевать на Дальнюю Хлябь. В Столице думают, что у нас тут Нелинейные Гидры в ушанках бродят по улицам с бутылками водки и тренькают на балалайках. Дальняя Хлябь это такой… Как бы это сказать… Такой шаблон мышления. Она была, есть и будет. Здесь ничего не меняется; это как старые швейцарские часы: они шли вчера, и будут идти завтра. Мы, те, кто живет здесь, научились как-то существовать рука об руку со всем, что здесь происходит. У нас есть Летучий Белый Полк имени сержанта Кувалды – легендарное подразделение, без которого Хлябь давно бы превратилась в безлюдную мерзлую пустошь. Есть Краевые обходчики, есть гвардейцы. И есть колдуны. Но колдуны, скорее, проблема: они приезжают сюда не кофе пить и далеко не по своей воле. Нам нужна помощь, господа – любая помощь. И я не упущу возможности попросить о ней вас.

- Чего же вы хотите? – Голос Френна был спокоен, но следователь видел, как набухли на его щеках желваки.

- Это потом. Для начала я хотел бы узнать, чего хотите вы. Что заставило инквизитора и следователя ДДД бросить все, и ломиться через всю страну на ДальнююХлябь?

Фигаро вздохнул. Поскреб пятерней затылок. Шмыгнул носом, скривился и сказал:

- Мы ищем Лудо де Фрикассо. Лудо из Локсли. Знаменитого колдуна. И я знаю, что он должен был умереть уже очень давно. Но у нас есть информация – не спрашивайте, откуда – что Лудо вполне себе жив и находится где-то здесь, на Дальней Хляби.

Сандерс молча достал из портсигара новую сигарету, прикурил от толстой свечи в старинном канделябре, выдохнул ароматный дым и задумался.

- Самое интересное, – сказал он наконец, – что мне даже не хочется над вами смеяться. Хотя бы потому, что я видел Лудо собственными глазами. Правда, давно.

Следователь с инквизитором переглянулись.

- Лудо был здесь?

- В этом самом кабинете. Он сидел в том самом кресле, где вы, Фигаро, сидите сейчас. Лудо приехал на Хлябь, заявился сюда, попил чаю с шерифом, угостил меня сигарой – великолепной сигарой, надо сказать – сделал ручкой, и ушел. Просто поставил в известность, что, мол, я, Луи де Фрикассо, прибыл к вам в гости. Без документов, без всяких разрешений – можете себе представить? В тот день даже не было поезда. Откуда он свалился – лишь Эфир ведает.

- Он что-нибудь говорил?

- Говорил. Сказал, что поработает тут немного, и, если что, искать его на Белой Вершине. Вот и все, собственно.

- Белая Вершина? Это где?

- Хотел бы я знать. – Шериф усмехнулся. – Но, видите, я от вас ничего не скрываю. Если вы ищете Лудо – удачи. Я мешать не буду. Но и не стану врать, что могу чем-то вам помочь.

Фигаро наморщил лоб.

- Минуточку. А как Лудо выглядел? Ну, какие-нибудь особые приметы?

- Приметы? – Сандерс пожал плечами. – Да какие приметы: высокий, худой, белобрысый. Лицо – без особых примет. Глаза зеленые. На вид лет, эдак, двадцать. Одет был легко, я бы даже сказал – очень легко: белое пальто, офицерские сапоги, перчатки – тоже белые… А, и на голове такой дурацкий беретик в клеточку.