- Интересно. – Командир постучала коротким аккуратно подпиленным ногтём по зеркальной поверхности стола. – Я не чувствую иллюзии. Более того: я не чувствую следов трансформации. Как вы это сделали?

- Профессиональный колдун, – усмехнулся Метлби, – как и профессиональный фокусник обычно не выдаёт своих секретов. Разве что лет, эдак, в сто, когда у него появляется время на долгие нудные монографии. Хотя мои монографии не нудные, и да, я хвастаюсь. Это низкоуровневая трансформация вещества. В основе заклинания лежат, разумеется, формулы Бруне и кое-какие наработки Леонарда Свифта, однако каркас полностью написан мной. Стол просуществует века, если, конечно, не разорвать поддерживающую формулу. Самым важным и инновационным в заклинании является скорость его создания. Видите? – оно заняло буквально несколько секунд. У меня природный талант к трансформации и телекинезу, но и любой другой колдун потратил бы на эту красоту не более пяти минут. Достаточно сильный колдун, разумеется.

- Да, – Анна покачала головой, – а вы, однако, самородок. Вот у меня с квазиматематикой всегда было не очень, увы. Но кое-что умею и я. Вот, например, один из старых фокусов... оп!

Она щёлкнула пальцами, и...

Каюта преобразилась. Исчез люксово-военный интерьер; теперь с потолка мягко светили плафоны, похожие на застывшие на морозе хлопья пены шампанского, стены строго поблёскивали панелями светлого дуба с золотой инкрустацией, а мебель у стен уступила место огромным разноцветным подушкам, похожим на мешки – на таких, наверное, было очень удобно полусидеть-полулежать, покуривая высокий кальян. Тут же следователь понял, что мысли о кальяне возникли у него не просто так: в воздухе витал тонкий аромат восточных благовоний и едва уловимый запах нагретых углей. Чуть задрожал воздух, словно кто-то невидимый на цыпочках прошёл мимо Фигаро, и следователь ощутил цветочный шлейф неизвестного парфюма.

Мерцал свет, искрами звёзд отражаясь от гранёных графинов, что стояли на полках пузатых шкафчиков прокрытых странной резьбой, больше похожей на колдовские символы, на золотых блюдах прятавшихся среди разбросанных по полу вышитых подушек стояли полуоткрытые шкатулки слоновой кости, в таинственных глубинах которых переливались то ли драгоценные камни, похожие на флаконы с зельями, то ли флаконы с зельями, похожие на драгоценные камни, у низкого дивана, формой напоминавшего облако стоял стеклянный столик, где дымились на подставках тонкие трубки для курения опиума, откуда-то эхом долетал женский смех и приглушенные звуки разговоров, но откуда? Из-за ширм, похожих на прекрасные картины, где луна отражалась в застывшей воде нарисованных озёр? Из-за стен, из-за невидимых складок сокрытых измерений, из ниоткуда?

Метлби встал и принялся с каменным лицом ходить по комнате. Он щёлкал пальцами по ширмам, брал в руку графины, немного посидел на диване, затянулся трубкой, плеснул себе вина из высокой бутылки, пригубил, покатал напиток на языке, и, наконец, восхищённо щёлкнул языком.

- Браво. Просто браво. Снимаю шляпу перед вами, командир. Я видел многое, поверьте. Я видел работы Бернара-Анри Фере, присутствовал при том, как Али Салаббах создавал свои творения, воспетые в стихах и прозе, посещал иллюзион Кеннеди Жожоба. Но такого я ещё не видел никогда. Под всеми предметами есть тени. Вино можно пить, у него есть вкус. Более того: у него есть букет! Я не могу сказать, откуда конкретно это «Мерло», но оно великолепно. Трубка горячая – нагрелась, пока лежала на подставке. Я чувствую, как опиум, которого на самом деле нет, течёт по моим венам, медленно приводя тело в дрожащее расслабление экстатического восторга. Я нашёл за подушками на диване книгу «О Тварях Морских и Небесных с Других Планов приходящих», открыл её на сто пятой странице и что бы вы думали? Там есть известная мне картинка: Золотой Кракен нападает на фрегат. Это первое издание, жуткий антиквариат, оно всего на сто лет младше Белой Башни. Я понятия не имею, где вы могли видеть эту книгу, но это она, и её можно читать! Не знаю даже, что и сказать. После такого мне как-то неловко красоваться своими способностями в наведении колдовских иллюзий. Могу, разве что, показать «Огненную воронку» Ангазара.

- А вот я не могу. – Анна вздохнула и затянулась сигарным дымом, словно у неё в руке была обычная папироска. – У меня никогда не ладилось с боевым колдовством. А вот иллюзии мне нравились и всегда хорошо получались. Да и кто сказал, что иллюзия – не боевое колдовство?

- Сражаться против пяти отрядов противника, из которых настоящих лишь три – то ещё удовольствие. – Ссыльный колдун кивнул. – Мне рассказывали, так что я могу себе представить. Но хороших иллюзионистов мало, в каждом поколении их можно пересчитать по пальцам рук. Кажется, теперь я понимаю, почему вы пришли в Гвардию... Кстати, а на Других иллюзии действуют? Никогда не задавался этим вопросом, но...

- На некоторых. – Командир усмехнулась. – Вендиго, волки-оборотни, шишиги. Но баюна или элементаля даже самой сложной иллюзией не проведёшь. Так что с Другими лучше не рисковать, и замыливать им глаза, только если на сто процентов уверен, что это подействует. А в наших лесах так и вовсе лучше всего полагаться на заговорённое железо, добрый амулет и пули на крови.

- Кстати, о ваших лесах. – Фигаро поднял палец (следователь понял, что если в эту беседу не встрять, она может продолжаться вечно), – не подскажите, как долго нам добираться до Рогатой горы на этой гусеничной башне? Что-то мне кажется, что сильно подольше, чем просто пешком.

- Вам не кажется. – Анна вздохнула и понурилась. – На самом деле, Фигаро, меня этот вопрос волнует не меньше, вас. Пешие группы – разведчики, старатели, Краевые Обходчики и прочие – ходят напрямую: на подъемнике вверх по стене карьера, через Кальдеру, и прямиком через лес к горе. Но мы через Кальдеру проехать не можем – не прыгает эта штука через стену. И не летает, увы. Колдуны из Лога хотели приделать к «Мамону» какую-то колдовскую штуку чтобы отключать гравитацию, но так и не смогли: слишком уж большой кусок железа. Поэтому мы поедем в объезд: по кромке Кальдеры, потом выедем на небольшое плато – фактически, просто голый кусок скалы на высоком холме, развернёмся и будем прорываться через лес по Кривой низине. Это что-то вроде длинной расселины где не так много деревьев, но есть шанс нарваться на всякую Другую дрянь. Хотя выбора у нас особо нет: лучше столкнуться с вендиго, чем намертво застрять в чащобе на полпути.

- Эта махина может где-то застрять? – Френн округлил глаза. – Вот никогда бы не подумал!

- На самом деле я просто перестраховываюсь. Уж слишком важное у нас задание. Так-то «Мамонт» снабжён отвалом для сапёрных работ; мы можем отсюда до Рогатой проложить новую дорогу, если понадобится. Но не станем. По крайней мере, не в этот раз. Да и от местных Других всего можно ожидать.

- У вас богатый опыт боевых столкновений с Другими? – Инквизитор был – само невинное любопытство.

- Так. – Анна, поморщившись, резко подняла руку, резко разжав ладонь («опять-таки, – подумал следователь, один из любимых жестов Мерлина. – И комиссар Пфуй тоже так делает, когда нервничает, а нервничает он всегда»). – Давайте сразу расставим все точки над «i». Я просто ненавижу, когда у меня правдами и неправдами начинают выпытывать о моём прошлом. Шериф Сандерс разболтал всем про Нелинейную Гидру, и теперь все думают, что у меня психологическая травма, и что я – маньяк, который хочет уничтожить всех Других на Земле, или что-то в этом роде. Не спорю: с Гидрой в своё время могло бы и лучше получится, но уж как вышло.

Она щёлкнула пальцами, и прекрасная иллюзия вокруг пошла рябью, рассыпалась голубыми искрами и погасла.

- Я сейчас. – Анна встала с кресла, уже знакомым Фигаро жестом отряхнув колени, на которых не было ни пылинки. – Ненадолго вас покину и вернусь. Скучно, ехать долго. Так и быть: расскажу вам про Гидру.

- Так долго это, всё же..?

- Часа три объезжать Кальдеру, час до точки, где мы развернёмся, и, если даст Горний Эфир, дня три до Горы. Но, скорее всего, дольше, потому что придётся петлять и искать лучший путь... если таковой вообще есть. А, впрочем, найдём. Мои ребята и не в таких дебрях лазали.