К тому, что Витя узнал от отца, мы могли бы, читатель, добавить еще немало позорных фотографий.

Перед нами фотография из английской газеты «Санди экспресс». В заметке под ней написано, что снимок сделан на одном из островов Фиджи, в Тихом океане. Они принадлежат англичанам, и те утверждают, что здесь установлен настоящий земной рай...

Шесть молодых фиджийцев несут на своих плечах носилки, на которых восседают, словно в собственном автомобиле, губернатор островов Фиджи англичанин сэр Кеннет Мэддокс с супругой, как помещик при крепостном праве! И это сегодня!

Вот снимок, сделанный нашим советским журналистом, — маленькие африканские дети стоят возле аккуратно высаженных деревьев, устало опустив руки вдоль тела. Между журналистом и хозяином плантации, где работали эти дети, произошел такой разговор.

— Нам выгоднее иметь дело с детьми, — заявил хозяин. — Чем меньше лет работнику, тем лучше. Я, например, привлекаю к труду пяти-шестилетних детишек. Они молодцы! Послушны, честно выполняют то, что им скажешь. Старшие дети уже начинают нас обманывать.

— Простите, а сколько вы платите шестилетним?

— Ну что за вопрос? Они еще не понимают, что такое деньги. Просто даю им мелочь. Нельзя же платить столько, сколько получают взрослые...

— Но вы ведь сами сказали, что малыши справляются с работой превосходно.

— О да! Дети, знаете, привыкли копаться в земле. Для них работа на плантации нечто вроде игры. Кажется, что они и не устают. Не то что взрослые. Те ноют, жалуются, ходят недовольные, просят увеличить заработную плату. С детьми этого не случается... Кроме того, дети энергичны, ловки в движениях...

Похоже было, что к детям хозяева относятся одинаково и в Америке, и в Африке. А судя по тому, что писал журналист, ребятам на хинной плантации здорово достается. Особенно мучаются малыши, когда их заставляют сдирать оранжевую кору с хинных деревьев. Кора эта очень ценится и приносит огромный доход. Ее нельзя снимать ножом, к ней нельзя притрагиваться металлическим инструментом, так как начинается окислительный процесс, и хина теряет свои свойства. Малыши бьют по срезанным деревцам сухими бамбуковыми дубинками, а потом сдирают кожуру руками. Их пальцы становятся грязно-желтыми. Ломаются ногти. Все суставы пронизывает боль, но прекратить работу нельзя — хозяин побьет. На руках появляется кровь, она окрашивает кору, капает на землю...

Но почему же там, в колониях, взрослые терпят, чтобы над ними так издевались, так мучили их детей?!

Но кто сказал, что терпят? Мы можем показать Вите и Мише, что делают «хозяева» колоний с теми, кто не хочет терпеть. Вот пять фотографий. Снимки сделаны в далекой Анголе — африканской стране, колонии Португалии — в 1964 году. Португальский солдат держит на палке отрубленную голову негра. Три солдата в касках навели винтовки на негритянского мальчишку; он лежит лицом вниз на земле: солдаты только что убили его отца. А на двух снимках — «вид»: в землю воткнуты палки, на верху каждой прикреплена отрубленная голова негра. Можно убедиться, что некоторые из убитых — подростки.

Ты, возможно, читатель, не знаком с документальным романом Роберта Руарка «Нечто достойное внимания»? Мы приведем один отрывок из него:

«...Джозеф Уатсон стал пытать негритянского мальчика Туо. Туо молчал. Уатсон пожал плечами:

— Метека, ты мастер свежевать дичь, — вынь сердце у этого парня...

— Раньше убить его, господин?

— О нет, — живо сказал англичанин, — раньше вынь сердце! Надрежь здесь, просунь руку и...

Мальчик бился в руках полицейских и кричал, но Метека в точности исполнил то, что ему приказали...»

Такое совсем не укладывается в голове. Такое может лишь заставить еще сильнее ненавидеть. И это не проходит бесследно для тех детей, что живут совсем далеко от этих мест, в Европе, и никогда не слышали, какими способами белые заставляют подчиняться им жителей колоний.

Вот вырезка из бельгийской газеты с сообщением, что в небольшом бельгийском городке Куртре пропала девятилетняя школьница. Мать послала ее за покупками в магазин, но девочка не вернулась. Ее труп полиция обнаружила в трехстах метрах от дома в развалинах разрушенного здания.

Убийцу обнаружили. Им был пятнадцатилетний Серж Брэ. Он незадолго до этого возвратился с родителями из Конго.

На допросе он сказал, что убил эту девочку намеренно и обдуманно:

— Я хотел попробовать сам сделать то, что так часто видел в Конго. Там никого за это не наказывали.

Вот как воспитывают в колониях будущих фашистов…

— Но дело и в другом. Ты думаешь в среде самих угнетенных народов нет таких, кто хотел бы, чтобы колонизаторы оставались? Думаешь, к примеру, в той же Африке среди африканцев нет капиталистов? А кто убил Патриса Лумумбу в Конго? Так что все далеко не так просто, сынок... Нужно еще и народу объяснить, что его обманывают те, кто поддерживает прежних «хозяев».

Отец ушел в столовую, откуда послышался голос вернувшейся из института Тани. Витя краем уха услышал, как Таня рассказывала папе про своего англичанина из делегации. Тот заявил, что африканцев нельзя оставлять без присмотра белых. «Они же совершенно не способны управлять самостоятельно».

— А я ему сказала: «Вы были у нас в Узбекистане? Вы говорили, что это «вполне развитая страна». Но вы, наверное, знаете, что это была колония царской России?! Там грамотных было сорок лет назад кот наплакал. И женщину не считали за человека». Ух, я ему выдала, но вежливо так все... На высшем уровне...

Витя взял снова том Энциклопедии... Багамы... Багамы... Что могли сделать там с такой девчонкой, как Терри... Но ведь она же была белая? А тот Серж убил тоже белую девочку!

На Старом соломенном рынке.

Это было в казино.

Самый богатый человек

— Мама! Мамочка! — Рене теребила миссис Дюперо. — Посмотри, какая чудесная корзиночка, совсем как настоящая рыба!

— Да не кричи ты так, Рене, — сказала Терри, у которой глаза разбежались при виде причудливой формы соломенных кошелок.

— О! Мэм! Купите, это совсем дешево, — белозубая негритянка-продавщица взяла с лотка и протянула им плоскую корзинку в виде большой рыбины.

Соседние продавцы зазывали их к себе, предлагая свои изделия из соломы, губок, раковин. Рядом приценивались к местным изделиям, судя по выговору, тоже американские туристы.

Терри с удовольствием разглядывала шумный и нарядный Старый соломенный рынок, куда их привел мистер Харвей.

Несколько часов назад яхта «Блюбелл» без всяких приключений вошла в порт Нассау на острове Нью-Провиденс — самом большом на Багамском архипелаге. Харвей провел ее мимо пристани Принца Джорджа, где стояли прогулочные лайнеры под флагами США, Канады и Англии, и пришвартовался среди множества рыбацких моторно-парусных суденышек у пристани Вудс Роджер.

— Ты куда-нибудь торопишься, Джули? — спросила Харвея его жена, заметив, что тот нетерпеливо поглядывает на часы.

— Хочу заглянуть кое к кому, — пояснил мистер Харвей. — Встретимся через час на пляже у отеля «Лукайанбич». Будь здорова, дорогая, — он потрепал жену по щеке и предложил мистеру Дюперо: — Хотите пойти со мной?

Мистер Дюперо не возражал, да и жена ему посоветовала:

— Пойди, пойди.

— Да ничего с нами не случится, не бойтесь. Смотрите, сколько здесь стражей охраняют покой белого человека, — Харвей указал на высившихся среди толчеи полицейских в брюках с красными лампасами, как у генералов. — Так что не беспокойтесь. Полицейские во как держат черномазых. — Он сжал кулак. — А здесь из каждых десяти жителей — семеро черные.

— Папа, можно я пойду с вами? — попросила Терри.

Она знала: с мужчинами всегда интереснее ходить. С женщинами же из магазинов не вылезешь.

— Вы не возражаете, мистер Харвей? — спросил папа.