Но белым принадлежит все богатство страны, которое они отобрали у африканцев: земля, алмазные копи, золотые прииски. И они заставляют служить себе тех, кого ограбили.
Если бы ты, сынок, увидел город Иоганнесбург, то он показался бы тебе красивым... и обычным. Город как город — порт, улицы, небоскребы, автомобили. Но прямо под небоскребами по выбеленным туннелям круглые сутки бегут поезда. Нет, не метро. Эти поезда нагружены золотоносной породой. Здесь сопят насосы, ревут отбойные молотки. С потолков непрерывно хлещет горячий тропический ливень. Термометры показывают пятьдесят, шестьдесят градусов по Цельсию. И в этом аду трудятся вместе со своими отцами подростки африканцы — бо́и.
Их видел в шахтах под Иоганнесбургом швейцарский писатель коммунист Жан Виллен. — Отец поднялся и достал со стеллажа книгу на французском и, полистав, стал читать и переводить вслух одну из страничек:
«...Я не встретил там ни одного белого надсмотрщика, взрывника или техника, за которым не следовал бы неотступно африканский бой. Бой несет тяжелую шахтерскую лампу своего хозяина и каждые полчаса, не дожидаясь напоминаний, меняет на нем мокрую от пота рубаху. Белый босс порой не в силах даже открыть свой термос; от слабости он забывает о своей принадлежности к расе господ и дозволяет, в нарушение строжайших предписаний и законов, самим «туземцам» брать взрывчатку, закладывать запальный шнур и включать зажигание у батареи.
И вот за то, что другие носят его фонарь, меняют на нем рубаху, открывают его термос и выполняют его работу, он получает в смену солидную сумму — от трех до четырех фунтов. А тем, за которыми он надзирает, тем, которые орудуют пневматическими молотками, грузят породу, крепят своды, прокладывают рельсовые пути, тем… чтобы заработать то же, что их босс получает за одиннадцать-четырнадцать дней, надо трудиться целый год.
Что же делают африканцы?.. Уму непостижимо! Под недоверчивыми взглядами надзирателей, глаза которых затуманены виски, они каждые двадцать четыре часа выдирают из недр земли — своей земли — гору весом в двести миллионов килограммов руды.
Они не знают там, внизу, что такое день и что такое ночь. Там нет ни одного забоя, в котором работа приостановилась бы на несколько минут...»
— Почему же они не убегают? — перебил Витя отца.
— Ошибаешься. Многие пытаются бежать из этого ада. Но того, кто живым попадается в руки властей (а это случается почти со всеми), за нарушение «договора» публично порют, потом сажают на несколько недель в тюрьму и, наконец, заставляют отрабатывать штрафные смены...
Господа, которые наживаются в колониях, живут в Лондоне, в Нью-Йорке, Париже и Мадриде... Детей своих они учат быть честными и добрыми. Но они же становятся хуже зверей, беспощадными к тем, кто хочет лишить их наживы в колониях. Я недавно в одной старинной книге прочел, как триста лет назад в Бразилии негры-рабы, бежавшие в тропический лес от своих хозяев, создали республику Палмарис. Когда в Бразилию пришли голландские колонизаторы, они пытались выловить побольше негров и заставить их трудиться на плантациях: это была бы дешевая рабочая сила. Но войска республики Палмарис отбивали атаки врагов.
Тогда знаешь, что придумал голландский губернатор де Суза? Он приказал загонять в леса больных оспой, чтобы заразить население республики. Вожди Палмариса уводили людей все дальше и дальше в тропические леса. Следом шли солдаты де Суза, сжигая дома и посевы. Республика Палмарис в конце семнадцатого века прекратила свое существование: в ней не уцелело ни одного человека... Вот что такое колонизаторы...
Витя пытался вспомнить, где находится на карте Бразилия. Ему казалось, что он недавно видел это название, когда искал Багамские острова.
Отец открыл карту, точно такую же, как в атласе, лежавшем сейчас на чердаке.
— Вот здесь, — показал он на карте Бразилию. — Она находится в Латинской Америке. Латинская Америка — это двадцать государств, расположенных в Западном полушарии к югу от США — в Южной Америке и на островах. Все они, кроме Кубы, зависят от Соединенных Штатов. — Папа опять увлекся и говорил, как будто перед ним был не Витя, а сидели по крайней мере сто мальчишек из клуба «Следопытов». Но то, о чем он рассказывал, Витя раньше не знал. И продолжал слушать, не забывая, что ему нужно узнать все-таки поточнее о Багамах, где могла оказаться Терри.
Выяснилось, что в той же самой Латинской Америке, где находились Багамы, в глубине парагвайских гор Кордильер в диких лесах скрываются индейцы из племени гваяков. Они бежали сюда от колонизаторов. И до сих пор они не строят даже временных жилищ, не делают никаких запасов пищи, ходят без одежды — голыми. Люди этого племени пользуются грубо отесанными каменными топорами и живут в условиях, в каких жили их предки. А совсем рядом города, где многие вывески над конторами и магазинами написаны на английском языке. Там хозяйничают богатые американцы. Но что-то они не спешат помочь гваякам. Зато те же американцы не жалеют денег и оружия для того, чтобы помочь богачам того же Парагвая или Колумбии, когда крестьяне отказываются жить по их указке.
А на острове Мадагаскаре, который долгие годы «принадлежал» Франции, немецкий ученый, ловец тигров и писатель, Людвиг Изенберг обнаружил в наше время карликовые племена. Они называли себя «микеа». Но до этого их никто не видел: при виде европейца они бесследно исчезают в саваннах.
Людвигу Изенбергу удалось встретиться с ними, сфотографировать некоторых микеа, узнать, как они живут.
На богатства, вывезенные с Мадагаскара, белые богачи из Англии, Голландии строят себе санатории, дачи.
Отец встал с кресла и подвел Витю к большой карте на стене возле Таниного стола.
— А Африка?! Африка грез и надежд, о которой так отлично написали Зикмунд и Ганзелка. Кстати, — вспомнил он вдруг, — хотя я тебе подарил их книгу почти год назад, ты, по-моему, все еще в ней смотришь одни картинки. Так вот, если бы удосужился ее прочесть и читал в книгах не только о том, кто кого схватил или кто кого стукнул, но и предисловия, ты бы знал и без меня, что такое колонизаторы.
Отец нашел на полке старый атлас, открыл карту Африки и показал Вите названия стран: Невольничий Берег, Золотой Берег, Берег Слоновой Кости, Перцовый Берег, Французская Западная Африка, Французская Экваториальная Африка, Испанское Марокко, Бельгийское Конго.
Украдут у африканцев кусок их земли и скорей называют «своим» — французским, бельгийским.
Невольничий Берег... Как ты думаешь, сами африканцы так назвали свои страны? Это же оттуда белые авантюристы вывозили больше всего рабов. Берег Слоновой Кости. Здесь белые охотились на слонов, чтобы получить бивни, — ведь из них делали бильярдные шары, которыми играли белые джентльмены в Лондоне, Нью-Йорке. Для этого убили полтора миллиона африканских слонов. От одной из пород — «аддо» — в Африке осталось двадцать пять слонов.
Лицо у папы было такое, как будто он видел перед собой бандитов. Такое чувство было сейчас и у Вити.
Отец достал какие-то книжки, показал фотографии. На них были засняты африканцы различных племен и подписи: «готентоты», «бушмены»...
— Знаешь, как переводятся эти названия с африканских языков? — спросил папа. — «Готентоты» — означает «заикающиеся». Так назвали белые «господа» народ, который называл себя «кой-коин», что означает «люди». Народ, называвший себя «сеан» — оседлые, белые захватчики назвали бушменами — «людьми кустарника». А ведь эти снимки и подписи к ним делали «ученые» путешественники не когда-то, а теперь, в наше время.
У африканцев есть поговорка: «Белый человек пришел к нам с библией в руках и увидел, что у нас есть земля. Он отдал нам библию и забрал землю».
Порой просто не верится, что в наше время, когда люди научились летать в космосе и готовы добраться до новых планет, у нас на Земле, где-то рядом с нами, горстки белых силой оружия, хитростью и провокациями хотят по-прежнему жить за счет населения целых стран. И правят этими странами, словно в мире не было войны с фашистами.
