Я хмыкнул, притворяясь обиженным, хотя ее слова обволакивали меня и начинали творить свою собственную магию. ― Большое спасибо.

― Твоя тьма позвала, ― прошептала она, ― и моя ответила. Ты ― моя пара. Ты мой. Ничто не изменит этого. Ни через три месяца. Ни когда мы получим ответы. То, что случилось с Камиллой, ― ужасно. Я бы хотела забрать эту боль. Я знаю, что не могу, но... ― она заколебалась, и мое сердце сжалось. ―...Я могу уважать это, и к черту, что все думают. Я твоя пара до тех пор, пока ты хочешь меня. Мы не должны нечего доказывать.

― Я всегда буду хотеть тебя, ― яростно сказал я. Я провел рукой по ее лицу, стирая слезы. ― Всегда. Но сегодня я столкнулся с миром без тебя, и даже несколько минут показались слишком долгими. Я найду ответы. Я буду защищать тебя. И я сделаю предложение более романтичным способом, ― не удержался я, чтобы не добавить, ― но три месяца...

Тея сглотнула и кивнула, как будто поняла. Ее взгляд опустился на пол, руки перестали касаться меня, и тогда я понял, что ее нет в моей голове. Она не могла слышать мои мысли.

―... это слишком долго, ― закончил я, и она подняла голову, ее глаза вспыхнули. ― Ты моя пара. Ты моя. Я не хочу, чтобы мы прошли через боль, если ты отдашь свою девственность другому мужчине. Я не буду ждать какого-то чуда, которое не произойдет. ― Я тяжело сглотнул и набрался смелости, чтобы задать ей вопрос, который может меня уничтожить. ― Я не позволю своему прошлому лишить нас будущего. Теперь ты все знаешь. Теперь ты знаешь, почему я не смог лишить тебя девственности. Теперь ты знаешь, чем чревато полное согласие на спаривание и скрепление наших отношений. Может быть, я эгоист и глупец, и ты имеешь полное право сказать мне, чтобы я катился к черту, но я не могу ждать три месяца, чтобы овладеть тобой. Когда ты вошла в эту дверь, мне потребовалась каждая унция сдержанности, чтобы не прижать тебя к ней и не взять прямо на месте. Я хочу тебя сейчас и каждую минуту до конца наших дней. Но одно слово ― и я уйду. Я никогда больше не потребую от тебя такой жертвы. Я буду рядом с тобой до тех пор, пока ты будешь со мной, и никогда не попрошу большего.

Тея начала тяжело дышать, ее пульс участился, и сердце заколотилось в груди. Я слышал каждый его удар, и каждый был для меня дороже предыдущего. Биение сердца моей пары. Я буду защищать его до последнего вздоха, что бы она ни ответила. Возможно, именно это придало мне смелости задать вопрос, который я запрещал себе произносить.

― Тея, я могу взять тебя в постель?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Тея

В квартире было темно, свет проникал только через щель в двери спальни. Ночь поглотила комнату, луна не могла справиться с ее темнотой.

― Тея, я могу взять тебя в постель?

Мой взгляд метнулся к свету в спальне. Казалось, он звал меня, манил принять его руку и предложение.

Но я смотрела на него, ожидая подвоха. Всегда есть правило ― всегда есть но. Как только я отвечала, появлялось новое непреодолимое препятствие, словно вызванное к жизни одним лишь моим ответом. Несмотря на то что я молчала, в груди у меня что-то отозвалось. Я чувствовала нежный, но требовательный призыв к действию, но не была уверена, исходит ли он от него или от меня.

Блестящие глаза Джулиана метнулись к моему лицу. Он проверял, нет ли новых повреждений, или искал ответ?

На улице просигналила машина, и я перевела взгляд на окно. Стеклянные стекла заглушали звук, но в голове промелькнули мысли о визжащих шинах, слепящих фарах и оглушительном, непрекращающемся звуке автомобильного гудка. Я резко вдохнула и закрыла глаза, чтобы отогнать воспоминания.

― Тея, ― пробормотал он, словно боясь напугать меня, ― все в порядке. Ты в безопасности.

Каким-то образом он знал. Несмотря на то, что он не мог читать мои мысли, он всегда знал, о чем я думаю. Я сглотнула, осознав, как пересохло в горле, и заставила себя отвести взгляд. Я потянулась за забытым стаканом воды, который он мне принес. Пальцы дрожали, когда я подняла его и сделала глоток.

― Я принесу тебе еще, ― мягко предложил он, вынимая стакан из моей руки. ― Ты голодна? Я могу заказать что-нибудь.

И вот так он переключился на другую тему, как будто не задал мне самый важный вопрос в моей жизни.

Он наклонил голову, собираясь встать, но я схватила его за руку прежде, чем он успел это сделать.

― Я этого не ожидала, ― прошептала я, с трудом подбирая слова. ― Я думала, ты…

― Что? ― мрачно спросил он.

― Хочешь все закончить. ― Я заставила себя сказать это ― заставила себя посмотреть в лицо страху, который охватил меня с тех пор, как он начал свой рассказ. ― Когда ты сказал, что знаешь, что тебе нужно сделать… я подумала, что ты имеешь в виду бросить меня.

Его горло перехватило, и он отвел взгляд. Тени затуманили его черты, и я поняла, что он борется с одним из своих первобытных инстинктов. Я подозревала, что если он откроет рот, то я увижу клыки.

― Минуту назад, когда ты рассказала мне о своих чувствах, ― начал он наряженным голосом, ― ты сказала, что ничто их не изменит.

Я кивнула. Это была правда. Ничто не изменит моих чувств к нему. Бессмысленно даже пытаться.

― Но ты все это время думала, что я собираюсь разорвать наши отношения? ― Слова были такими же напряженными, как и его тело.

Я прикусила губу и заставила себя кивнуть. Я уже знала, что это было незаслуженно. Теперь я это понимала. Но я не стала бы ему лгать, даже в такой мелочи. Не тогда, когда на карту поставлено так много.

― Почему ты думаешь, что я чувствую что-то другое? ― резко спросил он. Он прижал указательный палец к моему подбородку и снова повернул мое лицо к себе. ― Скажи мне.

Я знала, почему. Мы оба знали. ― Потому что ты уже однажды оттолкнул меня. Я до сих пор слышу твой отказ, ― призналась я, ― а боль, которую я испытала… она живет во мне, как призрак. Иногда я почти забываю, что она есть, но всегда чувствую ее. Ты сказал, что боишься, что я не захочу тебя, когда мы узнаем правду о моей магии. Так вот, я думаю, что часть меня боится, что ты снова уйдешь ― что ты снова передумаешь.

Мышцы на его челюсти напряглись, но он не отвел взгляда. Наконец он моргнул и вздохнул. ― Есть кое-что, что ты должна знать о той ночи и о том, зачем приходил Совет.

Он что-то скрывал от меня. Я догадывалась об этом, но когда он приехал в Сан-Франциско, я не задавала вопросов. Наверное, потому что знала, что мне не нужны его ответы.

Но теперь все было по-другому. Мы не лежали в постели, осторожно обходя наши границы. Мы не были застигнуты врасплох. Но самое главное, мы не цеплялись за фантазии о том, что однажды все наши проблемы исчезнут. Мы смотрели правде в глаза. Мы были на перепутье. Я облизнула нижнюю губу. ― Продолжай.

― Совет потребовал, чтобы я принял участие в Обряде, ― осторожно сказал он, ― и дал понять, что в случае отказа меня ждут последствия.

― Пытки, ― повторила я слово, которое он использовал ранее. ― Что они с тобой сделают?

Он поморщился и глубоко вздохнул. ― Не со мной. С тобой. Они угрожали казнить тебя.

― Казнить? ― произнесла я, пробуя слово на вкус. Оно вылетело у меня изо рта, как будто я произнесла его впервые в жизни. Может, так оно и было, если подумать. Я отстранилась от него и опустилась на пятки. Поток лунного света упал между нами, словно барьер.

― Я должен был тебе сказать.

Я кивнула, чувствуя себя онемевшей. ― А ты? Или устранение меня решит все их проблемы с нашим спариванием?

― Я бы не позволил им прикоснуться к тебе. ― Его ноздри затрепетали, и я поняла, что он имеет в виду. Может, спаривание и не завершено, но Джулиан защитил бы меня. Он…

― Ты бы умер. ― Это был не вопрос. Я знала, потому что чувствовала то же самое.

― Я думал, что это блеф, но потом я увидел лицо матери, ― сказал он, удивив меня. ― Я увидел там то, чего никогда раньше не видел.

― Что?

― Страх, ― тихо сказал он. ― Я никогда не видел ее такой испуганной.