В этой телеграмме есть совершенно конкретная просьба – создать новое правительство, которому сможет доверять вся страна. Уже с осени 15-го года, после страшного летнего кризиса, Россия потерпела страшные поражения на фронте, потеряла огромные территории и большое количество людей. Параллельно с этим начался кризис снабжения: армию, не говоря уже о тыле, не могли обеспечить продовольствием, оружием и снарядами. В этот момент политического и военного кризиса 15-го года царь стал главнокомандующим, были приняты многие экономические решения, а оппозиция всё время требовала в думе создания ответственного министерства или министерства народного доверия, несмотря на то, что снимал и назначал министров всё равно царь, советуясь только с царицей и Распутиным, что вызывало огромные возмущения.
В 17-м году Родзянко своим письмом просил императора создать такое министерство, о котором говорили ещё два года назад, увеличив тем самым влияние думы и уменьшив своё. Конечно, из сегодняшнего дня кажется, что это было бы вполне естественным шагом: уже существовала дума и были разные политический партии – следовало пойти дальше по пути превращения в цивилизованную конституционную монархию. Однако, для Николая II это было совершенно неприемлемо. Воспитывал его всё-таки Константин Победоносцев, закладывая ему мысль о том, что самодержавие – это естественный для России строй. Николай считал, что не может растратить наследство, которое он получил от отца и должен будет передать сыну. Поэтому, получив вопль отчаяния от председателя Госдумы, он не пошёл на встречу. К тому же, император никогда не любил Родзянко, потому что тот в своё время выступал против Распутина. Прочитав его письмо, он сказал барона Фредериксу:
Опять этот толстяк Родзянко мне написал всякий вздор, на который я ему даже отвечать не буду.
27-е февраля оказалось переломным моментом, потому что практически весь петроградский гарнизон перешёл на сторону восставших. Генерал Хабалов до последнего пытался что-то сделать, но, когда понял, что осталась какая-то горстка солдат, а вся крепость занята восставшими, он просто распустил остаток гарнизона, осознав всю бессмысленность происходящего.
В этот день в разных частях Петрограда происходили разные события. С одной стороны, в Мариинском дворце собралось правительство, которое в ходе бурных обсуждений отправило царю телеграмму, умоляя его создать ответственное министерство. Никакой реакции, конечно же, не было.
Параллельно с этим сразу несколько событий происходили в Таврическом дворце, где заседала Государственная дума. Николай II приказал распустить эту самую думу, и она распустилась, предварительно избрав из своего состава временный комитет, на основании которого в будущем будет создано временное правительство. Сюда вошли, в первую очередь, кадеты, октябристы и ещё несколько депутатов. После этого временный комитет заявил, что берёт всю ответственность на себя, и взял власть в свои руки.
В это же время в другом помещении дворца левые партии – меньшевики и эсеры – объявили о начале выборов в Петроградский совет – выборный орган, который государством никогда не признавался, но существовал с 1905-го года. Параллельно с хаотичными и бурными выборами эти же партии создали исполнительный комитет Совета, в который вошли уже не только меньшевики и эсеры, но и большевики, которых, конечно, было значительно меньше.
Так, в Таврическом дворце собрались Временный комитет Государственной думы и исполком Совета. Американский историк Ричард Пайпс написал об этом следующее:
Пленарные заседания Совета, первое из которых состоялось 28 февраля, напоминали гигантский сельский сход, как будто заводы и казармы выслали сюда своих большаков. Не было ни распорядка дня, ни процедуры принятия решений: в открытой дискуссии, в которой мог принять участие всякий, кто пожелает, вырабатывалось единодушное решение. Как и сельский сход, Совет на этой стадии напоминал косяк рыб, способный мгновенно изменить направление, повинуясь невидимой команде.
И далее:
Если не считать его интеллигентных ораторов, Совет представлял собой вполне сельское учреждение, втиснутое в самый космополитичный город империи.
Действительно, это военное время. Многие рабочие и солдаты – это вчерашние крестьяне, а рядом с ними – левые интеллигенты, заседающие в исполкоме Совета. Очень интересное и странное сочетание.
В то же время Таврический дворец захлестнула толпа демонстрантов. Ситуация очень быстро стала хаотичной и анархической: толпы солдат, рабочих и вообще непонятно кого постоянно появлялись, вследствие чего заседания проходили под огромным давлением народной стихии, которая сама не понимала, чего хочет. В такой ситуации и члены Временного комитета, и исполком Совета должны были принимать какие-то решения.
В Могилёве в это же время Николай II пригласил к себе генерала Николая Иванова, в преданности которого он был уверен, и поручил ему взять войска и отправится в Петроград. В этом точно не видно мучений совести – только желание навести порядок. Иванов собрал войска, создал отряд из восьмисот Георгиевских кавалеров и отправился в сторону Петрограда.
Ночью на 28-е февраля Временный комитет Государственной думы заявил, что взял власть в свои руки, – так начал формироваться состав Временного правительства. Одним из первых его решений стало назначение харизматичного и очень популярного генерала Лавра Корнилова, который ещё сыграет свою роль в 17-м году, на пост командующего Петроградским военным округом.
На следующий день Николай, осознав всё происходящее, решил поехать в Царское Село. До конца не понятно, чем было вызвано такое решение: сильными переживаниями за семью или желанием оказаться поближе к Петрограду. Самое интересное в том, что незадолго до этого ему предлагали привезти семью в Могилёв, но он отказался, потому что не хотел, чтобы больных корью детей лишний раз как-то тревожили.
В начале марта сформировалось первое Временное правительство, большинство в котором было у либеральных партий – кадетов и октябристов. Несмотря на это, каким-то чудом в него вошёл один социалист – Александр Фёдорович Керенский, которому тоже предстояло большое будущее и ужасный крах.
Николай II отправился в Петроград, но вскоре ему сообщили, что большая часть дороги перекрыта. Сообщение, как выяснилось позже, было ошибочным, но император приказал поехать в объезд. Так, он доехал до Пскова, и на станции «Дно» его поезд остановился.
Между тем, генерал Иванов уже добрался до Царского Села и остановился близ него, чтобы выяснить, что происходило в городе. Конечно, происходил там полный хаос: кто-то ходил под красными знамёнами, кто-то нападал на офицеров, а целые полки маршировали к Таврическому дворцу, чтобы заявить, что принимают власть нового правительства. Генерал Деникин, один из лидеров белого движения, уже в эмиграции вспоминал:
Войска вышли на улицу без офицеров, слились с толпой и восприняли ее психологию. Наряду с частями, смешавшимися с вооруженной толпой и громившими все, что слишком резко напоминало старую власть, наряду с отрядами, оставшимися ей верными и оказавшими сопротивление, к Таврическому дворцу стали подходить войсковые части с командирами и офицерами, с музыкой и знаменами, и по всем правилам старого ритуала приветствовали новую власть в лице председателя Государственной Думы Родзянко.
Позже, когда сам Родзянко оказался в эмиграции, большая часть людей обвиняла его в том, что именно он погубил Россию и Государя. Умер же он через несколько дней после нападения на него группы белых офицеров, которая жестоко избила председателя Госдумы как человека, погубившего Россию, несмотря на то, что было всё-таки хорошо видно, как он пытался остановить кризис и направить его в более цивилизованное русло, чтобы сохранить пусть преобразованную и ограниченную, но монархию. Однако, воспринимали его совершенно по-другому.
