Ушел я из школы после девятого, пробухав всё лето на даче, я в сентябре поступил поварской колледж, и ситуация с учебой и поведением изменилась – тут были преподы умевшие заинтересовать и вызывавшие уважение даже у распиздяев типа меня. После первого курса мне светил красный диплом и лучшая практика в ресторане, но со временем я понял, что на практике платить за работу мне никто не собирается, и я перестал там появляться. Закончив шарагу и получив диплом, я отправился в свободное плавание, на встречу штормам и кризисам взрослой жизни. А вот у содержимого моей черепной коробки на меня были совсем другие планы, о которых я пока не догадывался.

Как-то я прочел книгу “над пропастью во ржи” после чего у меня появились сомнения на свой счет, но я не придал им особого значения и жил дальше, но смутные догадки не исчезали.

Паша сидел на лавочке слева от меня, Митинский злой гашиш пёр так что у меня опять началась тревожность и поток мыслей кошмаривших меня последние три месяца то затихая, то усиливаясь. Его левое плечо упиралось в моё правое плечо и мне мерещилось что Паша и я излучаем какую-то энергию, от чего мне становилось не по себе. Я тщетно пытался сфокусироваться и остановить бешеный поток мыслей, наслаивавшихся друг на друга или хотя бы зафиксироваться на одной из них. Я догадывался что это опять та необъяснимая штука со странными мыслями, которая преследовала меня последнее время. Остальные двое Бэт и Шкура тоже высказали мнение что данный гашиш не нормален и согласились со мной в том, что позитива нет, прёт как-то странно и очень тяжело. Минут десять я еще сидел с ними, но поняв, что я совсем “мёртвый” и говорить не получится, я с трудом встал и попрощался со всеми. Взглянув на Пашу, я осознал, что ему походу хуже всех и у него вообще связь с сервером потеряна, я пожал ему руку на прощание и двинулся к своему дому. Пройдя метров двадцать, я вдруг понял, что меня буквально сносит влево во время ходьбы непреодолимой силой, я пытался бороться с боковой гравитацией, работавшей явно неправильно, из-за чего обычно двухминутное путешествие от дома до дома заняло около двадцати минут. В какой-то момент я подумал, что у меня инсульт и я сейчас сдохну и меня сносит в сторону поэтому. Я понимал, что гашиш так действовать не должен и что это видимо отвратительная “химка”, больше к нему я не притрагивался, когда предлагали. Добравшись спустя вечность до соседнего дома, я зашел в подъезд, открыл дверь квартиры и первое что сделал, когда зашел, стал вглядываться в зеркало и рассматривать свое лицо на предмет симптомов и признаков инсульта, но не найдя их я успокоился, пошел на кухню и с жадностью начал пить воду из графина. Осушив полтора литровый графин, я понял, что это не помогло и моё состояние не капли не изменилось, после чего по стеночке дошел до кровати и лёг спать. Я отключился не сразу и успел заметить, что мысли словно завязаны узлом и совсем спутаны, но как-то по наитию проигнорировал их и постепенно отключился.

Нехорошая квартира

В тот год один мой товарищ решил приторговывать гашишем, из-за чего недостатка в нём мы не испытывали и курили каждый день, в квартире на третьем этаже моего подъезда. Население квартиры было не против, и мы подкуривали их. Хозяин квартиры Вадим постоянно сидел за компом и вместе со своим другом по детдому Лешей, занимавшимся тем же, играли в Perfect World и AION круглосуточно, нигде не работая при этом. Леша был бывшим контрактником, но однажды в армии он пьяный попал под мотоцикл и ему раздробило ногу, из-за чего ему пришлось уйти со службы и длительное время ходить с аппаратом Элизарова. Вадим же страдал врожденным косоглазием, из-за чего взгляд его вечно выражал что-то вроде подозрения с примесью хитрости, если он выгибал правую бровь при этом, то выражение лица становилось не выносимо комичным. Зарабатывал на жизнь Вадим случайными подработками и сдачей большой комнаты продавщицам из булочной, а сам при этом ютился с остальными в маленькой комнате. Вместе с этими двумя товарищами жил еще Филипп, Маня и Ваня. Филип был человеком которого интересовало только две вещи, первое это всё что связано с компьютером, а второе это водка. Водка со временем угробила Филипа, он умер от цирроза в мучениях. Маня это вечно някающее существо часами смотревшее аниме и знавшее более тысячи произведений данного типа. Маня редко пил и употреблял, зная о устройстве и работе компьютера больше всех при этом, но говорить с ним было крайне сложно из-за компьютерной терминологии, настолько перемешанной со сленгом анимешника и луркморья, что это просто отталкивало, а рука так и тянулась к чему ни будь тяжелому, пока его слушаешь….

Мы накуривали Маню редко и с большим риском для психического благополучия окружающих, из за его пагубных увлечений анимэ и осознания того что он существо поехавшее и крайне опасное для чужих сочных мозгов. Со временем он съехал и переехал в другой город.

Ваня был коренастым мужиком, добродушным и общительным, и я часто пил с ним пиво, беседуя не о чем. Чего-то еще примечательного о нем сказать не получается, просто обычный мужик. Он так же переехал куда-то через год после смерти Филипа. Чтобы понимать уровень трэша, творившегося тогда, представьте себе сцену: сидят трое варят плюшки и курят одну за одной, один из них выкурив десятую по счету, просто скатывается со стула на пол в конвульсиях и при этом слышен толи смех то ли визг где-то на полу, а двое других даже не повернув головы в его сторону продолжают варить плюшки и в этот момент звучит фраза “А, впрочем, ничего нового!”, второй поддакнул “Действительно!”. Остальные сидящие за ноутбуками даже не оборачиваются так как уже в состоянии овощей с красными глазами– утро, одним словом. В то время я часто заходил в нехорошую квартиру и катался по полу. В таком темпе прошло месяцев семь, после чего товарищ прекратил свой бизнес, и в головах у всех немного прояснилось, но градус безумия не снижался и лишь увеличивался со сменой времен года и персонажей там обитавших.

Мне всё хуже, тревога сменяется агрессией или раздражительностью на ровном месте и наоборот. Мысли путаются и раздражают, люди раздражают и мне иногда кажется, что прохожие странно косятся на меня что, начинает беспокоить. Поездки на метро вызывают беспричинную тревогу и задержки дыхания на несколько минут. Я часто ругаюсь с мамой и отчимом, а друзей начинаю подозревать в том, что они что-то обсуждают у меня за спиной, особенно когда покурю. В один прекрасный день я слетаю с катушек и происходит драка с отчимом в которой я прокусываю ему щеку. После этого случая родители отвозят меня на Сухаревскую в отделение милиции к знакомому копу, не помню, о чем мы с ним беседовали, но в итоге приехала карета скорой помощи, и я сказал врачам: “Увезите меня нахер отсюда!”

И вот я уже еду в скорой помощи с двумя врачами и беседую о политике и ненависти населения к политикам, мы долго беседуем еще о чем-то что раздражает меня и на другие отвлеченные темы. После долгого пути мы наконец подъезжаем к большим металлическим воротам больницы, время часа два ночи. Ворота медленно отъезжают в сторону, и машина въезжает во двор пятнадцатой психиатрической больницы, что меня нисколько не смущает и даже как-то немного внутренне успокаивает.

Я выхожу из машины в сопровождении врачей, и меня заводят в одно из зданий, а затем мы долго идем по коридору. На тот момент во мне еще кипела ненависть ко всему живому из-за чего я был погружен в свои мысли. Затем меня передали пожилой санитарке в шапке напоминавшей головной убор некоторых католических монашек и сестер милосердия. Она снова повела меня по коридору, к лестнице, ведущей на второй этаж, я последовал за ней молча. Поднявшись на второй этаж, мы прошли по коридору. Затем меня завели в помещение сбоку, я переоделся в клетчатую пижаму, и сдал вещи на хранение, и меня опять повели по коридору в другое крыло здания, шли мы буквально пару минут, после чего уперлись в бронированную стальную дверь. Санитарка позвонила в звонок, дверь открылась, и мы вошли внутрь. Стальная дверь захлопнулась за нами и закрылась, на магнитный замок. Меня опять повели по коридору мимо помещений с койками, пройдя четвертое из шести, мы остановились перед дверью номер два, и санитарка завела меня внутрь и указала на свободную постеленную койку в углу палаты и вышла. Я подошел к кровати и просто лёг на спину на покрывало, положив руки на подушке под голову. Не знаю сколько я пролежал в темноте на кровати, но в какой-то момент услышал чьё-то дыхание рядом с кроватью и вглядевшись в темноту увидел парня, стоявшего рядом с дебильной улыбкой громко дышавшего и смотревшего на меня молча. Я гаркнул на него “Пошел на хуй!” и он в панике убежал в другой конец палаты и скрылся под одеялом, а я продолжил лежать и прокручивать в голове одни и те же мысли. Спустя около полчаса я услышал какое-то шевеление в центре палаты и взглянул в ту сторону, зрение уже привыкло к темноте и мне все прекрасно было видно. В центре палаты встал с кровати какой-то тип и подошел к другой кровати, толкнул спящего и сказал ему ложиться под кровать, что тот странно поглаживая себя по голове неохотно сделал, после чего второй тоже залез туда и судя по дальнейшим звукам и сопению второй трахал первого. Длилось это не долго, и они по очереди вылезли из-под металлической койки и разбрелись по кроватям. Я подождал еще полчаса и заснул, убедившись в том, что все спят по громкому сопению и храпу со всех сторон. Проснулся я от громкого воя и грохота, оглянувшись по сторонам я не увидел источника шума. Кто-то тоже проснулся и сказал: “О четыре утра, Аниська проснулся сука, опять в казаки-разбойники играть начал!!!”. Я встал и пошел на шум в соседнюю палату, в которой, на одной из кроватей привязанное верёвками к кровати, скакало вместе с кроватью голое тело, беззубым улыбавшимся ртом вопившее “ВААААААА!ВАААА!!ЫЫЫЫЫЫЫААААА!”, это и был Аниська. Рядом с его кроватью стояло еще четыре кровати на трех из которых лежали другие люди, привязанные к кроватям, а четвертая пустовала. Изрядно охуев от такого соседства, я вернулся в кровать и подумал: “Куда я блять попал???”. Спустя какое-то время пришла санитарка сделала ему укол и успокоила Аниську, тот перестал бесоёбить и уснул. Полежав еще какое-то время в кровати, я не заметил, как все встали и вышли в коридор. Настроение было паршивым и портилось всё сильней. Я обдумывал ночные события и пришел к выводу что, если меня кто-то тронет я его просто убью и буду сидеть в тюрьме – всё равно все достало.