Казалось, он немного нарушал правила, чтобы убедиться, что я была в курсе и не чувствовала себя чертовой преступницей, но именно так я себя и ощущала.

— У меня нет алиби относительно того, где я была прошлой ночью. Я была в постели, одна. Уверена, что у девяноста процентов людей на той вечеринке прошлой ночью нет алиби. Все разошлись по своим комнатам в одиночестве… Я думаю.

Хантер сочувственно вздохнул.

— Послушай, Беннетт, верю ли я, что ты имеешь какое-то отношение к смерти Кары? Абсолютно нет, но у тебя были не самые лучшие отношения с ней, и сейчас нам нужно обсудить все детали.

— Я никогда не хотела ее смерти, Хантер. ЧЕРТ! — Я хлопнула рукой по столу.

— Послушай, в данный момент весьма вероятно, что она утонула. Однако, между нами говоря, у нее на шее были синяки. Не знаю, были ли они там раньше или это было вызвано тем, что кто-то держал ее. Сейчас слишком сложно сказать.

Шок пронзил меня.

— Синяки?

— Да, — ответил Хантер. — Они были довольно темными, что говорит о том, что если кто-то и удерживал ее, то с некоторой силой.

Я не могла поверить в то, что слышала. Я точно знаю, что у Кары не было синяков на шее до того, как она сбежала после ссоры с Эзрой. Я отчетливо помнила, как сногсшибательно она выглядела в красивом красном платье и с макияжем сломанной куклы. Если там были синяки, то они должны были появиться после того, как она ушла. Но я не планировала сейчас разглашать этот маленький кусочек информации.

В памяти всплыло воспоминание о моей встрече с Андреасом на кухне той ночью, после того как Кара, как обычно, вела себя со мной по-свински.

— Да ладно тебе, Беннетт, я видел ярость в твоих глазах, тебе было приятно, не так ли? Причинять ей боль, заставлять ее страдать за то, что она сделала с тобой? Видеть, как эта сучка получает именно то, что заслуживает?

Думала ли я, что Кара заслуживает страданий? Хотела ли заставить ее страдать?

Хантер закончил задавать последние несколько вопросов, как дверь в кабинет шерифа с громким стуком распахнулась.

Эзра стоял в дверном проеме, на его лице выражение ярости и грома, когда он видит меня, сидящую за столом напротив Хантера.

Шагнув ко мне, он хватает меня за запястье, поднимая на ноги. Хантер вскакивает со стула.

— Какого хрена она здесь делает? — Рычит он.

Выражение лица Хантера становится таким же ледяным.

— Она подозреваемая, и ее допрашивают.

Эзра рычит, стоя в нескольких дюймах от лица Хантера.

— Она не имеет к этому никакого отношения, и если только она не арестована, я заберу ее с собой.

Меня захлестывает облегчение.

— Она не арестована, — ответил Хантер напористым и гордым голосом. Надо отдать ему должное, Эзра был до смешного пугающим, но Хантер не отступал.

— Хорошо, — прорычал Эзра. — Мой отец поговорил с шерифом, и у тебя больше нет причин стучаться в нашу дверь. Мы ничего не знаем.

Он тянет меня за собой, направляя к выходу, в то время как Хантер смеется позади нас.

— На твоей земле нашли мертвую девушку, Сильваро, я не останусь в стороне, пока не выясню, что за хрень там творится. Может, у твоего папаши и достаточно денег, чтобы шериф закрыл на это глаза, но никакие деньги в мире не помешают мне охотиться на тебя, как на собаку, которой ты и являешься.

Прежде чем Эзра успел ответить, я шагнула к нему и вытащила его через дверь на улицу.

Черный Aston Martin стоял у здания управления шерифа.

— Залезай, птичка. — Скомандовал Эзра, когда я обогнула машину с другой стороны.

Калеб сидел на пассажирском сиденье, когда я запрыгнула на заднее, а Эзра — на водительское. Мы ехали обратно в Найтчерч в тишине. В голове роились миллионы вопросов.

Мне нужны были ответы о том, что, черт возьми, происходит в Найтчерч, и они были нужны мне сейчас.

Остановившись у фонтана у дома, я практически выпрыгнула из машины Эзры.

— БЕННЕТТ.

Я слышала его голос, но все, о чем могла думать, — это выяснить, что, черт возьми, здесь происходит. Я не знала, кому доверять, и была измучена всем, что казалось неправильным в этом месте.

Возвращение в Найтчерч было похоже на ту часть в фильме ужасов, где ты кричишь глупой цыпочке, чтобы она убиралась и никогда не возвращалась, но она не слушает и в конце концов ее убивает серийный убийца или происходит еще что-нибудь столь же жуткое. Да, прямо сейчас я была той цыпочкой. Даже я знала, что буду кричать себе, чтобы уйти.

Я ко всем относилась с подозрением, и меня не покидало чувство тревоги по поводу многих вещей.

Что скрывал Андреас? Что-то было, но я никак не могла понять, что именно.

Почему Эстель так боялась своего мужа? Она хранила его тайну, я просто знала, что это так.

Куда делась Милли, когда я не могла найти ее в доме? Все еще на озере в жуткий холод? Где-то еще?

Сильваро ясно дали понять, что им не нравится, когда мы уезжаем, даже на выходные, что само по себе было странно, но все же Милли, казалось, делала все, что ей, черт возьми, хотелось, а Эзра, этот человек, был загадкой, которую я не могла разгадать. Днем он пробуждал во мне чувства, которых я никогда раньше не испытывала, а ночью преследовал меня в кошмарах, словно хищник, который ждет подходящего момента, чтобы наброситься.

Открыв дверь, я почувствовала тяжесть в ногах и еще большую тяжесть в голове.

Я упала на мягкие, скользкие простыни и закрыла глаза, глубоко вдыхая. Интересно, кто-нибудь из наших семей пытался связаться с домом по поводу случившегося? Надо будет как-нибудь позвонить отцу и заверить его, что все в порядке.

Сидар-Кросс любил сенсации, и я удивилась, что этот новый скандал не попал во все новости. Видимо, деньги действительно помогали во всем.

Перекатившись на бок, я выдвинула ящик прикроватной тумбочки, достала дневник Теодоры из глубин и открыла то, что, как я заметила, было ее последней записью.

Теодора Олкотт, сентябрь 1911 г.

Мне нужно выбраться из этого дома. Карлос не дает мне уйти. Прошлой ночью он запер меня в комнате, когда я кричала, пока не пересохло горло. Мне нужно защитить моего ребенка. Это моя последняя запись, и если кто-нибудь найдет это, то, пожалуйста, знайте, что Карлос Сильваро — монстр; он не тот человек, за которого все его принимают. Я умоляла сохранить мне жизнь. Думала, он любит меня. Он следит за мной день и ночь, у меня нет ни малейшего шанса сбежать. Мне нужно….

На этом фраза заканчивалась. Чернильные пятна внизу свидетельствовали о том, что ручка была опущена на середине фразы. Но еще больше шокировала красно-коричневая пометка внизу страницы. Я провела пальцами по пятну. Кровь.

Сглотнув комок в горле, я быстро свернула дневник и спрятала его в задний карман.

Выйдя из своей комнаты, я сбежала вниз по лестнице, обнаружив Саммер, небрежно прогуливающуюся на кухню.

— Эй, Беннетт, я собиралась искать тебя, когда Райли и Элейн сказали, что тебя забрали в управление шерифа. Что за черт? Ты не сделала ничего плохого. Как ты? — Она уставилась на меня с обеспокоенным выражением лица.

— Я в порядке. — Не знаю, кого я больше пыталась убедить в этот момент, Саммер или себя.

— Ты не выглядишь так, будто с тобой все в порядке. — Может показаться, что Саммер понятия не имеет, что происходит, но что-то подсказывает мне, что она, вероятно, взволнована больше, чем мне кажется.

— Сам, мне нужно найти кое-какую информацию о прошлом Сильваро, но я даже не могу подключиться к своему телефону здесь, наверху. Это бесполезно.

Я корила себя за то, что не воспользовалась единственным шансом, который у меня был, пока я была в управлении шерифа, чтобы немного покопаться.

Если бы я сказала Сильваро, что уезжаю из Найтчерч, это выглядело бы слишком подозрительно. К тому же я не хотела оставлять Эзру; все в нем манило меня. Я чувствовала себя так, словно он нуждался во мне каким-то странным, долбанутым образом.