Написал я эти строки и задумался. Где-то я нечто подобное читал…

Ба! Дак то же самое, парой абзацев выше, нам говорил сам любимчик Суркова — Вадим Самойлов. Перечитайте: «человек попадает на большие должности, начинает обрастать льготами, правами и полностью забывает, что он отвечает за судьбы других-людей».

Ну просто один к одному, не находите?

Вадим Рудольфович, правда, не уточняет, что это за человек. Для него это собирательный образ чиновничьего равнодушия и кумовства[9]. Я же, как чукча из того анекдота, этого человека знаю. Это — Владислав Юрьевич Сурков. 1-й замглавы Администрации Президента, который легко может сделать человека хоть членом Общественной палаты, да хоть бы и депутатом Госдумы. Было бы вельможное желание.

Кстати, не исключаю, что фраза Самойлова про человека с большой должности, которая в принципе выламывается из общего смысла его ответа, сорвалась с уст Вадима Рудольфовича не случайно. То есть сорвалась-то как раз случайно, а вот то, что музыкант неоднократно задумывался в душе о случившейся с ним по воле Суркова метаморфозе, наверняка. Где-то в подсознании, скорее всего, Вадим Рудольфович — даром что ли творец — и выработал в себе отрицательный образ государственного барина, обросшего связями и льготами, благо пример был под рукой — на полуострова ехать не надо. Ну а поскольку в интервью речь шла о Суркове, образ тут же и всплыл.

С языка соскочило.

Поощрение творцов, поющих в прямом и переносном смысле дифирамбы Суркову, методами, самим же Владиславом Юрьевичем приобретенными в лихие 1990-е годы, когда без договора — не было и разговора, лишь часть его жизненной схемы «ты мне, я тебе».

Не менее регулярно и эффективно Сурков задействовал ее, когда ему надо было заткнуть рот именитым политическим оппонентам, грозившим ему ни много ни мало тюрьмой. В ход шли тепленькие места в той же Общественной палате, а то и должности посолидней…

23 августа 2006 года в Генеральную прокуратуру России на имя генпрокурора Ю.Я. Чайки поступило заявление «о преступлении». Заявители просили провести прокурорскую проверку и «решить вопрос о возбуждении уголовного дела и привлечении гражданина Суркова Владислава Юрьевича к ответственности, предусмотренной ст. 286 Уголовного кодекса Российской Федерации «Превышение должностных полномочий».

Если вкратце, то суть претензий к нашему герою была сугубо политическая. Владислав Юрьевич, выступая в том же году на брифинге в бизнес-центре «Александр-Хаус», брякнул, не подумав: «Мы поддерживали и будем поддерживать «Единую Россию». Это нормальная практика демократических стран». На выступлении оказались политические оппоненты «ЕдРа», которые и уцепились за чересчур откровенную фразу кремлевского чиновника.

И пошло-поехало!

Действовали заявители грамотно. Ссылались на закон «О государственной гражданской службе-Российской Федерации», в соответствии с которым, «гражданскому служащему запрещается использовать должностные полномочия в интересах политических партий». Взывали к закону «О политических партиях», по которому «лица, замещающие государственные или муниципальные должности, и лица, находящиеся на государственной или муниципальной службе, не вправе использовать преимущества своего должностного или служебного положения в интересах политической партии, членами которой они являются, либо в интересах любой иной политической партии».

Короче говоря, после такого юридически выверенного наезда, даже несмотря на то что повод откровенно был взят с потолка, не поздоровилось бы никому. Но только не Владиславу Суркову. С него всю его политическую жизнь взятки были гладки. Может, потому, что знал он в них толк лучше, чем кто-либо другой.

Уже в том же августе месяце — то есть в течение недели, а даже не положенных 10 дней (феноменальная расторопность для отечественных надзорных органов), дотошные оппоненты «Единой России» получили краткий, но исчерпывающий ответ Генеральной прокуратуры. Смысл которого состоял в том, что «в предмет прокурорского надзора не входят вопросы осуществления надзора за Администрацией Президента».

Не наше дело, в общем. Так отписываются, когда даже саму тему заявления разбирать страшно. Да что там тему! Работник Генпрокуратуры, составлявший ответ, убоялся в нем не только назвать Владислава Суркова по имени, но и даже обозначить его полную должность. Написал просто: «должностное лицо Администрации Президента».

— Законники работают, всегда глядя наверх. Раньше таким верхом был ЦК КПСС, — рассказывал мне генеральный прокурор СССР Александр Сухарев.

Само собой, теперь таким «верхом» является Кремль в лице Владислава Суркова.

Так что неспроста чиновничий страх творит с людьми чудеса крючкотворства. Мало того, что в одном и том же документе пишут слово «администрация» то с маленькой буквы, то с большой, так еще и страдают проватами памяти. Ведь обращатись-то заявители к прокурорам по поводу конкретного человека, а они им отвечают про некое абстрактное «должностное лицо». Коих в Администрации пруд пруди.

Эдак Суркова недолго и поручиком Киже сделать да отправить хоть на каторгу. А что? Все будут довольны. В том числе и сам Владислав Юрьевич.

Шутки шутками, но имела бы эта история больше отношение не к нашему герою, а к прокурорской трусости или, напротив, смелости, если бы не целый ряд знаковых моментов, в ней присутствующих.

Дело в том, что человеком, отчаявшимся привлечь господина Суркова к уголовной ответственности, была (в компании коллеги-адвоката Вадима Прохорова) Елена Анатольевна Лукьянова. Дочь того самого Анатолия Ивановича Лукьянова, который в 1990–1991 годах был председателем Верховного Совета СССР. То есть вторым после Горбачева человеком в стране. А после распада СССР и тюремного заключения за участие в ГКЧП — много лет работал в комитете Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству, когда парламент начинал подминать под себя Владислав Сурков.

Совпадения на этом отнюдь не заканчиваются.

Елена Лукьянова — понятное дело, как и выдающийся отец, тоже юрист — в 1990-е годы трудилась в аппарате Госдумы и, конечно, вряд ли избежала знакомства с героем нашей книги. Однако куда интереснее, что на момент ссоры с Сурковым товарищ Лукьянова являлась одним из адвокатов Михаила Ходорковского. Только что, в прошлом году, с треском проигравшего Кремлю судебный процесс.

Веселенькое дельце, не находите?

Ведь назвав Елену Анатольевну «товарищем», а не, например, «госпожой», я отнюдь не ерничал. Ибо Елена Лукьянова — член Центрального комитета коммунистической партии России. Хотите верьте, хотите нет.

Впрочем, политические и нравственные парадоксы такого рода пускай тешат воображение неосведомленного человека. Хотя я бы на месте Михаила Борисовича от таких адвокатов держался бы подальше. Ибо скорее всего разгадка хождения дочери пламенного коммуниста Лукьянова Елены в защитники Ходорковского чисто меркантильная. Надежда на возобновление спонсорства КПРФ, которому с арестом Михаила Борисовича настал каюк.

Я несколько раз встречался с Анатолием Лукьяновым. Впервые в 1998-м году в его думском кабинете, где от его антибуржуазной риторики просто некуда было деться. Клеймил Анатолий Иванович всех, кто мешает жить народу: от Ельцина до рядового «нового русского». Верилось и в искренность его слов, и в последовательность поступков.

Увы, спустя дюжину лет я застал твердокаменного коммуниста Лукьянова… в роскошном офисе компании «Зарубежнефть». (О встрече, между прочим, договаривался через Елену Анатольевну.) Анатолий Иванович был в ладном дорогом костюме. Бодр, несмотря на недавно отпразднованное 80-летие.

Несколько смущенно, но не вдаваясь в детали, объяснил свое местоположение:

— В Думе готовится закон по экспорту нефти, меня попросили проконсультировать. Вот, кабинет здесь дали.