Из полицейского участка я позвонила своей подруге Николь. Она тоже училась вместе со мной, но жила не в кампусе, а с родителями недалеко от академии. Николь сказала, что ее мама заедет за мной и отвезет к ним. Поэтому сейчас, я сидела на скамье перед участком и ждала, запрокинув голову вверх.

Надо мной черное, бескрайнее небо. Массивные тучи проплывали по нему, точно драконы из сказок. Жуткие и громоздкие, они скрывали луну и звезды, прекрасные самоцветы ночи. Где-то вдалеке прогремел гром.

Я все еще видела ее.

Безумные глаза.

Неестественно искривленное тело.

Лужу крови в которой она лежала.

Не могу поверить, что это случилось. На душе было одновременно и тяжело, и пусто.

Лил дождь, и я была ему благодарна, он скрыл мои слезы.

Дверь полицейского участка открылась. Раздались шаги. Кто-то сел рядом со мной и закурил.

– Будете? – услышала я уже знакомый, сдержанный голос.

Повернув голову я увидела лицо Стефана Эмерика. Он протягивал мне сигарету.

– Не курю,– устало ответила ему я.

Детектив хмыкнул и закурил. Едкий запах окутал меня, хотя Эмерик и старался держать руку с сигаретой подальше.

– Вы останетесь у кого-то из общежития? – вдруг спросил меня он,– может вас подвести?

Я удивленно хмыкнула и покачала головой.

– У подруги. Скоро меня заберут,– ответила я, избегая смотреть мужчине в глаза.

Детектив вдруг снял с себя пиджак и накинул его мне на плечи. Неожиданный жест, но мне сразу же стало тепло. Хотя до сих пор я даже не чувствовала, что замерзла. Когда я вызвала полицию, то была с мокрой головой в одной пижаме. Бежать переодеваться как-то в голову не пришло, а когда копы приехали то сразу запретили входить в комнату. Меня забрали в участок даже не дав переодеться.

– Спасибо…, наверное,– сдавленно произнесла я,– знаете…я лишнего наговорила.

– Это вы про сердце каменное? – усмехнулся детектив.

– Ледяное,– поправила я его.

– Точно-точно,– протянул детектив Эмерик,– у вас был сложный день, так что я могу понять. Тем более что кое в чем вы все-таки были правы,– он дернул бровями и задумчиво посмотрел куда-то перед собой,– когда видишь много всякого уже перестаешь остро реагировать.

– Конечно, в противном случае можно, и сума сойти.

Посмотрев на меня, Стефан Эмерик кивнул. Дождь потихоньку набирал силы. Вспыхнула молния, прогремел гром.

– Вы правда думаете, что Нину убили? – шепотом, страшась собственных слов, спрашиваю я.

– Я не могу ни о чем таком с вами говорить.

Я несколько раз кивнула, смирившись, что придется ждать пока хоть какие-то крупицы информации не станут доступны. Но с другой стороны, держали бы меня в участке, звонили бы режиссеру среди ночи, чтобы подтвердить мое алиби, если бы не допускали хорошей такой вероятности насильственной смерти?

Яркий свет фар на мгновение ослепил меня. Я прикрыла глаза и из-под ладони увидела, как к полицейскому участку подъехала красный внедорожник Ауди. Из него вышла Грета. Она сразу же подбежала ко мне, едва не теряя тапочки в которые была обута.

– Милая! – пропищала она,– я в ужасе! Николь рассказала мне что-то…я в ужасе! Как ты?

– Со мной все нормально,– уверила я ее,– простите, что из-за меня вам пришлось вскакивать посреди ночи.

– Не говори глупостей! – отмахнулась она,– поехали! Поживешь у нас сколько захочешь.

– Спасибо,– вымучено улыбнувшись, я поднялась с места, но вдруг обернулась, услышав голос детектива.

– Лорали, не покидайте город пока идет следствие. Вы нам ещё понадобитесь. Доброй ночи,– с этими словами он исчез за дверьми участка, а меня запихала в машину Грета.

Всю дорогу она сожалела о том, что мне пришлось пережить, а потом плакала о Нине, которую, впрочем, даже не знала. Но она умерла молодой, цветущей и подающей надежды. Когда случается такое людям вдвойне жаль человека. Мало ли кем она могла стать? Хорошей актрисой? Заботливой матерью? К тому же у Греты была, и своя дочь и вполне справедливо женщина могла подумать о том, что на месте Нины могла быть Николь.

–Так значит ты ничего не знаешь? – осторожно спросила у меня Грета.

Машина мягко плыла по ночной дороге. Мимо проносились фонари и деревья. По стеклам скользили капли дождя.

–Я была на занятиях,– ответила я,– когда вернулась то даже не обратила внимание на открытое окно. Думала, что сама забыла закрыть, поэтому спокойно пошла в душ…

– О Господи! – ахнула Грета, закрывая рот ладонью.

– Да…– вздохнула я,– я увидела ее только, когда вышла из ванной.

– Бедняжка! Наверняка замерзла и решила закрыть окно?

– Ага.

– О, Господь да упокой ее душу…– у Греты дрожал голос, я поймала ее встревоженный взгляд в отражении зеркала,– о, Лорали у тебя и одежды то сменной нет! Смотрю только пиджак и успела накинуть на пижаму.

– Нет, меня если честно сразу отвезли в участок, так что я просто в пижаме и…

Успев забыть, что детектив Эмерик галантно одолжил мне свой пиджак, (после того, как поиздевался надо мной) я не мало удивилась обнаружив его на своих плечах.

– Мне это дал тот мужчина, что сидел рядом,– ответила я,– он детектив. Как же я верну ему его?

– Ох, дорогая! – фыркнула Грета,– забудь! Тебе нужно думать о себе сейчас! Вот приедем домой, примешь душ и обязательно поешь!

– А выпить можно будет? – пошутила я, хмыкнув.

– Лорали,– тяжело вздохнула Грета,– это даже не обсуждается.

***

-Тебе не стоит туда идти,– покачала головой Лорали, наблюдая за тем, как Нина делает макияж, сидя на полу у зеркала.

-Брось,– фыркнула та,– обычный клуб. Если так боишься за меня пошли вдвоем.

Лорали скривилась. После их с Ниной последней ссоры, девушке не очень-то хотелось куда-то идти с ней, но и одну ее отпускать было нехорошо. Тем более, что та собиралась идти в Грешник. Злачный клуб, организованный в старой, заброшенной лютеранской церкви. Когда Лорали была там, в первый и последний раз, ей подсыпали запрещенки в коктейль и если бы не Николь, заметившая это, могло все закончиться плохо. Мало того, Нина начала позже встречаться с парнем, друг которого как раз и был тем самым, кто пытался воспользоваться Лорали. Ничего удивительного, что девушка не хотела идти в Грешник. Она не понимала, почему ее соседка туда так отчаянно рвалась.

– У меня прослушивание,– напомнила Нине Лорали,– разве ты не собиралась тоже на него пойти?

– Не знаю. Может к черту его? – хмыкнула та,– Макбет выгоняет меня в депрессию.

– Но нам надо сдать минимум два спектакля до конца семестра.

– Я знаю,– раздраженно протянула Нина,– знаешь, что? Если не собираешься со мной, то иди учи реплики куда-то ещё, не могу слушать, как ты бубнишь.

– Ты отвратительна,– бросила ей Лорали и взяв книгу, по которой учила пьесу вышла из спальни, не забыв хорошенько хлопнуть дверью.

– Истеричка! – крикнула ей в след Нина и раздраженно дернувшись, уставилась на собственное отражение.

В зеркале, в своих глазах она увидела усталость и глубокую тоску. Нина не всегда понимала почему она ведет себя так грубо и странно.

Может ей и не хотелось ругаться с соседкой, но порой Лорали слишком раздражала. Вечно делала вид, что знает лучше других, как кому надо жить. В глазах остальных она была вся из себя такая хорошенькая, но Нина знала, что в душе Лорали таились демоны. Она знала эту девчонку по-настоящему, ее секреты, ее мысли на счет…всякого. И ее то уж не будет учить жизни такая, как Лорали.

В конце концов, все совершают ошибки и Нина не исключение. Да, она не ангел, ну и что?

– В старости, я буду вспоминать какой я была,– заявила сама себе Нина,– буду гордиться тем, что смогла попробовать в жизни все!

А Лорали со своей моралью пусть катиться к черту. Она могла бы поддержать свою подругу, а не тыкать ее, как котенка носом, вынуждая почувствовать вину.