Минори выпрямилась, расправила плечи и кивнула. С гордой осанкой и спокойным лицом она уже больше напоминала привычную себя.

– Пойдем, – сказала она, встав на ноги и подхватив пиджак. – Ай, ноги затекли…

Подождав, пока Минори справится с болью в ногах и обуется, я собрала остатки еды в толстовку и вышла на улицу. Минори пошла вслед за мной. Положение солнца подсказывало, что сейчас около двух-трех часов дня.

– Нужно успеть найти новое укрытие до того, как стемнеет, – произнесла я, оглядываясь. – Тут точно еще немало людей, и не думаю, что все они настроены дружелюбно. А в таком месте вряд ли действуют привычные нам законы.

Минори вновь побледнела и насторожилась. Такая мысль явно не приходила ей в голову.

– Как думаешь, мы можем получить в азартной игре оружие? – спросила она, и я с сомнением пожала плечами.

– Я все равно не умею им пользоваться.

– Я тоже. Но если мы тут надолго, можно научиться… Да и один вид оружия может отбить у кого-то желание связываться с нами, – заметила Минори.

В ее словах был смысл, и я решила, что позднее стоит попытаться узнать, возможно ли сыграть на оружие, однако еда и вода все-таки важнее. Наших припасов не хватит надолго, поэтому придется играть еще раз.

Какое-то время мы молча шли по пустынной улице, а затем Минори вытащила из толстовки пачку мармелада, чтобы перекусить. Я съела несколько штук, хотя подобные сладости не любила. Зато Минори фруктовый мармелад всегда нравился.

– Надеюсь, в следующий раз мы выиграем мелонпан[46], – пошутила Минори, вспомнив свою любимую сладость, и я слабо улыбнулась.

То, что у Минори хоть немного поднялось настроение, было хорошим знаком. Мне бы не хотелось, чтобы ее отчаяние мешало нам. Мне и самой было тревожно, даже страшно, но я могла справиться с собой, а вот что делать, если в уныние впадет Минори, не знала. Чужое горе меня всегда пугало.

Тяжелые чувства тем временем продолжали одолевать меня, и вид заброшенных зданий с явными следами разрушения лишь усугублял мрачное настроение.

– Может… – Минори явно замялась, но я внимательно посмотрела на нее, и она продолжила: – Может, мы сумеем найти выход из этого города?

Я задумалась. Выход из города… Возможно, это была неплохая идея, ведь не могли же мы быть заперты в одном городе? За его пределами должно было что-то находиться.

– Можно попробовать… Только кто знает, как долго придется идти.

– Не успеем до темноты, продолжим завтра, – предложила Минори, и я согласно кивнула.

Мы пошли вперед, и мне показалось, что внутреннее напряжение немного спало. У меня появилась цель, и цель эта вызывала любопытство и… давала каплю надежды. Я всегда была любознательна и сейчас не видела ничего плохого в желании узнать больше. Что же касалось надежды… я приказала себе не надеяться зря. Иначе потом будет только больнее. Но я собиралась сделать все, чтобы вернуться домой.

В какой-то момент застройка стала менее плотной, между домами появилось больше пространства, и впереди на фоне уже потемневшего неба стали проглядывать синие огни.

– Минори, смотри!

– Вижу… – обеспокоенно протянула она. – Пойдем посмотрим!

Минори ускорилась, и я поспешила за ней.

Спустя около десяти минут мы оказались на окраине заброшенного города. Перед нами простиралось полупустое пространство с редкими мертвыми деревьями. Не было ни асфальта, ни каменной кладки – лишь обычная, местами каменистая земля.

Это пустое пространство тянулось на пару десятков метров вперед, а затем обрывалось. И за обрывом простиралось огромное поле, окутанное густым туманом. Вдали туман становился таким плотным, что невозможно было увидеть, скрывалось ли за ним хоть что-то.

Поле… Оно все было усеяно множеством крупных фонарей. Это были андоны – бумажные фонари на бамбуковом каркасе. И бумага всех андонов была глубокого синего цвета.

– Красиво… – выдохнула Минори.

– Некоторые не горят, – заметила я. Внутри большей части фонарей горели мрачные огни, однако часть андонов уже погасла.

– Что это за место… – прошептала Минори и шагнула назад. Восхищение быстро сменилось страхом. Мне и самой стало не по себе от вида этих фонарей. Подходить к ним ближе категорически не хотелось. Вид множества огней, плавающих в густом тумане, был мрачным и зловещим. От этого зрелища у меня по коже пробежал мороз.

– Вы когда-нибудь слышали о сотне страшных историй?

Мы с Минори обернулись.

Позади стоял мужчина на вид чуть старше тридцати лет. Он остановился метрах в пяти от нас и держался достаточно расслабленно. Его взгляд пробежался по нашим с Минори лицам, ни на ком не задерживаясь.

Я же внимательно всмотрелась в незнакомца, пытаясь оценить, представляет ли он опасность.

Лицо притягивало взгляд, хотя мужчину нельзя было назвать красивым в привычном понимании этого слова. Было что-то привлекательное в чертах его лица – высоких и острых скулах, в носе с высокой переносицей, тонких губах и больших глазах.

Даже несмотря на то, что мужчина слегка сутулился, он все равно был очень высоким, а длинный плащ и худоба только подчеркивали его рост.

– Кто вы? – спросила Минори, и в голосе ее слышалась настороженность, хотя внешне она казалась спокойной.

– Как и вы – всего лишь жертва обстоятельств.

Незнакомец улыбнулся и, прищурившись, вновь окинул Минори взглядом. Потом его взгляд вернулся к моему лицу, и улыбка стала чуть шире, что выглядело немного странно.

– Однако я осведомлен лучше вас, вот и решил, что вам может пригодиться помощь, – все с той же яркой улыбкой, контрастирующей со спокойными глазами, проговорил мужчина и встал ближе к фонарям.

К нам он не приближался, пройдя по дуге, словно не хотел спугнуть.

Его слова заставили взгляд Минори потеплеть. Она явно вспомнила, как недавно злилась на Кадзуо за его безразличие.

– И что же вы знаете? – спросила Минори с одной из своих фирменных улыбок.

Так она улыбалась, когда хотела чего-то добиться от человека. Улыбок у Минори было несколько, и та, что украшала ее лицо сейчас, обычно предназначалась преподавателям и родителям.

– Хяку-моногатари кайданкай[47], – ответил незнакомец. – Слышали об этом?

– Хяку-моногатари кайданкай… – повторила я шепотом. – Это игра, в которой люди рассказывают сто страшных историй о сверхъестественном.

Незнакомец, довольно улыбнувшись, кивнул. Он стоял держа руки в карманах плаща и смотрел то на меня, то на Минори, однако на несколько секунд перевел взгляд на фонари вдалеке.

– Перед началом рассказчики зажигали сотню фонарей синего цвета и с каждой законченной страшной историей – кайданом – фонарь гасили. – На короткое время улыбка пропала с лица мужчины, и он добавил: – И обычно чем дальше, тем страшнее становились эти рассказы.

Вспоминая, что знала об этой игре, я невольно нахмурилась. И, подняв глаза, увидела хитрую улыбку, с которой незнакомец смотрел на меня, склонив голову набок, как будто понимал, о чем я думала. Я перевела взгляд на Минори, но та отстраненно разглядывала фонари, словно подсчитывая, сколько кайданов уже было рассказано, а сколько еще предстояло пройти, прежде чем игра завершится.

– Ао-андон?[48] – прошептала я.

Интонация получилась вопросительной, и незнакомец перестал улыбаться.

– Я не знаю, – пожал он плечами. – Никто ничего не знает наверняка. Кроме того, что нужно бороться.

– О чем это вы? – Минори повернулась ко мне, но я лишь покачала головой, не желая ее пугать.