Гратц поджал губу. Высокий лоб его прорезали морщины. Он взял протянутое. Не обращая на хмурый взгляд ни малейшего вниманья, Эль разулась. Чуть наклонившись, она закатала штанины. И почти с воодушевленьем вошла в ещё тёплую воду.
«…»
Страницы зашуршали, и довольно-таки скоро нашлась иллюстрация.
'…ЛЮДО*ДЫ…
«Не сразу знала земля, как должен выглядеть человек. И пробовала она три р*за. При**ж*ла руку свою: и проросла трава на просторах и дере*о всякое, что стелилось и возвышалось. Оставила земля её при себе и попыталась сн**а. И возникла во чреве тварь земная и водная, что плавает, ползает и ходит…»
Наёмница оступилась слегка, и лёгкая дрожь прошлась по водной глади.
«… Третьим же был челов*к».
И снова она заскользила.
'Людоед — зверь, что появился вровень с прочими, но ходит он как мы, и говорит весьма схоже. И лик его ст*ль сильно походит на наше лицо, что сам он часто принимает себя за соплеменника нашего.
***(Строчка затёрта)***
… порою поселяется он в лесу, а порою в поле. ***(фрагмент затёрт)***ное горе и ужас ожид*** всякого перепутавшего, ибо хотя и рождается людоед в среде нашей, и неотличим в молодые годы, но возвращается он неизбежно к тварям прочим. И страшен становится, ибо известны бывают людоеду привычки наши, понятна речь, но не положен наш придел. Разум…'
Резкий хлопок. Туча брызг… и грудь Эль «ушла» резко в сторону, продолжая рваное движенье. Что-то упало на берегу. Не понимая, просто не веря, стражник вылупился на рыбу.
«… ест пищу с нашего стол** ***а не вспо*нит из какого племени вышел. (Бумага захрустела) И не захочет он уже более сесть за один стол с нами и есть пищу на*у».
Эль ловила рыбу.
«Непостоянен вид его, ибо пожирая приобретает людоед силу жертв своих».
…Полоска кожи сзади обнажилась.
' Достоинства его приумножаются, слабости же лишь множатся, всё более и более меняя его облик'.
… Крупный окунь неожиданно ударился о мой сапог. Растопырил жабры, запрыгал и забился, так что только чудом, мне удалось сберечь страницу.
'Непомерно высок становится зверь этот и широк в кости. Порою покрывается шерстью, грубой и жёсткой, а иног** ** шуёю. Ногти его широки становиться, а мышцы сильны и тверды. Кожа грубеет, и глаза становятся круглы. И тьма в них вытесняет белизну по краю.
Бойтесь не распознать людоеда в друге, в брате своём, ибо голод помутит разум и заставит охотиться'.
Не такая и тонкая, впитав достаточно влаги, льняная ткань плотно облепила живот и бока наёмницы. Красиво. Мне очень сложно было не отвлекаться, так что пришлось даже повернуться полубоком. Всё тщетно. Текст не принёс никаких подсказок.
Я не менее десятка раз пробежался от начала и до конца, прежде чем рыбалка, наконец, закончилась. Я поглядел на стражника. Весь в чешуе тот теперь отбивался от нападок молоденькой щучки. Век монотонно и никуда не спеша доламывал последние сучья.
«Широкие ногти и голод… — возникло вдруг и тут же утвердилось предположенье. — Н-нет. У всех великанов внешность довольно приметная, так что перепутать сложно… Если бы в заливе вдруг начали пропадать люди, кто-нибудь бы заметил. Наверное».
Птиц больше не было видно. Двигаясь в редеющей желтоватой дымке, бёдрами раздвигая воду, Эль шла к берегу… И всё же она была красива.
К тексту прилагалась иллюстрация. Достаточно детально, хотя и несколько гротескно, художник изобразил… человека. Большая голова его разве что крепилась к плечам. Живот был кругл, а ноги и руки неестественно тонки и волосаты. Ни лба, ни подбородка.
Звук движения. Словно лань, Эль в пару прыжков забралась на траву.
Я сглотнул.
Улыбаясь, девушка за жабры держала здорового окуня. Она одарила Гратца взглядом победителя. Уже вошедшим в привычку тоном Эль сообщила, что тот готовит и завтра. Стражник сделал вид, что не услышал. Стараясь спрятать глаза, я вновь всмотрелся в иллюстрацию. На Века она совершенно не была похожа. Совсем другие черты.
Эль прошла мимо.
Она шла босиком, так что несложно было наколоть. Это и произошло. В какой-то момент девушка, должно быть, взглянула на страницу… Бумага затрещала. Форзац внезапно дёрнулся, пытаясь выпорхнуть из рук. Я ухватил. Потянул обратно — нарисованная «грива» испарилась вместе с мелким текстом. «Болотный безумец» — прочитал я очень крупный заголовок. От статьи о людоеде не осталось ничего.
— Эт… Э… А-пчхи! — В носу нестерпимо засвербело. — Э-то что такое⁈
Подойдя к костру, Эль без лишних слов спалила смятую бумагу. Янтарный отсвет очертил её скулу… Бедро перекатилось. В широко расставленных глазах сверкнули молнии. Я стушевался.
Подобрав накидку, Эль не особенно стараясь отряхнула её от сора. Немного подумала и набросила плотную ткань на ветку ивы. Оставила сохнуть.
Я выдохнул. «Текст не дал мне ничего… всё нормально». Проведя по подбородку, отметив для себя, что надо бы побриться, я… всё-таки решил вернуться к книге. Статья о «духе-хозяине» так и не была прочитана до конца. Довольно большую часть я пропустил, так как текст стал плохо читаем, и теперь имело смысл…
Пальцы Эль появились всего на мгновенье. Обложка дёрнулась и с десяток страниц обратились в ничто.
Я почти подпрыгнул:
— Да… Да что это такое⁈
Густые брови Эль сошлись на широкой переносице.
Я продержался где-то с минуту. А после опустился на расстеленную ткань. В тени раскидистой ивы, у костерка и воды сидеть было очень приятно. Ценить мне нужно было подобные моменты.
— Я вернусь через час, — сухо проговорила девушка, — а вы оставайтесь здесь.
— Но…
— Вы слышали!
Наёмница взялась за рукоять меча.
— …
— Да иди уже!
Очистив большому окуню брюхо, обезглавив, Гратц со всеми почестями сопроводил его в котёл:
— По-твоему, так мы все дурни?.. Ничего в жизни не смыслим?
Эль чуть помедлила. Казалось, эта фраза её поколебала. Перекошенное и всё в чешуе, совершенно измученное лицо бывшего стражника отбивало всякую охоту к продолженью разговора.
Подойдя к тюкам, наёмница развязала верёвку на своей поклаже. Она долго не рылась, но почти что сразу отыскала плотный свёрток. Всё было давно готово и лишь ждало своей минуты.
Гратц ещё раз кивнул. Махнул рукой с моим ронделем. И она ушла. Как-то тихо сразу стало. Разговор оборвался, и все умолкли. Только лягушки пели. Поскрипывал ствол, с которого Век доламывал сучья.
Наконец, последний полетел в общую кучу, и великан остановился. Он широкую ладонь положил на облезающую кору.
— Мы не дурни? — уточнил я на всякий случай.
Гратц рондель пытался вытереть о землю.
— Женщины, — отозвался он, — что тут добавишь.
Я кивнул.
Великан зачем-то попытался сдвинуть толстый ствол, но у него ничего не вышло. Гратц мой кинжал воткнул в землю. Рукавом протёр рукоять.
— Ну… Так, вы подождите пока, — бросил он как бы себе под нос. — Помешайте минут через пять.
Стражник поднялся. Он отряхнул панталоны и… как ни в чём не бывало… пошёл вслед за Эль.
— Нам сидеть велели!
— Да! — подтвердил наглец.
Причём заявил это так уверенно, едва ли не с вызовом, что только удивляться оставалось.
— А ещё нам что-то надо есть! — взмахивая руками. — Вы считаете, огонь одними поленьями обойдётся?
Прозвучало… неожиданно разумно. Ястреб! Какой угодно я ожидал выходки от Гратца, но только не логичной речи.
— Я женат, между прочим, — продолжил стражник с оскорблённым видом, — и жену свою… уважаю. Я же в Вас не сомневаюсь, хотя и вы здесь остаётесь… одни.
Я открыл было рот для ответа. И задумался… Даже нашёлся — но в итоге промолчал. С хрустом, каким-то полувоем Век чуть повернул толстый ствол. Швы на его спине опасно натянулась.
— Ну так я пошёл! — буркнул Гратц.
И в самом деле пошёл.
Великан попытался сдвинуть тяжёлый ствол. Вышел долгий звук. Дерево немного оторвалось… и опустилось снова.