Ссылка Кажется, новый, обычный, один из многих таких же день. Как и вчера, ярко светит южное солнце и дразнит тень. С томной медлительностью, зевая украдкой, ползут часы. Потный вздыхает ветер. Над фруктами – шум тельняшки осы. Всё как обычно. Неделями, пусть и нехотя, так живёт. О сокровенном наслышан её дневник. Несмышлёный кот Вряд ли поймёт, почему нынче утром мелко дрожит рука Той, что щедра неизменно: в блюдце достаточно молока. Всё ничего вроде, но треплют тревожные пальцы листок Белый, как саван, и горло девичье больно саднит комок Чувств, от которых и здесь невозможно спастись: увы, нельзя Сбежать от себя, когда судьба вместо пешки ставит ферзя. Долгой витиеватой лозой сплетаются строки письма, Бледность бумаги, которая не краснеет, – его тесьма. Соком случайно раздавленной ягоды алеет щека. Тщетно смиряет жилку, как птицу в силке, рука у виска. Искушённые пьяным духом впитавшего солнце вина, Мысли рьяно бунтуют, ропща на жребий. Её ли вина, Что не греет души одиночество. Даже весь южный край Без любимого – наказанье. Ссылка? Да. Путь заказан в рай. Любовь на плахе Прокралась осень в сквер моей любви, Ужом пятнистым проползла украдкой. Разлукой-жалом сердце не трави, Оставь душе глоток надежды сладкой. Её подельник ветер рвёт листы Календаря на ясене унылом, Уносит прочь заветные мечты, Пророча жизнь в отчаянье постылом. Крадёт сухой, завистливой рукой Зачитанных сердечных писем ворох Со дна ларца души. Её покой Для бестии лихой не свят, не дорог. В кровавый плащ заправским палачом Обряжена, вершит костёр огромный На лобном месте осень, где мечом Казнит без апелляций жребий скромный. Швыряет в пламя нежные слова Кленовых и берёзовых посланий — Поблёкших, жёлтых свитков, чтоб молва Не выдала любви моей признаний. И жалко жмётся память в стороне, В дыму с тоскою ищет призрак милый. Но пыл любви уже истлел в огне, И на помосте только пепел стылый. Ничего не осталось Всё смешалось: рассудок с чувством, Долг с желаньем, мечта с ошибкой, Безысходность с надеждой зыбкой, Тишина с позвоночным хрустом. Своротил любви жребий шею. Нет леченья такой калеке, Нет лекарств ни в одной аптеке, А исход в могильной траншее. Распознать бы все знаки раньше На пергаменте двух ладоней, Оказалась бы чуть проворней, Бросив вызов судьбе в реванше. Всё насмарку. Осталась малость — Петли синие на запястьях Распороть как вину в несчастьях, Чтоб издохла души усталость. Мечта
Я ещё никогда не была на борту самолёта, Не слыхала приветственных слов пассажирам пилота, Не взлетала Икаром на крыльях искусственных в небо, Не видала под облаком пенным волн зрелого хлеба, Не гадала по линиям кверху поднятых ладоней Мегаполисов-снобов и сёл – благолепных тихоней, Не искала глазами на карте лоскутной ту точку, О которой слагает душа сокровенную строчку. Как-то в детстве осеннем – сентябрьской погожей порою, Когда школьные классы галдящей полны детворою, Когда тучи на солнце ползут серым вражеским фронтом, Когда птиц-гастролёров гурьба тает за горизонтом, Мне представился шанс из степи своей юго-восточной Полететь ближе к северу, к речке холодно-молочной, Увидать белой ночью сурово-прекрасные дали, О которых давно и глаза, и душа так мечтали. Только планам давнишним противилось твёрдое слово Рассудительной мамы, которая внятно, толково Объяснила, что рано вставать на крыло, словно птица, Что полётам не время ещё, что мне нужно учиться. Я училась, взрослела и стала солидною дамой, Украшающей собственный сборник стихов монограммой, Но по-прежнему жадно глаза в поднебесье смотрели, Взгляд желал лететь вдаль по зефиру лазурной пастели. Но готовую сбыться мечту разорвали снаряды, Искорёжили взлётную полосу варвары-«Грады», С кровью вырваны перья из крыльев по-ангельски белых Исполинов воздушных, вчера ещё статных и смелых. Сколько жить ещё сердцу в обряженной в ветошь надежде, Что расколотый надвое мир его станет, как прежде? Воскрешённое фениксом вставшей из праха мечтою, Оно всё же взлетит над немою сейчас пустотою. Белым по чёрному Нежностью белой окутаю душу, Сердце наполню круженьем снежинок. Я перед вьюгою больше не струшу, Чувство укрою от жал острых льдинок. Белым листом снег на землю ложится, Белым пером по земле чёрной пишет. Белой полоской стать в жизни стремится. Белою свежестью грудь моя дышит. Свадебно-белое платьице шьётся Жизнью: оборки, воланы и строчки. С чёрным в душе никому не живётся. Белым по чёрному. Вмиг, без рассрочки. |
