Но, несмотря на невероятную победу, были у нас и потери. В общей сложности около трети бездоспешников оказались ранеными или убитыми. И командир Мустарес ещё называл такие потери приемлемыми.

— Я такие орды Одержимых видел лишь пару раз на войне, — сказал он нам с ребятами после нашего доклада. — Чудо, что мы все там не полегли.

Пока разбивали лагерь, из ниоткуда появился «Луч». Лорд Жюваль вышагивал рядом со своим Живым доспехом, называя каждому встречному количество убитых Одержимых.

— 1312, представляешь? — гордо говорил он. — Ещё бы немного, и до полутора тысяч дошёл бы!

Джайра закатывала глаза, ворча и вопрошая, почему этот нарцисс постоянно оказывается неподалёку от неё.

Я же развёл костёр возле своей палатки. И теперь смотрел в пламя, пытаясь разобраться в своих чувствах.

Скольких я убил за сегодня? Больше или меньше «Луча»? Хотя какая разница, если это всё равно охрененно гигантское число смертей.

На камень напротив меня уселся Гаррик. Насколько я слышал, он оказался по ту сторону Чёрной дыры от нас. И не мог вернуться до тех пор, пока мы от неё не избавились.

— Чего грустим? — весело спросил он, прикладываясь к фляге. — Ты сегодня вроде как герой.

У него этих фляг было столько, что в каждой как будто был свой отдельный напиток.

— Вина? — он протянул мне руку.

— Мне бы чего покрепче, — вздохнул я.

Но флягу у него забрал.

— В чём дело? — поинтересовался он.

— Даже не знаю, как объяснить, — ответил я, надолго прикладываясь к фляге.

— Спаиваешь моего сына? — весело спросил подошедший отец.

Он протянул ко мне руку, и я передал флягу.

— Судя по его виду, ему не помешает, — сказал Гаррик.

Отец серьёзно посмотрел на меня.

— Что случилось?

— Не знаю, — я посмотрел на свои руки, лежащие на коленях. Пальцы слегка подрагивали то ли от холода, то ли от чего-то другого. Чего-то, что никак не давало мне покоя. — Меня гложет какое-то чувство несправедливости, что ли.

— Несправедливости? — хмыкнул Гаррик.

— Да. Я привык сражаться с равными противниками — рыцарями в Живых доспехах. Но то, что произошло сегодня, я схваткой равных назвать не могу. Это было больше похоже на резню. Словно… Словно я топчу муравейник.

— Это не совсем так, — мягко сказал отец. — Каждый Одержимый стоит десятка обычных воинов.

— А Живой доспех сотен, даже тысяч Одержимых, — возразил я, вспоминая счёт Жюваля.

— Райкен, не стоит об этом волноваться, — продолжал отец. — Лучше подумай о том, скольких ты спас сегодня.

— Нет, Юрген, тут дело в другом, — покачал головой Гаррик и пристально посмотрел на меня. — Думаю, «Несгибаемого» могут понять только другие рыцари, столкнувшиеся с Одержимыми. Те, кто ощутил силу Живых доспехов в бою.

Отец вскинул руки.

— Ладно, давай ты.

«Мечник» не отрывал от меня задумчивого взгляда.

— Ты боишься стать таким, как Он, верно?

— Как кто? — спросил я, хоть и начинал догадываться.

— Как Безумный Барос, разумеется, — мрачно улыбнулся Гаррик.

— А он здесь при чём? — не выдержал отец.

Я подкинул в костёр парочку дровеняк. От этого из пламени полетели искры. Гаррик перевёл взгляд на отца и отобрал у него флягу.

— Рыцари на войне с Одержимыми делились на две неравные части, — пояснил он, отпивая вино. — Тех, кому понравилось давить врагов, словно мошек. И на тех, у кого каждая подобная битва вызывала ужас и отвращение.

— То же самое можно сказать и о бездоспешниках, — возразил отец.

— Нет, это разные вещи, — сказал я тихо. — В Живом доспехе ты можешь творить невероятные вещи. Убивать людей десятками за раз. Словно их жизнь ничего не стоит. Одно движение меча, даже одна мысль — и вот вокруг тебя гора изломанных трупов.

Подняв глаза от пламени, я посмотрел на них обоих.

— Гаррик прав, пап. Я боюсь, что мне начнёт нравиться эта сила. Боюсь, что буду наслаждаться этими смертями, ведь они так легко даются. Я… я правда боюсь стать таким, как Он.

«Мечник» вновь хмыкнул.

— Парень, тогда у меня для тебя чертовски хорошие новости.

Он сидел на самом обычном камне с таким довольным видом, что сложно было сказать, чем он вызван. То ли вино начало действовать, то ли его новости действительно были настолько хороши.

— Если ты задаёшься подобными вопросами, — объяснял Гаррик дальше. — Если всерьёз переживаешь об убитых тобою Одержимых, то тебе никогда и ни за что не стать таким, как Безумный Барос.

— Слабо в это верится, — вздохнул я. — Он же Безумным стал отнюдь не просто так. Отец, ты вроде рассказывал, что он стал таким после сражения в руинах Ушедших.

— Говорил, — отозвался отец. — Но по правде говоря, ему всегда нравилось сражаться с Одержимыми. Пока мы с Гарриком после битв приходили в себя от увиденных ужасов, Барос рассекал по лагерю с довольной улыбкой. Хоть в общении он и был приятным парнем.

— Помню, как в одной из битв Одержимые смогли достать его доспеха, — продолжил Гаррик. — Вот прям раздербанили броню его «Магнита» настолько, что силой выволокли его самого. И что же ты думаешь? Когда я прибежал на подмогу, он был весь в крови. Голыми руками убил с два десятка людей и чуть ли не хохотал при этом.

— Тебе до этого далеко, Райкен, — сказал отец серьёзно.

— Вот именно. Ты даже к бывшему врагу отнёсся по-человечески, хоть он сам и не человек, — поддержал Гаррик, намекая на Пкоркха. — Тебе ни за что не стать таким же безумцем, как ни старайся.

— Я и не буду стараться, — фыркнул я, хоть на моём лице и появилась улыбка. — А что делать с этим противным чувством от убийства стольких людей?

Гаррик тяжело вздохнул.

— Перетерпеть. Со временем станет легче.

Отец подсел рядом со мной и положил руку на плечо.

— Люди ко всему привыкают. Даже к самому ужасному. Дай себе время.

Вот только мне совсем не хотелось привыкать к тому, что я стал машиной для убийства людей. Больше хотелось сохранить в себе человечность. Тем более, такой способ мышления был больше присущ аристократам, для которых человеческая жизнь мало что значит. Какими бы хорошими они ни казались на первый взгляд.

«А разве ты не стал одним из них? — спросил мерзкий тёмный голосок на задворках разума. — Разве не стал похожим на них?».

Я загнал эти мысли и сомнения как можно глубже.

— Так, раз мы решили твою моральную дилемму, — заговорил Гаррик весёлым голосом. — То теперь поговорим о тактике сражений против Одержимых. Потому что твоя тактика «влететь в толпу и махать мечами» — это полная срань. И вот почему…

* * *

Вскоре после рассвета мы продолжили углубляться в горы. Командиры, как и отец с Гарриком, сходились во мнении, что Безумного Бароса мы найдём в руинах Ушедших. Путь до них предстоял неблизкий.

Спустя полдня мы наткнулись на следы каменного обвала. Из-под некоторых камней виднелись тела бездоспешников в коричневой форме. Значит, именно здесь Барос устроил засада рыцарям Щита.

Мы потратили пару часов, чтобы разгрести последствия обвала. На дне, как и предполагали, нашли помятый жёлтый Живой доспех. «Жало», погибший от рук Бароса. Следов последнего же нигде не было.

Остаток дня мы провели здесь. Тела бездоспешников похоронили. Доспех же отправили вместе с нашими ранеными до портала. Общим решением рыцарей мы посчитали, что справедливо будет вернуть его семье погибшего.

Следующие несколько дней выдались понурыми. Последствия битвы, мёртвые тела и рыцарь из другого ордена, да и оставшаяся орда Одержимых, казалось, напрягали каждого в нашем отряде. К тому же мы постоянно натыкались на следы Одержимых, указывающие на то, что они двигаются в одну с нами сторону.

Разумеется, звучали справедливые мнения о том, что нам нужно вернуться в Эсту. Учитывая орду, обстоятельства изменились. Наш отряд собирался для противодействия Баросу, а не чтобы сражаться с тысячами Одержимых.

Но куда больше пугало другое. У Бароса была тонна магнетита, и лишь Ушедшие знают, что безумец собирался с ней сделать в их руинах. В таких обстоятельствах каждая минута была на счету. Поэтому мы и продолжили путь.