И вот, пока летел до первой заправки, прикидывал, как освобождать Якова. Лихой танковый наскок я отмел сразу, пока буду освобождать, его расстреляют, так что без пехоты даже соваться не стоит. Совершить диверсию, проникнув на территорию? Я, конечно, тренировался, кое-что могу, но это не то. Приехать, угнав легковую машину, и внаглую пройти в лагерь, имея отличные документы, купленные в магазине? Идея неплоха, только есть один момент: немцы педанты, если их о моем приезде заранее не предупредили, то прежде чем допустить, созвонятся с начальством, от кого я якобы прибыл, так что тут тоже не все так просто, но именно эта идея мне нравилась больше всего. Нужно подключиться к телефонной линии и сообщить дежурному о моем прибытии, например… М-м-м, кажется, в этом лагере и Степан Бандера содержался, это единственно, что я о нем помнил. Вот и отмечу, что к нему, например, выяснить кое-что по националистам. Этого урода уберу и Якова заодно освобожу. Охранника возьму в качестве языка, ключи при мне будут, и схему камер узнаю, кто где сидит. Дальше выбираемся, достаю танк, и прорываемся, круша все вокруг. А прорываемся к самолету, чтобы уйти воздухом. Вот такой план, но без подготовки его не выполнить, подготовка на мне, что тоже займет время, а его не так и много.
Совершил первую посадку, когда уже светало, причем здесь никакого дождя, похоже, не было, все сухо. Да и туч не было, звезды последние полчаса виднелись. Это не мешало мне совершить посадку и заправить самолет. Как я и планировал, половина авиационный бензин, другая – авиационный танковый. Пустые канистры продал. Нечего ими разбрасываться. Проверил уровень масла, доливать не стал и, вернувшись в кабину, запустив еще теплый мотор, заправка сорок минут заняла, снова поднялся в воздух и на бреющем полетел дальше к Бугу. Там сделав вторую заправку, где задержался на два часа, в стороне какой-то самолет крутился, после этого спокойно Буг и перелетел. Пока я внимания не привлек, самолет небольшой, летел, прижимаясь к деревьям или степной траве, внимательно глядя вперед, на предмет препятствий. Днем лететь было опасно, я это понимал, поэтому, когда пошли густонаселенные районы Польши, то решил переждать и лететь дальше как стемнеет, так оно вернее будет. Нашел удобное место для стоянки, опушку небольшой рощи, рядом городок. Я посмотрел по карте, назывался он Седельце, имелась железная дорога, и, чтобы не терять светлое время суток, я решил побывать там. Может, что узнаю? Сначала я сделал круг, убедившись, что свидетелей нет, после чего снизился. Посадка прошла штатно, закатил самолет под прикрытие деревьев, так как полбака осталось, заправил машину до полного. Накрыл маскировочной сетью, убедился, что маскировка идеальная, и, поправив мундир, получил в магазине документы на выздоравливающего офицера-танкиста. Проверил «вальтер» в кобуре. Сорвав ветку и обломав как стек, помахивая ею, направился к городку. Надеюсь, кто подвезет, до него было километров восемь. Ближе садиться опасно, увидели бы.
До полевой дороги метров восемьсот, но тут рядом к ней вилась тропинка, кто-то натоптал, так что прошел к дороге, и вскоре рядом остановился грузовик. Выглянувший ефрейтор поинтересовался, не заблудился ли я. Сочинив тому сказочку, что ночевал у одной польской красавицы на хуторе и теперь возвращаюсь в Седельце, мол, друг почему-то опаздывает, согласился прокатиться с солдатом. Он меня высадил у центральной площади, тут была гостиница. Грузовик укатил, а я направился в кафе, решив пообедать. Марки у меня были, трофейные, набрал на аэродроме в штабе. Ко мне сразу подскочила официантка и сопроводила к свободному месту, ресторанчик, который я принял за кафе, был полон, но тут за столом сидел только один офицер, причем интендант, если я не напутал. Пока мы обедали, разговорились, он с уважением отнесся к офицеру, тем более фронтовику, о гибели дивизии, в которой я якобы служил, знал, об этой трагедии в газетах писали, пусть наград на кителе не было, но нашивка за ранение имелась. Так общаясь, я помянул, что мой отец, мол, работает в лагере Заксенхаузен, и вот сюрприз, офицер живет неподалеку и многих офицеров знает, тут же начав расспрашивать об отце. Я чуть не спалился. Однако, так как мой отец якобы работает там всего месяц, перевели на новую службу, он не мог его знать, в общем, удалось соскочить. Упускать такого языка не хотелось.
Я закончил обед раньше и уже знал, что интендант поезд ждал, так что, прогулявшись по городку, я приметил легковой автомобиль, обычный «опель», который намывал солдатик. Дальше произошла экспроприация авто, труп водителя сунул в багажник и с шиком подкатил к входу в ресторан, где курил интендант. Предложил в бордель съездить, мол, тут рядом. Девушки – настоящие мастерицы. Успеем до отправки, тем более по легенде я на тот же поезд садился. Мол, автомобиль у знакомых одолжил. Он легко согласился, и мы покинули площадь. На улице я нанес ему ребром ладони удар в горло и, когда он, задыхаясь, клюнул вперед, уже по затылку, вырубая. Приостановившись, связал руки за спиной, разоружил и покатил к выезду из города. Там поста на въезде не было, видел, когда заезжали. Выехав на дорогу, направился в сторону, где оставил самолет. Опрошу языка, заодно время пройдет. Приметив у столба связистов, я только улыбнулся и остановился. Везет так везет, как по заказу. Трое поляков телефонной компании, горели оранжевым, но в данном случае свидетели мне не нужны. Зачистил всех троих, забрал «когти», монтерский пояс, трубку и сумку с инструментами.
Как стемнело, я вылетел в сторону концентрационного лагеря. Где он находился, я теперь знал, недалеко от Берлина, в окрестностях фактически. Внимательно допросил интенданта и за то, что тот честно на все вопросы отвечал, как и обещал, позволил отойти в мир иной безболезненно, выстрелив в голову. Тело ветками забросал и, дожидаясь темноты, машину продал.
Еще две посадки на дозаправку, в салоне только канистра с моторным маслом осталась, едва хватило, но я совершил посадку на краю леса в шести километрах от городка Ораниенбург. Карта показала, что рядом никого, все спят, и стал маскировать машину, спрятав на опушке. До наступления рассвета осталось два часа, так что, поправив форму, я побежал в сторону городка. Там с другой стороны находился небольшой аэродром, как мне и сообщил тот интендант, там я планировал достать топливо. Вообще я не торопился, собираясь очень тщательно подготовиться к побегу. Так как побег должен быть массовым. Оказалось, в лагере было около тридцати тысяч пленных, поэтому стоило бы наделать побольше шума. Значит так, этот день я трачу на горючее. Найти и доставить к самолету. Неподалеку, закупив в магазине, расположу тысяч десять карабинов Маузера, пару сотен МГ-34 и тысячи две пистолет-пулеметов МП. С боеприпасами и гранатами. Оружие немецкое, чтобы проблем с боезапасом не было. Это для освобожденных, куда бежать за оружием – я им сообщу. Желательно одежду или форму им дать. Вот форму и закупил, красноармейцев, гимнастерки и шаровары. Пятнадцать тысяч. Пусть знают, кто им помог, в лагере интернационал и русских не так и много. Сам на танке с Яковом к самолету, и взлетаем. По его похищению… Тут по-другому это не назовешь, то эти сутки подготовка, утром следующего дня поищу, где можно подсоединиться к телефонной линии лагеря, и сообщу дежурному, что вечером должен прибыть офицер из Берлина с особыми полномочиями, его задача пообщаться с одним из заключенных. А там вылетаем в сторону наших. Ну, или их, после «расстрела» мне как-то совсем туда не хочется. Да, пусть импровизация, но я был уверен, что все сработает.
Надо сказать, я был прав, сейчас, сидя в кресле пилота, самолет гудел мотором, ночь вокруг, и пусть, снова в эфире меня поминают, я был расслаблен. Столько часов в напряжении, и вот, лечу обратно, по факту все, что я спланировал, получилось от и до. Даже и рассказывать нечего. И топливо добыл, тупо купил двухсотлитровую бочку у интенданта на аэродроме, тот мне и машину одолжил, пикап, на которой я емкость доставил до самолета. Сказал ему, что я местный и у меня личный самолет, да топливо закончилось, и купил у него. Дальше скатил бочку по доскам, все перелил по канистрам через шланг, убрав в салон, заполнить бак не забыл, и вернул авто. Оружие и форму закупил в магазине и складировал, накрыв маскировочными сетями. Без ящиков, грудой все свалено, включая ремни с подсумками и боеприпасы. Ранцы были из телячьей кожи. Медикаменты немецкие, а вот продовольствия нет, пусть местных грабят. А часов в десять я поднялся на столб и позвонил в лагерь. Прошло все благополучно, мой приезд внесли в журнал учета. Так что добыл авто, пассажиров и водителя я вырубил, используя снотворное, это были гражданские, горели оранжевым, пожалел, тем более они мне помешать не могли. Так на красном «Альфа-Ромео» в идеально сидевшей форме офицера СС, пусть и танкиста, доехал до лагеря, где меня встретили, сопроводили в комнату для разговоров и привели Бандеру. С этим я даже разговаривать не стал, шлепнул из пистолета («вальтер» с глушителем купил сразу перед применением) и направил еще дымящийся ствол на конвоира. Тот руки поднял. Я его связал и жестко допросил. Где содержат Якова, я узнал, одна из камер для особых заключенных. Мне бы уйти Якова освобождать, но я спросил, кого еще тут содержат из важных людей? Он и сообщил – генерал Карбышев меня заинтересовал. Я так и сел, ладно хоть на стул. А генерал тут каким боком оказался? Разве он тут тоже сидел? Для меня это было сюрпризом. Может, пресловутая бабочка, которую я в пыль растоптал, тому виной?
