Вслед за Гоголем В. И. Даль и В. Д. Григорович создали описания народной жизни, свободные от идеализации. Дальнейшее движение в этом направлении проявилось в стихотворениях Некрасова и в «Записках охотника» Тургенева, причём первый бичевал дворянскую среду, а второй находил в народе немало новых сил и новых героев. Слияние пушкинского оптимизма и лермонтовского скептицизма составляет главную силу некрасовской поэзии. Гневно обличая современное рабское положение народа и веря в его свободное будущее, Некрасов как бы примирял предшествующие направления русской поэзии. До 1870-х гг. сохранились в его творчестве отрицательное отношение к представителям образованных классов, виновных в народной трагедии (тема «кающегося дворянина», разработанная Некрасовым задолго до обращения к ней Л. Н. Толстого), и глубокая вера в человека вообще. К ним позднее добавился и новый мотив, неизбежный в новых условиях «хождения в народ», – вера в молодое поколение. Страдания во всех проявлениях и на всех ступенях человеческой жизни – предмет внимания и сочувствия Некрасова. Сострадание к героям делает его музу «музой печали»; но вместе со страданием входит в его поэзию и мотив прощения.
Особое место в литературе 1840-х гг. занимает журналистика. В 1846 г. Некрасов и Панаев приобретают «Современник», который на 20 лет делается важнейшим из русских журналов. После смерти Белинского Некрасов приглашает в журнал Чернышевского, затем Н. А. Добролюбова; они и формируют журнальную политику. После закрытия «Современника» в 1866 г. его миссию берут на себя арендованные Некрасовым «Отечественные записки», где скоро руководящую роль приобретает Н. К. Михайловский. В этом проявилась историческая чуткость Некрасова и постоянное развитие его мировоззрения.
Тургенев, Гончаров и Ф. М. Достоевский в литературе 1840-х гг. продолжают изучение и воспроизведение русской действительности. Особую чуткость к наблюдению перемен в русской жизни проявил Тургенев, в повестях и романах воссоздававший «меняющуюся физиономию русского человека культурного слоя». От изображения романтиков он переходит к «лишним людям», в которых первые ростки мысли и совести сталкиваются с сопротивлением окружающей действительности. Вместе с тем социальный человек у Тургенева всегда ощущает свою слабость перед лицом всемогущей Природы, что в сюжете его романов и повестей реализуется в форме переживания героем-мужчиной необоримой страсти к женщине, воплощающей в себе естественность самой жизни. Гончаров в трёх романах также выводит «лишних людей», показывая, как крепостное право и сформированное им барство губит чуткие и от природы одарённые натуры. Но главная художественная проблема Гончарова заключалась в разрешении вопроса о преимуществах социально активной жизни и жизни, основанной на природоморфной стабильности. В романе Гончарова «Обрыв» женский образ впервые занял центральное место, что принципиально изменило расстановку социальных акцентов в романе.
Достоевский, подобно Некрасову, избрал основной темой своих сочинений страдания русских людей, но развил эту тему иначе. Страдания порождены не условиями среды, а самой человеческой природой. Начав в 1840-е гг. с изображения человечности «бедных людей», Достоевский в 1860-х гг. переходит к изображению исконной греховности и виновности человека, особенно человека, лишённого опоры в христианской вере. На место природного и социального человека пришёл человек «метафизический» – так формируются художественные основы новой литературной школы. В человеке Достоевского не преобладают ни природное, ни социальное начала; он рассматривается как порождение внешних сил и данный таковым раз и навсегда (собственно, исходя из христианских воззрений Достоевского, следует говорить, что человек – это порождение Господа и только от него зависят его качества).
Вместе с тем в творчестве Достоевского находит завершение формирование нового литературного канона, согласно которому главным, определяющим в литературном тексте становится уже на герой, не автор, но «читатель», текст оказывается открыт воспринимающему его сознанию. С этим этапом принято связывать «антитрадиционалистские тенденции индустриальной эпохи». Начавшись в 19 в., этот этап продолжается по настоящее время. Жанр определяется не героем, который изображается в произведении, не автором, который так или иначе относится к своему герою, но непосредственным контактом автора с окружающей его действительностью, реализованной в образе читателя. Так появляется новый тип романа – «полифонический» и новый тип героя – «незавершённый» (М. М. Бахтин).
Процесс по делу петрашевцев стал сильным ударом по литературному движению 1840-х гг. Жертвами его стали сам М. В. Буташевич-Петрашевский, Ф. М. Достоевский, М. Е. Салтыков-Щедрин, А. Н. Плещеев и др. Усилилось цензурное давление, которого не избегла даже поэзия, стоявшая в стороне от «направлений», которую позднее стали называть поэзией «чистого искусства». К ней принято относить таких лириков, как Ф. И. Тютчев, А. Н. Майков, А. К. Толстой, Л. А. Мей, Н. Ф. Щербина, А. А. Фет, Я. П. Полонский. Впрочем, все они сформировались в совершенно разных идеологических ситуациях, и подводить их всех под одно направление абсолютно несправедливо: Ф. И. Тютчев и А. К. Толстой вовсе не были лишены социальной активности и в стихах (первый же сформировался как поэт минимум на 15 лет ранее всех остальных); А. А. Фету было свойственно жанровое мышление, и в прозе он постоянно откликался на социальную проблематику (не менее активно, чем тот же Н. Г. Чернышевский). Идеологами «чистого искусства» стали критики П. В. Анненков, В. П. Боткин и А. В. Дружинин. Принципы «чистого искусства» в 1850–60-е гг. разделял и Л. Н. Толстой, который принципиально отличался от писателей, вышедших из натуральной школы тем, что не стремился к социальной типологии изображаемых героев, но воссоздавал психологические типы людей – характеры. Не чуждаясь социальной проблематики вообще, Л. Толстой истолковывал общественную жизнь как жизнь «роевую», управляемую не волей тех или иных исторических деятелей, но непроизвольными стремлениями народных масс, рационально понять которые на ближайшем расстоянии просто невозможно. Это и отталкивало его от радикально настроенной интеллигенции, которая главное значение придавала интеллектуальным движениям эпохи.
В преддверии 1860-х гг. обостряются расхождения «реакционной» и «демократической» литературы. С одной стороны, усиливается влияние демократов Чернышевского и Добролюбова, с другой – формируется влиятельная реакционная пресса, главой которой стоял М. Н. Катков. Чернышевский в трактате «Эстетические отношения искусства и действительности» сформировал новый, позитивистский канон, который поставил жизнь выше искусства, заставив искусство только отражать жизнь и служить ей. Стремление к обновлению общества сказалось и в демократической литературной реформе. Основной целью публицистов и теоретиков Чернышевского, Добролюбова, М. А. Антоновича, Г. З. Елисеева, А. Н. Пыпина была радикальная ревизия всех сторон жизни: науки, философии, искусства. Писатели В. А. Слепцов, Н. Г. Помяловский, Ф. М. Решетников, Г. И. Успенский стремились в своём творчестве реализовать теоретические построения публицистов. Однако шестидесятники очень быстро выходят за пределы литературы; их тезисы отличаются политическим радикализмом, и это приводит в 1866 г. к закрытию журналов «Современник» и «Русское слово», воплощавших идеалы демократической литературы. Вместе с тем именно 1860—70-е гг. дали русской литературе огромное количество талантливых произведений. В этом демократическом контексте следует рассматривать творчество таких писателей, как Салтыков (Н. Щедрин) и А. Н. Островский, А. Ф. Писемский, Н. С. Лесков, П. И. Мельников-Печерский. Значение драматургии Островского в этот период особенно велико, поскольку она распространила изучение России на русское купечество, к которому литература ранее не проявляла интереса. Салтыков же стал историком интеллектуального быта русского культурного общества. Сначала он изображал этот быт бесстрастно сатирически, но позднее глубокий анализ обширного социологического материала не только знакомит русское общество с его же слабостями, но и находит причины этой безотрадной картины в нем же самом. Литературная деятельность Л. Толстого в этот период приобретает уже всемирное значение. Он соединяет художественный гений с оригинальной гуманистической философией и остаётся независимым в эпоху «направлений» и «школ».
