– Цыпленочек, ну мне очень нужно, – прозвище, к слову, так и прилипло ко мне, да и я привыкла, даже нравится, – у нас через три дня игра важная, тренироваться надо!

– А я сказала – нет, если не хочешь, чтобы эта игра стала последней в твоей жизни. Брысь в больницу, или я пожалуюсь тренеру!

Этот дурак упал на колено на уличной тренировке, у него вылезло две шишки размером с теннисные мячи прямо под коленом, а он уже три дня бегает за уколами, уверяя, что ничего у него не болит. Как ребенок, даром что рост два метра.

– Когда ты к нам только пришла, такой вредной не была, – ворчит противный Синицын, держась за колено руками.

Да, не была. Но два года работы с упрямыми и твердолобыми мужчинами сделали свое дело. С ними нужно быть строже и увереннее, чем я была два года назад. Поэтому приходится справляться. Частенько звоню Оле Ковалевой и прошу совета, как правильно обращаться с ними. Она тренер по физической подготовке «Феникса», в котором я раньше работала, вот кто точно умеет с этими великовозрастными детьми справляться.

Все, кто знает меня давно, говорят, что я изменилась, и Оля в том числе. Надеюсь, в лучшую сторону.

Я привыкла ко всему. И к городу, и к новой команде, и друзей завела здесь. В родной город уже почти не хочется возвращаться, да и не к кому. Только вот с Олей увидеться бы хотелось, мы подружились, а так… Наверное, все. Только с Олей.

Я была там пару раз, встречалась со школьными подругами, виделась с Ковалевой в кофейне и ходила с папой проверить нашу старую квартиру, потому что она стоит пустая и в ней никто не живет. Но желания остаться там больше не возникало. Наверное, я все-таки смогла освоиться здесь и отпустить все то, что так тянуло меня в родной город.

– Держи направление, – протягиваю Саше бумагу с направлением на рентген, – сделаешь, сходишь к врачу и мне позвонишь. Иди.

– Вредина ты, Аленушка, – ворчит, встает с кушетки и ковыляет к двери, на выходе сталкиваясь с Максимом.

Максим Старцев – мой лучший друг. Да и человек прекрасный. Мы подружились с ним почти сразу после знакомства. Это он долгих два года назад оттащил меня от этого Саши, уверяя, что тот очень плохой человек. А сейчас они почти родственники, потому что Саша и сестра Макса Соня наверняка скоро поженятся.

Удивительно, но у нас со Старцевым очень много общего, хотя мы до ужаса разные. Всегда находим, о чем поговорить и где погулять, или просто любим посмотреть фильм с огромной пачкой чипсов наперевес. Единственный его минус – он не оставляет попыток начать со мной отношения. Стабильно раз в месяц он либо намекает, либо говорит прямо, что я ему нравлюсь и он хочет быть со мной, а я снова и так же стабильно ему отказываю. Мы не ссоримся на этой почве, просто живем дальше, словно ничего и не было. Максим снова весь месяц находится рядом, исполняя роль самого прекрасного друга, а потом еще раз пытается добиться от меня чего-то, и так по кругу.

А я… я не хочу. Не готова я к отношениям, если честно, да и просто желания почему-то нет. Последний раз я была влюблена в Сережу из «Феникса» и страдала по нему довольно долгое время, несмотря на то, что мы даже не встречались и что я пообещала себе долго не плакать из-за «расставания» с ним.

– Кино или кафе? – говорит Максим с порога, резко вырывая меня из мыслей. Я даже вздрагиваю от неожиданности и громкости его голоса.

– Парк и молочные коктейли есть в программе? – усмехаюсь, перечеркивая все варианты Старцева.

– Найдем, – подмигивает мне. – Зайду за тобой в семь, не опаздывай.

Внутри какое-то странное ощущение. Словно что-то должно случиться. Хотя еще месяц не прошел, признаний на горизонте не ожидается. Не то чтобы Максим придерживался какого-то графика, расписанного поминутно, когда он будет пытаться меня добиваться. Ну… я надеюсь, что такого нет. Просто практика показывает, что это происходит примерно каждые четыре-пять недель. А последняя попытка добиться от меня «да» была около двух недель назад. Он тогда на очередной прогулке обнял меня, прижал к себе, погладил по волосам смешно и сказал:

– Давай встречаться?

Я ответила «нет», и мы просто продолжили гулять.

Вообще мне кажутся очень странными его настойчивость и упрямство. Сережа-то даже ни разу не сказал, что нравлюсь ему, хотя вокруг все твердили об этом. А этот без остановки напоминает о симпатии, не давая даже выдохнуть.

Я, конечно, вспоминаю Булгакова. Мне интересно, играет ли он еще за «Феникс», изменился ли за эти два года, нашел ли любовь… Я могу ответить себе на первый вопрос, просто зайдя на сайт команды, но… не хочу. Я решила отпустить, и я отпустила. А мелкие воспоминания ничего не значат. Это ведь просто жизнь, из этих воспоминаний она и складывается. Без них было бы совсем грустно, а так у меня в душе живет часть воспоминаний двухлетней давности, в которых, семнадцатилетняя, я была влюблена в молодого и перспективного хоккеиста.

Почти мило.

Почти.

Тревога на душе никуда не уходит до самого вечера, я даже выпиваю успокоительное, чтобы успокоить колотящееся сердце. Мне странно и немного жутко от этого состояния. Звоню маме и папе несколько раз на дню, чтобы услышать, что с ними все хорошо, прошу всю команду зайти на осмотр на всякий случай.

Я вообще человек с повышенной тревожностью и неплохо развитым предчувствием. Поэтому такое состояние обычно до добра не доводит. Волнуюсь.

Вечером за мной заходит Максим, как всегда улыбчивый и с огромной сумкой на плече.

– Гулять готова?

А я не то чтобы очень… Но обижать его не хочу. Он всегда рядом, всегда поможет, а я и так отвергаю его раз за разом. В прогулке не откажу, тем более и самой пройтись не мешало бы.

Киваю ему, собираю сумку, снимаю халат и выхожу из кабинета, где меня тут же ловит за локоть наш спортивный директор, Игорь Викторович:

– Аленушка, задержись! Нужно несколько бумаг подписать, буквально пару минут.

Тихонько хохочу от того, как Максим закатывает глаза, и выполняю просьбу спортивного директора.

Он протягивает мне бумаги и что-то активно читает в своем телефоне, а я вчитываюсь в написанное и немного не понимаю, что я должна подписать:

– Игорь Викторович, какие сборы?

– Да ежегодные, в прошлом году Степан Сергеевич ездил, в этом году тебя отправить решили, как командного врача. Уезжаем через две недели, а если точнее – шестнадцать дней. Нужна подпись, – говорит, даже не отвлекаясь от телефона. Интересное кино!

– А я вроде согласия не давала.

Эти слова заставляют его оторваться от экрана мобильного. Он смотрит на меня исподлобья, как на дурочку. Как будто я не могу говорить это серьезно.

– Мне не нужно ваше согласие. Мне нужна ваша подпись. Вас отправляют как командного врача. Это командировка, Алена.

Выдыхаю. Ну почему нельзя было просто предупредить заранее? У нашего спортивного директора явно с этим проблемы, он постоянно все говорит в самый последний момент.

У меня учеба, в конце концов, нужно придумать, как уехать на два месяца без последствий.

– Подпишете? – давит на меня директор, и я сдаюсь. Куда деваться-то? Хоть на море побываю… Я слышала, они на сборы к морю ездят.

Ставлю подписи на документах и снова выхожу из кабинета. Неужели из-за этого меня так трясло целый день? Да, неприятный вышел диалог, конечно, и то, что в приказном тоне все, но ничего ведь смертельного не случилось.

– Что ему надо было? – спрашивает Максим, как только Игорь Викторович скрывается за углом коридора.

– Подписи на документах о сборах. Меня с вами командным врачом направляют вместо Сергея Семеновича.

Я вижу, как загораются глаза у него от этих слов. Максим не силен в сокрытии своих эмоций, всегда все на лице у него написано, а то и нарисовано.

– И чему ты радуешься? – спрашиваю сразу, потому что эта улыбка до ушей уж слишком подозрительная.

– Ну как? Во-первых, сборы – это просто супервесело. Во-вторых – это море, а значит, на тебе явно будет не медицинский халат. Ну и в-третьих: море, пляж, вечер, луна, мы с тобой только вдвоем, разговоры по душам… Это должно растопить твое сердце.