– Да я вообще ничего такого не имел в виду. Не хотел показаться нескромным.

– Я поняла, – мягко произнесла Архипова. Мужчина был симпатичен ей: красив, силен и при этом не самоуверенный хлыщ. «А мог бы, – подумала Александра. – Загорелый, высокий, лицо морского волка – обветренное и волевое. Да и одет вполне – шорты дорогие, сидят идеально».

– Вы что вечером делаете? – спросил внезапно Вадим. – Яхтсмены сегодня гуляют. У них заказан ресторан. Целых два зала. Может, поужинаем?

– С удовольствием, – ответила Архипова. – Во сколько и где?

– Я заеду за вами. Вы же в «Медузе» живете?

– Да, в замечательном отеле с таким неаппетитным названием.

– Да, – Вадим расхохотался. – Но владельцы упрямы, не меняют его вот уже четыре года.

– Значит, «поперло»… – хмыкнула Архипова.

– А вы еще и преферанс играете?

– Играю. И в преферанс. А еще и обучаю этим играм. И когда-то это был мой единственный заработок. Знаете, собирала компанию желающих. Чаще всего солидные дядечки из банков, всякие там топ-менеджеры… Хороший виски, немного печенья, легкие закуски – мне это почти ничего не стоило, но народ засиживался до ночи. Всем нравились атмосфера и возможность получить солидный навык. Эти карточные игры помогают в серьезном бизнесе. Мне не раз это говорили ученики.

– А меня научите? – улыбнулся Вадим.

– А вам надо оно? Вам лоск и солидность придает близость моря. Яхта – это, знаете ли, аристократично.

– Яхта – это тяжелый труд и реальная опасность, – серьезно возразил Вадим.

Ужинали они в местном ресторанчике под названием «Камбуз». Здесь подавали салаку на чугунной сковороде, молоки в сухарях, картошку в мундире и овощи, порезанные крупными ломтями. Архипова блаженствовала. Она заказала пиво и наслаждалась жизнью. Ее новый знакомый оказался мил, заботлив и всем видом показывал, что она ему очень нравится. В разгар ужина зазвонил мобильник: «Мама, ты с Вадимом Харитоновым ужинаешь? Здорово! Он отличный! И очень ответственный. Давно его знаю! Кстати, разведен и сейчас совсем свободен!» – протараторила дочь. Архипова смутилась, Вадим, если и понял, что разговор шел о нем, то виду не подал.

– Дочь, – произнесла Александра.

– Все нормально? Тебе не надо спешить?

– Нет, все более чем нормально! – рассмеялась Архипова. Вечер ей показался восхитительным.

Вадим и Архипова стали встречаться. То, что они жили в разных городах, их не смущало. Оба хорошо зарабатывали – купить билет не было проблемой. В Петербурге они жили у Вадима, в Москве – у Александры. Ее квартира на Соколе по-прежнему блестела. Вадим тоже оказался фанатом чистоты: недаром яхты были его любовью.

– Грязи на корабле быть не может. По определению. Потонет иначе корабль. Это вопрос жизни и смерти, – говорил он.

Архиповой Вадим нравился. Очень. Все в нем было не таким, как в Морковкине, память о котором была еще жива. Вадим искренне хвалил, никогда зло не подшучивал, не хитрил. Во всяком случае, Архипова на этом его не ловила. И взгляд на жизнь и на людей у Вадима был иной. Он был человеком с положительным зарядом.

– Что, никто не бесит? Не раздражает? Ты доволен жизнью? – однажды спросила она его.

– Это моя жизнь, почему я должен быть ею недоволен? Поступки – да, иногда сожалеешь о них. Но жизнь… Нет, я доволен. Мне кажется, я делал все правильно и особо не пакостил людям.

Архипова наблюдала за ним и понимала, что этот человек не врет. Он мог быть резким, мог быть прямолинейным, но не хитрым и лживым, не преследовал корыстных целей. Она однажды сказала ему об этом. Вадим помолчал, потом обнял Александру:

– Господи, да как же тебя напугала жизнь, что ты боишься обмана и подлости.

– Так страшнее и нет ничего, – ответила Архипова, искренне веря в свои слова.

Все было прекрасно в этом романе. Кроме одного. Вадим был моложе Александры на десять лет. И эти десять лет не давали ей покоя.

Потом произошла та встреча с Морковкиным. Подвыпивший, хвастающий тем, что дает интервью, нахальный с виду неудачник, он не вызвал жалости у Архиповой. Он вызвал раздражение. Злилась она на себя – как можно было мириться с этим? Как она могла прощать человеку все его выходки и мелкие хитрости? Любила ли она его по-настоящему? Или просто было интересно? Или она не хотела оставаться одной? Все это крутилось в ее голове. Она часто сравнивала двух мужчин, думала о будущем и однажды… поссорилась с Вадимом. Вернее, объяснилась с ним, не оставляя ему ни малейшего шанса.

– Знаешь, я хочу жить иначе. И не хочу тебя обманывать. Не хочу подвести себя.

– Ты о чем? – уставился на нее Вадим.

– Я – о нас! Десять лет для меня много. Не сердись, а главное, ничего не говори. Я знаю, что потом будет. Я буду ревновать, приглядываться к каждой молодой женщине, которая окажется рядом с тобой. Потом я пойду делать пластические операции и помру под забором нищей… Поскольку все деньги отдам косметологам.

Вадим рассмеялся, но взгляд его стал жестким. А еще в них промелькнуло что-то очень болезненное.

– Вадим… – начала было Александра.

– Ты все уже решила? Ведь так?

– Да. – Архипова отвела глаза.

Как всякой женщине, ей хотелось романтики и страстей – уговоров, объятий, обещаний, заверений. Но как математик и человек, привыкший жить рассудком, она понимала, что все это неуместно. Она просчитала свое решение, а к расчетам относилась ответственно.

Расставание было из разряда тех, после которых двое никогда больше не виделись, не созванивались, не пересекались. Они думали друг о друге, но никто из них даже не смел надеяться, что эти отношения можно вернуть.

Архипова ни на минуту не усомнилась в правильности своего решения. Она поняла, что хочет ясности и правильности в жизни. Она не хочет быть разлучницей. Не хочет быть рядом с тем, у кого еще много времени для выбора. Она хочет отыскать тихую пристань с человеком, почти ровесником, таким же одиноким и свободным. Именно с таким она сможет спокойно встретить старость – без угрызений совести, не мучаясь необходимостью кого-то с кем-то делить.

Тот день начался с раннего телефонного звонка.

– Сашка! Ты где? Едешь? Тогда слушай…

Архипова улыбнулась про себя. Только один человек на свете называл ее Сашкой. И только одни человек на свете разговаривал с Архиповой таким образом – не дожидаясь ответа. Этим человеком была Таня Степанова, ее подруга со студенческих времен.

– Я еще дома, у меня лекция второй парой. А еще сегодня заседание кафедры, все закончится поздно – так что я решила поспать на полчаса больше.

– Это правильно, – произнесла Таня, но Архипова понимала, что ничего из сказанного подруга не услышала. Это тоже было ее особенностью – слушать и не слышать, если надо срочно сообщить какую-нибудь новость.

– Что случилось? – спросила Архипова.

– Значит, так. Я взяла себе собаку. Еще одну.

– А как же Чайра?

Чайра была монстром огромных размеров, патологически неуклюжая и совершенно неясной породы. А характер у Чайры был ангельским.

– Что – Чайра? – возмутилась громко Таня. – Чайру не трогай! Чайра – это святое!

– Хорошо, расскажи, что это за новая псинка?

– Йорк. Заводчица недобросовестная выкинула. Собака старая… болеет… и прочее.

– Ясно… Как же они с Чайрой подружатся?

– Не знаю. На дачу отвезу. На участке всем места для игр хватит. И в доме для сна. Там диванов штук пять стоит.

Да, на Таниной даче стояло много диванов и огромный, человек на двадцать, обеденный стол. Места для гостей и собак там было много.

– Ну, взяла, значит, взяла… Спасла еще одну скотинку хорошую, – искренне порадовалась Архипова. – Ты перед Вселенной в этом смысле за меня отдуваешься.

– Точно, – пробасила Таня, – тебя на метр подпускать к животным нельзя!

В некоторые ответственные моменты голос ее становился грудным, полным, в нем появлялись низкие ноты. Архипова замечала, что этот голос очень подруге идет. Сочетается с ее дородной фигурой, рыжими волосами, белой кожей. В такие моменты Архипова понимала, почему подруга пользовалась бешеным успехом на курсе, а потом и на работе и почему в мужья ей достался ослепительный синеглазый красавец. Шли годы, и красавец любил ее, по наблюдениям Александры, все больше и больше.