– Одна, – пожала плечами она.

Колесников лукаво на нее покосился, и они оба прыснули. Вокруг возмутились:

– Тише, пожалуйста!

– Тс-с!

– Прошу вас!

Этот концерт Архипова совершенно не запомнила. Она отметила, как прекрасно выглядит маэстро Спиваков, какая очаровательная солистка и какая милая первая скрипка. Она услышала знакомые звуки увертюры Верди, но все это были лишь эпизоды. Большую часть времени она разглядывала зал, сумерки Михайловского парка, картины и думала о том, как иногда причудлив путь событий. Только утром она обижалась на этого человека, возмущалась его черствостью, непониманием. Настолько возмущалась, что вдруг почувствовала равнодушие. «Как равнодушны мы бываем к грубым людям в трамвае. Наступили на ногу, не извинились, мы на секунду обиделись и… забыли!» – думала Александра под звуки скрипок. Она искоса посмотрела на Колесникова и обнаружила, что он весь поглощен концертом. Он не придуривался, а, казалось, полностью погрузился в звуки. «Любит он музыку, не придуривается. Интересно, что же он пишет?» – Архипова нашла руку Колесникова и сжала ее. Он не ответил, а чуть позже аккуратно высвободил ладонь.

Концерт был одноактным. Несколько небольших музыкальных произведений, рассказ маэстро о том, как возникла идея устроить такую встречу… Потом вышли спонсоры, что-то вручали солистам. Архиповой это было неинтересно, Колесников тоже проявлял нетерпение. Как только приличия позволили сорваться со своих мест, они оба бросились на улицу.

– Как хорошо на свежем воздухе, – сказала Архипова, – музыка тоже красивая, но…

– Душно, вот и вся проблема, – сказал практичный Сергей Мефодьевич.

– Странные мы. Народ там тусуется, обменивается мнением, не спешит, с бокалами шампанского бродит…

– А нам некогда, – привычно бросил Колесников.

– Куда мы можем спешить в такое время? Уже около двенадцати.

– Есть одно место. Туда тоже попасть непросто.

– О, – только и вымолвила Александра. Про себя она подумала, что не прочь бы уже лечь в постель.

Несмотря на поздний час, машин на улицах было полно. И опять Колесников приятно удивил ее. Он не ворчал, а ехал спокойно, мурлыкая себе под нос. Архипова прислушалась.

– «Сила судьбы», Верди.

– Что? – не понял Колесников.

– «Сила судьбы». Ты пытаешься напевать увертюру.

– А, да. Она мне очень нравится. Полнотой своей. И законченностью.

– Симфоничностью, я бы сказала.

– Молодец, правильно уловила.

«Знал бы он, что у меня тоже музыкальная школа за плечами и собиралась я быть пианисткой. Но лучше этого ему не говорить. Или я уже сказала?» – Архипова вдруг испугалась, что она совершенно не помнит их разговоров. «Как же так?! Он так интересно рассказывает… Вон про цилиндры, шляпы касторовые рассказал, а я не помню, о чем мы говорили неделю назад! Надо быть внимательнее, нельзя обижать человека!» – Архипова подобралась и стала внимать словам Колесникова.

– …Вот тогда они, его друзья, решили дописать его реквием… – донеслось до нее.

– Сережа, про реквием поняла, а куда едем-то?

– В ресторан. Нет, в кабачок. Там атмосфера такая, понимаешь… необычная. А вот мы приехали…

На стоянке, куда они заехали, горели огни. Вернее, факелы. Факелы крепились на высоких кольях и освещали площадку тревожными всполохами.

– Ну-ну. – Архипова разглядела человека в средневековой одежде.

Колесников бросил ему ключи:

– Отгоните на задний двор. Возвращаться на такси будем.

– Будет сделано, – поклонился человек в колготках, штанах-буфах и остроугольной шапочке.

– Это Робин Гуд? – тихо спросила Александра.

– Это его друг, – ответил Колесников не моргнув глазом, – так сказать, соратник по борьбе с английским империализмом.

– Феодализмом, – машинально поправила Архипова.

– Да без разницы.

Колесников взял ее за руку и повел в низкое здание, сложенное из крупных камней.

– Как они только его построили! – удивилась Александра.

– Не поверишь: подъемным краном, при помощи цемента. Достижения прогресса проникли даже в английскую глубинку.

На этих словах Архипова рассмеялась в голос. Так забавно было слушать человека в этой странной, почти киношной обстановке.

Они вошли в дом, преодолели три мощные ступеньки и оказались в полумраке зала. Повсюду стояли огромные столы, лавки. Сидели люди. Кто-то был в обычной одежде, кто-то в средневековых костюмах. Причем ряженые сидели многочисленными группами, громко разговаривали, смеялись, воздевали к потолку огромные пивные кружки.

– А вот и гости. – К ним подкатилась круглая тетка. Чепчик сидел набекрень, фартук был в пятнах, а из белой блузки вываливалась мощная грудь. Грудь тетка пыталась убрать на место. Удавалось ей это плохо.

– Мы…

– Да знаю. Вон столик в углу у очага. И тепло, и не на глазах. Когда парочки приходят, главное, их подальше от людей спрятать. А то начинают тут обниматься…

Колесников и Александра прошли в угол. В очаге пылали поленья. Здесь они были незаметны. Зато зал оставался как на ладони.

– Все как всегда? – обратилась тетка к Колесникову, потом перевела взгляд на Архипову. – Не подумай ничего, твой парень здесь один бывал.

– Я вообще не умею думать, – сказала Александра, немного одуревшая от гомона.

– Вот и правильно. Наше бабье дело простое: деньги давай, любовь получай и сваливай…

– Как? – растерялась Архипова.

– Успокойся, не обращай внимания, – шепнул Сергей Мефодьевич. Вел он себя уверенно – наверняка был завсегдатаем.

– Пытаюсь. Хотя для чего мы здесь? Чтобы внимание не обращать?!

– Чтобы поесть мясо кабана с можжевеловыми ягодами. Печеную репу, брюкву в сахаре и выпить эля.

– О боже, – простонала Архипова.

– Здесь потрясающе вкусно.

– А принадлежит сей кабак шерифу?

– Какому шерифу? – изумился Колесников.

– Ноттингемскому…

– Наверное. Не узнавал.

– А кто эти люди? В костюмах опереточных…

– Это актеры. Они тут для антуража.

– Тогда и посетителей просили бы приехать в костюмах.

– Так оно и было какое-то время, но потом само собой отменилось. Неизменным осталось только одно – запись сюда за месяц вперед.

Архипова склонила голову.

– То есть ты сюда записался, не зная, что я приеду.

– Почему? Я знал, что приглашу тебя. А вот и кабана несут, давай поедим!

Архиповой очень захотелось снять на видео вынос блюд – всю эту вереницу поваров, поваришек и совсем уж мелких поварят. Все лица были серьезны. За пояс повара было заткнуто полотенце не первой свежести, что, видимо, должно было подчеркивать аутентичность средневекового быта. Поварята при ближайшем рассмотрении оказались девицами кордебалета в огромных поварских колпаках.

– Вот, угощайтесь, – повар водрузил на стол огромное блюдо с кусками темного мяса. Вокруг лежали веточки зелени, красный редис и мелкая, с подпеченными бочками репка.

– Да уж… Шерифский ужин, – проговорила Архипова.

– Верно. Только шерифу сейчас не до ужина… – проговорил повар, и процессия удалилась. Круглая тетка подала эль в огромных кружках.

– Хлеба бы… – нерешительно попросила Архипова.

Принесли огромный, серый, припорошенный мукой каравай. Колесников отрезал ломоть ножом, который лежал на столе.

– Так, пока горячее – налетай, – сказал он и, подцепив тем же ножом кусок жареного кабаньего мяса, плюхнул его на тарелку Александры.

– Слушай, я не съем, много!

– А ты попробуй. Но сначала хлебни эля.

Эль был тепловатым, но от этого казался еще вкуснее – в холодном напитке оттенки порой не различишь. В эле, показалось Александре, было все: хмель, тмин, мята, что-то похожее на изюм… До конца она не поняла – зато выпила половину кружки залпом.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.