– Сережа, я так горжусь дочкой. Представляешь, ее пригласили в один из институтов на Дальнем Востоке. Будет одна операция, участвуют китайские специалисты, испанские и наши. Так вот, наших будет представлять моя дочь.

Архипова очень удивилась, когда ей ничего не ответили. А сейчас, в поезде, охнула: «У него, наверное, проблемы с дочерью! А я так хвасталась! Господи, как же я не догоняю иногда!» И тут же ей стало легче. Словно все разъяснилось, все стало понятным, все встало на свои места. «Впредь надо быть внимательней! – приказала она сама себе. – Мало ли что у людей бывает!»

Остаток пути она чувствовала себя сносно – исчезли сомнения, подозрения и тревога. Еще утром у нее скрутило живот: так бывало, когда Александра нервничала. Настроение было дурное, плечи опустились, словно она тащила сумки с картошкой или еще с чем-то таким же безрадостным и скучным. Но присутствие людей, оживление в вагоне, общий приподнятый настрой все исправил. Ей стало казаться, что ничего особенного нет в том, что дама соглашается приехать к новому знакомому в гости, едва-едва узнав его. «К тому же я буду жить в гостинице. Ну, покажется идиотом – не буду встречаться!» – решила она и остаток пути провела уже в хорошем настроении. Она почитала, посмотрела мультфильмы – с некоторых пор была у нее такая слабость, – сходила в вагон-бистро, выпила кофе. Могла бы заказать на месте, но решила прогуляться. Когда за окном показались пригороды Петербурга, она вдруг вспомнила про губную помаду, пудру и (о ужас!) расческу. Порывшись в сумочке, она нашла огрызок карандаша для глаз. «Странно, я же помню, что все это положила – помаду, пудру и даже расческу!» – пробормотала она.

– Так всегда бывает, – вздохнула соседка рядом, – я забыла отчет. А ведь я в командировку еду…

– Ах, отчет могут прислать по электронке. Распечатаете, и все. А расческу с помадой не распечатаешь! – с досадой проговорила Архипова. В кои-то веки захотелось быть накрашенной, приглаженной, причесанной…

Поезд бесшумно затормозил. Голос в динамиках что-то говорил про погоду: впрочем, снежные вихри, гулявшие по перрону, были убедительнее всех слов. Архипова надела теплое клетчатое пальто, обмотала шею шарфом, оставив голову непокрытой, и покатила свой маленький чемоданчик к выходу.

Они договорились, что Колесников встретит ее у выхода из вагона. Это оказалось не лучшим решением: толпа пассажиров из следующих вагонов теснила людей к краям платформы. «Анна Каренина, Вронский и прочие…» – подумалось Александре. Какой-то пассажир толкнул ее, сердито посмотрел через плечо, но, встретившись с ней взглядом, виновато улыбнулся и произнес:

– Давайте я вам помогу выбраться отсюда. – Мужчина уже приготовился забрать у нее чемодан, но в это время высокая крупная фигура появилась откуда-то сбоку.

– Дама не одна… – произнесла фигура. Александра увидела большие серые глаза за стеклами очков, чуть крючковатый нос, крупный, четко очерченный рот. Мужчина был без шапки, и надо лбом хохолком подрагивала седая прядь. Архипова что-то пролепетала толкнувшему ее прохожему и растерянно поздоровалась со встречавшим ее мужчиной. Тот вручил ей огромный букет.

– Розы! И какие! – охнула Александра. Она розы не любила, но почему-то посчитала своим долгом восхититься букетом.

– Ты меня вспомнила? – строго произнес Колесников.

– Ну да… конечно… – опять оробела Александра. Она по-прежнему не помнила момент их знакомства, но ей вполне достаточно было видеть его сейчас. «Красивый. Импозантный. Выправка отличная. Недаром морской офицер. Вот только… одет… – думала Архипова, тихонько разглядывая Сергея Мефодьевича. – Ботинки как в том анекдоте: “Дед носил – не порвал, отец носил – не порвал, а ты, внучек, и месяца не проносил, как подметок нет!”» Архипова осторожно разглядывала толстые башмаки Колесникова. В таких ботинках, по ее мнению, должны ходить грузчики, которые перевозят мебель в больших фургонах: даже если диван на ногу упадет, увечье не грозит. «В остальном же вполне пристойный господин. Одна беда – не помню его лица… Совсем. Сюжет кино – женщина встречается, поверив мужчине, что они однажды уже знакомились. На самом же деле он мошенник, а телефон где-то подсмотрел». – Александра даже хихикнула. Сергей Мефодьевич, кативший за собой ее чемоданчик, покосился на Архипову.

– Что именно тебя так развеселило? – с вызовом спросил он.

– Над собой смеюсь. Над своим авантюризмом. Пригласил незнакомый мужчина, я и приехала. Дочь не одобрила. Подруги тоже.

– Что ж они против меня имеют?

– Э-э-э… они тебя не знают, – опешила Александра. – Поэтому и против. Это же логично!

– Мне так не кажется, – произнес Колесников.

– Кстати, – не стала дальше спорить Архипова, – я забронировала себе отель. Не принимай на свой счет – я так сделала еще до всех советов подруг.

– Нет, так не годится, так нельзя, – вдруг с истеричной ноткой в голосе произнес Колесников, – узнать друг друга можно, только если проводить с друг другом много времени. А быт, самый простой быт, очень быстро все расставляет по местам. Знаешь, лучше всего люди узнают друг друга в походе…

– Конечно, подводная лодка… Морские просторы, – проговорила Архипова, сбитая с толку.

Колесников опять странно на нее покосился. В другой раз Архипова уже бы огрызнулась – мол, что косишься? Но сейчас она была обескуражена абсолютно всем – розами, «толстыми» башмаками, настоятельным приглашением пожить в его доме…

– Послушай, Сергей, и все же я настаиваю. Я бы пожила в отеле.

– Ты его уже оплатила?

– Нет, только забронировала.

– А, – с видимым облегчением произнес Колесников, – значит, хлопот никаких нет. Едем сразу ко мне.

К этому моменту они вышли на площадь. Архипова, несмотря на препирательства, не могла не улыбнуться.

– Как же я люблю этот город!

– Сыро, промозгло, – пробурчал Сергей Мефодьевич, – ветер вечный.

– Это же прекрасно, – искренне сказала Александра, – за все это я и люблю Питер. Понимаешь, город настолько хорош, что погода ему нипочем.

Колесников промолчал. В этом молчании Архипова учуяла осуждение. Словно нельзя любить то, что не любит он сам.

– Сергей, может, в отель? – Александра взглянула на Колесникова.

– Мы уже едем ко мне.

Архипова подавила вздох. «Если он маньяк, меня даже спасти не успеет никто!» – подумала Александра.

Ехали они медленно. Во всяком случае, так ей показалось. Колесников следил за дорогой и покрикивал на водителей и пешеходов. «Ты погляди, как он едет! Урод! Где они только права купили!» – обращался он к Александре. Или: «Бабка просто самоубийца, дура старая!» Архипова не выдержала:

– Сергей, будь добр, не кричи мне на ухо. Я встала рано, ехала четыре часа и пока еще не осознала, что в Питере. Нервная система возбуждена.

– Я возмущен! Они просто безответственные люди, – уже спокойно произнес Сергей Мефодьевич.

Ехали они долго. Когда Александра деликатно на это намекнула, Колесников с большим достоинством ответил:

– Видишь ли, спешить некуда. Я уже в том возрасте и положении, что это все остальные должны спешить ко мне.

Архипова хмыкнула. Ей понравилась фраза. «А он знает себе цену!» – подумала она.

Осознав, что темп поездки не изменится, Архипова стала смотреть в окно. Некоторые места оказались знакомы: она узнала Литейный проспект, Финляндский вокзал, – а потом, проехав немного по набережной, они взяли курс на север.

– Пискаревский проспект где-то здесь… Помню, ездила сюда когда-то, – произнесла Архипова, разглядывая однотипные дома.

– Зачем?

– Что – зачем? – удивилась Александра.

– Зачем ездила сюда? – спросил Колесников.

– Не помню. Уже не помню, – честно сказала Архипова.

– Это как? Провалы в памяти?

– Почему? – даже обиделась Александра. – Нет провалов. Наверное, что-то незначительное…

Сергей Мефодьевич неодобрительно крякнул.

– А все-таки природа здесь другая. Северная, – примирительно сказала Александра. Она чувствовала напряжение, и это ее раздражало. Остаток пути они почти молчали.