– А кто его просил? – задохнулась я от возмущения.

– Я! – кротко улыбнулась Милочка, зная, что эта ее улыбочка действует на меня безотказно. – Я просила! И у него уже куча вариантов. Вполне возможно, что к концу твоего отпуска ты будешь жить уже по новому адресу…

Если бы Милочка могла знать в тот момент, что меня ожидает в недалеком будущем, то схватила бы в охапку и потащила на край света. Но, очевидно, ее телепатические способности были очень ограничены, поэтому на этот раз она расцеловала меня в обе щеки и со спокойной душой отбыла, не забыв взять с меня обещания дожидаться ее к обеду завтрашнего дня.

Заперев за ней дверь и прибрав на кухне, я прошла в свою комнату, которую любовно именовала «кабинетом». Может быть, это было слишком громко сказано, но, во всяком случае, над тем, чтобы ее оборудовать, я трудилась с особой тщательностью и любовью, пытаясь хотя бы немного воссоздать ту атмосферу, в которой просиживала за компьютером в роли инженера-программиста в одном из акционерных обществ.

Выкрасив стены белой краской и развесив по ним репродукции известных модернистов в черно-белой гамме, я восхищенно крутила головой из стороны в сторону, призывая подруг разделить со мной мои восторги.

– Операционная, – презрительно фыркала Милочка. – Денег, что ли, нет?

– Есть, а что? – сразу ощетинилась я, оскорбленная до глубины души за свое детище.

– Так наняла бы специалистов, сделали бы все в лучшем виде.

Ксюша в таких случаях помалкивала, пуская дым в потолок, и загадочно посмеивалась. Когда же страсти накалялись, она миролюбиво обнимала нас за плечи и призывала к благоразумию:

– Девчонки, ну хватит вам цапаться, смотреть противно!

Следует отметить, что Ксюше достаточно было повести бровью, чтобы внести сумятицу в ряды друзей или, напротив, заставить два враждующих клана возлюбить друг друга. Ее тихая размеренная речь действовала отрезвляюще и на нас. Мы с Милочкой тоже затихали и принимались с особой тщательностью наводить порядок в моем «кабинете-операционной».

– Ну, и что скажете? – спрашивала я, когда все было расставлено и развешано по своим местам и углам.

Милочка, тяжело повздыхав, молча выплыла из комнаты. Ксюша же, прищурив глаз, долго разглядывала комнату и, брякнув напоследок: «Я сейчас!», выскочила из квартиры.

Вернулась она часа через полтора. И не одна, а с парой носильщиков, которые принялись без устали заваливать мою квартиру буйной растительностью.

Увидев такое, Милочка захлопала в ладошки и воодушевленно залопотала:

– Это именно то, чего недоставало! Теперь комната обретет жилой вид, хотя тебе ведь все равно.

Я пожала плечами, что должно было означать полнейшее согласие и смирение перед неизбежным.

Сказать по правде, Милочка была в чем-то права. Комнату я оборудовала для работы, чем, собственно, и собиралась в ней заниматься, а когда я работала, то все остальное переставало для меня существовать.

Вот и сейчас, стоило только окошку монитора приветливо мне моргнуть, как я сразу отключилась от внешнего мира.

Лишь требовательный звонок в дверь какое-то время спустя вернул меня к реальности.

– Кто бы это мог быть? – бросив взгляд на часы, удивилась я. – Какой-то поздний гость…

Поздним гостем оказалась соседка Валентина. Пьяно посмеиваясь, она двинула на меня пышным бюстом и, плотно прикрыв дверь, доверительно зашептала:

– Слушай, Лерка! Дело есть…

– Слушаю тебя, – пробормотала я, стараясь казаться вежливой, что мне с трудом удавалось, учитывая время: шел второй час ночи.

– Подержи у себя одну вещицу. – Валентина протянула мне небольшой газетный сверток. – День-другой, не больше…

– А почему я? – Мои глаза округлились от изумления.

– Понимаешь, у меня гости… – Соседка выразительно щелкнула себя по шее. – Вещь ценная. Боюсь, отключусь, а ее сопрут.

И вот тут я совершила очередной идиотский поступок из числа многих уже совершенных и многих, которые суждено совершить в будущем, – я взяла этот сверток и, повертев в руках, сунула на верхнюю полку антресолей.

– Когда заберешь? – деловито осведомилась я.

– Завтра-послезавтра, – туманно пояснила Валентина, пытаясь открыть дверной замок. – Если по какой-нибудь причине не смогу, за ним придет мужчина.

– А-а-а… почему ты не сможешь? – спохватилась вдруг я. – Что может случиться?

Валентина вздохнула и, томно улыбнувшись, пробормотала:

– Случиться ничего не может. Мой род занятий, дорогуша, предусматривает ужасную нехватку времени. А тот, кто за ним должен прийти, ждать не любит. Если меня вдруг не окажется дома, он будет сильно нервничать, а нервных мужчин я органически не перевариваю, и после их визитов моя физиономия почему-то расцветает синяками.

Привалившись к стене, она принялась обрисовывать мне приметы этого человека. Я тупо кивала, мысленно воссоздавая перед собой словесный портрет, и мне все больше становилось не по себе – предполагаемый визитер по всем приметам должен был оказаться настоящим красавцем.

– Он твой друг? – на всякий случай уточнила я.

– Вроде того, – пьяно качнулась Валентина. – Он очень хороший и очень давний знакомый, можно сказать – росли вместе…

Тут мне сделалось совсем дурно. Все предостережения подруг разом выскочили у меня из головы, а услужливое воображение принялось рисовать мне сцены – одну живописнее другой.

– Ты чего сникла? – толкнула меня в бок локтем соседка. – Не переживай, мужик красавец и знает, как утешить одинокую женщину.

– Постой, постой! – попыталась я проявить благоразумие. – Красивых мужиков пруд-пруди, а как я узнаю, что он именно тот, который придет за…?

– Никто, кроме него, не знает, что этот сверток у меня, это во-первых, – загнула она пальчик на правой руке. – Он мне его передал без свидетелей, попросил подержать на всякий случай. Это во-вторых.

– На какой случай? – выскочил у меня идиотский вопрос, и я тут же устыдилась. – Извини, это я так…

– Да ничего, Лерка, не переживай! – Валентина подошла к зеркалу и взбила растрепавшуюся прическу. – Если честно, то я и сама не поняла… Мудрит что-то. Я, говорит, никому не доверяю. А ты, Валька (это он про меня), баба проверенная. Если честно, то мне до фонаря, чего у него там за дела. Я и раньше у него вроде камеры хранения была. А сейчас, понимаешь, такой случай: клиент один попался, могут быть со временем напряги. Так я отзвоню приятелю, что, если меня не будет дома, пусть к тебе заглянет? Идет?..

Тяжело вздохнув, наверное, раз уже сотый, я укоризненно качнула головой:

– Что он мне должен будет сказать?

– Да ничего, бестолковая ты! Говорю – никто не видел и не знает, что сверток у меня! Никто, кроме него! К тому же ты его узнаешь сразу – таких красавцев не на каждом углу встретишь…

Валентина откровенно ухмыльнулась и, потрепав мою зардевшуюся щеку, тяжело вывалилась из квартиры на лестничную площадку.

Милочка явилась задолго до назначенного времени.

– Ты все еще не одета?! – Ее бровь изогнулась дугой. – Быстренько, Лерусик! Ксюша ждет. Сейчас мы поедем и будем создавать тебя заново.

– Ага, – буркнула я, еще плохо соображая спросонья. – Как погода? Чего мне надеть?

– Погода изумительная. Надевать практически ничего не нужно, потому что все пойдет в мусорку. – Она сделала паузу, разглядывая меня в нижнем белье, и качнула головой: – Лерка, я же не одна…

Только тут я заметила ее разлюбезного супруга, который старательно отводил глаза от моих форм, облаченных в пену кружев.

Я хмыкнула и, не торопясь, прошествовала в ванную, где у меня на вешалке покоился дежурный халатик. Слыша недовольное Милкино шипение в спину, я еще раз выразительно хмыкнула и довольно улыбнулась.

А чего мне было стыдиться? Во-первых, такое белье вообще нужно носить поверх одежды. Милка сама не раз говорила, что единственное, что есть ценного в моем гардеробе, – это белье. А во-вторых, ее Олежу я совершенно не воспринимала как мужчину. Нет, ну, скажите, какой приличный мужик уткнется в «Плейбой», если у него под носом постоянно разгуливает оживший образ с одной из его страниц?