– Федька, Федька!

Это меня мама зовет, у меня много обязанностей, потому что я – старший из братьев. Семья у нас большая, мы очень любим друг друга, переживаем, когда кто-то болеет, и каждый вечер молим Господа нашего Иисуса Христа, чтобы Он ниспослал на всех нас Свою Благодать.

Живем мы в селе Старый Угрынев. В самом центре села, на пригорке, стоит большой храм, греко-католический. Мы – униаты, греко-католики, так называется наша религия. Папа наш – греко-католический священник, все наше село – его приход. Мама тоже из семьи священников-униатов. Ее родители живут на соседней улице, а мой дед иногда замещает моего папу, когда тот уезжает по своим делам.

Все украинцы-галичане придерживаются униатской религии, и этим мы отличаемся от поляков – католиков и от других украинцев или русских – православных.

У нас теперь своя республика – Западно-Украинская народная республика. Папа избран делегатом от нашего уезда и теперь часто отсутствует, ездит в Станислав, который провозглашен нашей столицей. Поляки не могут смириться с нашей независимостью от них, и между нами началась война.

Мне всего десять лет, а это уже вторая война в моей жизни. Первая была, когда я был еще совсем маленький, мне было лет пять. Но я хорошо ее запомнил. Тогда Россия воевала с Австро-Венгрией. А мы, галичане, входили в состав Австро-Венгрии. Мы именовались Королевством Галиции и Волыни.

Воевало много стран, поэтому эта война так и называется – Великая война. Бывало так, что фронт проходил через наше село. Когда начинался обстрел, взрослые хватали детей и прятались в подвалах. Мама молилась, мы прижимались к ней, и всем нам было очень страшно. К концу войны наш дом оказался наполовину разрушен, и мы с мамой уехали в другое село, к ее брату, пока дом восстанавливали всем селом.

Тех украинцев, которые проживают восточнее Збруча, намного больше, чем нас. Ту местность именуют Подол, с нее начинается Великая Украина. Украинцы там в большинстве своем православные, и их украинский язык немного отличается от нашего.

Великая война закончилась год назад. Нашего государства, Австро-Венгрии, не стало, и царской России – тоже. Теперь там Советская власть.

На стороне Австро-Венгрии воевали украинские части, набранные из наших галичан – сечевые стрельцы. Многие из них погибли, и их братские могилы повсюду в Галиции. Папа благословлял новобранцев, он верил, что после войны правительство Австро-Венгрии в благодарность за нашу преданность предоставит Галиции автономию, как он говорил. Но случилось так, что старый император умер, новый процарствовал совсем недолго, империи больше нет, а мы оказались под пятой у поляков. У них теперь свое государство – Польша, и Галиция вошла в его состав. Как же это несправедливо!

Мама опять меня зовет, бегу к ней. Ну, а там уже на подходе время для вечерней молитвы.

У нас в доме большая библиотека. Украинские, польские и русские книги. Я с удовольствием читаю их, мама говорит, что я читаю уже с пяти лет. И еще я очень люблю играть на различных музыкальных инструментах. Мама тоже хорошо играет на инструментах и при этом поет песни. Наши, украинские. Иногда – польские или русские.

Я также люблю историю, ну, все, что касается Украины. Я два года учился дома, в школу меня не отдавали, потому что я сильно кашлял, и мама за меня боится, ведь она тоже кашляет, и доктор сказал, что у нее «слабая грудь». К нам приходила учительница, тетя Оксана, она со мной и занималась всеми школьными предметами. Так вот, моим любимым предметом была история Украины. Особенно все, что касается Запорожской Сечи. Когда тетя Оксана рассказывала про гетмана Сагайдачного, я воображал себя рядом с ним, его куренным, с люлькой в зубах, в шароварах и с огромной саблей на боку. Я исполнял приказы гетмана и давал ему свои советы. Вместе мы рассматривали карту и намечали ход сражения, брали Кафу, освобождали невольников и плыли на ладьях в Константинополь.

К сожалению, гетмана смертельно ранили в бою с турками. Так и осталась Украина без своего государства. Как жаль! Но папа говорит: «На все есть промысел Божий. Господь закаляет нас, нашу волю. Проверяет, насколько крепка наша вера в Него и сильна наша любовь к родине». В себе я не сомневаюсь, я знаю, что для меня самое святое – Бог, родина, наша религия и моя семья. И я их никогда не предам. Ни при каких обстоятельствах.

Воображая, я иногда разговариваю сам с собой. Однажды разговорился: «Пушки к бою, заряжай, пли!», ну и дальше в таком же духе. Мама засмеялась и сказала:

– Какое у Федьки богатое воображение!

А папа ответил:

– Я в его возрасте тоже себя бог знает кем воображал.

– И кем же? – улыбнулась мама.

– Пусть это останется моим секретом, – ответил папа, и оба рассмеялись.

А я подумал: «И кем же он мог себя вообразить? Может, Папой Римским?» Ведь мы, униаты, признаем над собой власть Папы, наместника Бога на земле. И этим мы отличаемся от православных. Они Папу Римского своим владыкой не признают, для них глава церкви – патриарх. Для украинских православных – Московский патриарх. А для греческих – Константинопольский. А православных святых мы признаем, и в обрядах у нас много общего.

Нашу веру поляки именуют «мужицкой». Папа как-то пояснил: наши предки ни в какую не хотели переходить в католичество, и чтобы оторвать нас от православия, иезуиты придумали новую веру. В основном православную, но с признанием Папы Римского главой Церкви. Нам оставили всех православных святых, и молитвы наши читаются на родном языке, но мы также чтим и католических святых, и их праздники. Эта вера укоренилась в простом народе и стала «мужицкой». Папа говорит, что вера наша сохранила народ наш в самые трудные века. Мы нашей верой, как щитом, отгородились от соседних народов. И никто не смог пробить этот щит, потому что Господь наш, Иисус Христос, благоволит нам.

У нас в Галиции все семьи большие и очень дружные. Так уж повелось издавна. Вот и в нашей семье пятеро детей. Самая старшая – моя сестра Марта. Ей уже двенадцать. Воображает себя совсем взрослой и следит за порядком в доме. Следующий по старшинству я – Федор. Мне десять лет. И у меня еще два младших брата – Сашка и Василька. Сашке восемь, а Васильке – пять. Да еще младшая сестренка, Владимира, Владька. Ей шесть годиков.

Мама и папа очень любят друг друга. Папу беспокоит мамино здоровье, а мама себе места не находит, когда папа исчезает по своим делам. И мне кажется, что наша семья еще пополнится новыми братиками и сестричками. Лишь бы мир пришел на нашу землю. А еще у меня есть дед Михаил и бабушка Розалия по отцовской линии, и дед Владимир и бабушка Катерина – по маме. Дед Миша и баба Роза живут в городе Стрый, а дед Володя и баба Катя – в нашем селе, на соседней улице.

Дед Михаил – земледелец, агроном. Он следит, чтобы крестьяне правильно использовали свои наделы. Раньше, во времена императора, он получал жалованье, но теперь и ему и всем нам жить стало гораздо труднее. Дед Владимир – священник, как и мой папа. Когда я болел и не ходил в школу, то некоторое время жил в его доме. Бабушка Катя ухаживала за мной, а дед следил за моими уроками. У нас среди родни много священников-униатов, учителей и агрономов. Я пока еще не решил, кем стану. Но если мне придется бороться за освобождение Украины, то я изберу только этот путь, как бы труден он ни был.

В Стрые есть мужская гимназия, украинская. Польских гимназий много, а вот украинская – одна. Конечно, украинским детям можно учиться и в польской гимназии, на польском языке. Так многие и поступают. Но мои родители решили, что их дети пойдут только в украинскую гимназию. Так что ближе к осени меня отправят в Стрый к деду Михаилу и бабе Розе. Я очень рад, что буду учиться, как все дети. Моя сестра, Марта, уже проходила год в школу для девочек при духовной семинарии в Стрые. Она станет учительницей.