– И тебе, Болли.

Когда делегация вернулась с переговоров в военный лагерь, Торальд обратился к Блеку.

– Не знал, что твоя подопечная знает Болли. Знатно он её ненавидит. Не будь нас, Синезубый порвал бы девушку голыми руками.

«Большой вопрос, кто бы кого порвал» – подумалось лучнику.

*********************

– Про переговоры мне не рассказывали, – Блек был удивлён.

– Они всегда есть, – ответила Астрид. – Это последняя попытка предотвратить кровопролитие. Прежде, чем рисковать своими воинами и верными людьми, военачальник должен хотя бы попытаться решить дело миром. Часто достаточно демонстрации силы – покажи противнику, что у него нет шанса на победу, и он отдаст всё без боя. Лучшее сражение не то, где победа далась большой ценой. Лучшее сражение то, где не погибло ни одного всадника, не было сожжено ни одного села или города, и при этом ты достиг своей цели.

– А что же было дальше? – мальчик сгорал от любопытства.

– Дальше всё было почти так, как написано в родовой саге – недели две строились машины, затем было два штурма. В первом Ригнар получил серьёзное ранение, а Торальда сшибли с коня. Войска Бьоргенсенов были отброшены. Второй штурм лично возглавил твой дядя и взял цитадель.

– А зачем же они штурмовали Граморок? Можно было, как и говорил дед, окружить замок и просто переморить их голодом. Горожане бы сами город открыли через месяц-другой.

– Вот только тогда я была бы мертва. Или хуже.

Здесь Астрид замолчала и отвернулась от сына. Как же ей трудно было рассказывать эту часть истории! Даже спустя годы, боль была ещё сильна. Через мгновенье женщина ощутила объятия сына. И без слов мальчик понимал, как маме тяжело.

– Прости моё любопытство, матушка. Тебе очень больно вспоминать прошлое, прости меня.

Астрид посмотрела в глаза сына. Блекхарт должен вырасти достойным человеком, и занять престол. Но, вместо этого, его ждут страшные испытания.

– Нет, мой дорогой, всё хорошо. Ты же рыцарь, битвы, осады и дипломатия будут твоим ремеслом. И конечно, обязанность рыцаря знать и помнить славные деяния предков. Мой брат прорвался за стены замка, но взять цитадель не представлялось возможным, – голос Астрид дрожал.

– И что же Блекхарт сделал? Подкатил осадные машины прямо к Цитадели Граморока? Хитростью проник за ворота? А может, удалось подкупить кого-то из стражи?

– Нет, – говорила Астрид уже спокойно, – тех людей было не подкупить, не запугать. Блекхарт принёс величайшую жертву, чтобы одолеть ужасного врага и спасти меня.

Во имя жизни

Блек, Орм и несколько сотников собрались в одном из домов в нижнем ярусе Граморока. С большим трудом им удалось пробиться за стены города, но они погрузли в уличных боях. На большом столе лежала подробная карта города.

– Какова ситуация сейчас? – спросил Блекхарт.

– Мы ведём бои здесь и здесь, – указал на карте направления один из сотников. – Продвижение даётся с трудом. У Болли гораздо меньше людей, но узкие улочки легко баррикадируются. Местные вообще не оказывают Синезубому поддержки.

– Кроме этого у них есть это ужасное оружие. Если горшок падает недалеко от воина и на человека попадает хоть искра, то спасти его от быстро разгорающегося пламени не удаётся. Прямое попадание выдерживают только мантелеты, ростовые щиты. И то не всегда.

Блек выругался про себя. Эти горшки с синим огнём оказались невероятно эффективным способом отражения штурмов. А защитники, видимо, обладали внушительными запасами сего оружия.

– Что скажете, если мы закатим осадные машины за городскую стену и будем бить прямой наводкой по Южной башне цитадели? – задал вопрос Блек.

– Торальд не согласится, – сказал Орм, – это очень рискованно. Тем более, для них здесь не хватит места.

– Разрушим несколько домов и сможем установить машины, – предложил один из сотников.

– Выставим свои баррикады, и люди Болли не смогут даже подойти, чтобы метнуть свои горшки в наши машины, – поддержал другой сотник. Блек был очень рад этим помощникам, которых к нему прикрепил лично Торальд. Вот только старый Бьоргенсен теперь сам стал проблемой.

– Ярл не даст добро, парень, – стоял на своём Орм, – он уже сполна заплатил за войну. Ригнар лежит с ужасными ожогами, неизвестно выживет ли. Да и сам Торальд получил копьём в плечо.

– Такой ерундой нашего ярла не свалить. Когда Бьоргенсен был молод, схлопотал арбалетный болт в шею. Отец мой рассказывал – кровищи было море, но он плюнул смерти в лицо и вернулся с того света. Так что копьё в плечо – это ерунда, – и сотники улыбнулись.

– Вот только состояние Ригнара не ерунда, – сказал Блек серьёзно. – Подготовьте баррикады на улицах и вычислите место, где должны стоять машины. Инженеров охранять как зеницу ока, без них мы вообще ничего сделать не сможем. К каждому приставить по два охранника, со сменой, чтоб круглые сутки с инженерами были люди. Я лично поговорю с Торальдом.

Сотники кивнули и ушли. Сразу же вошла Кнот.

– Времени почти не осталось, потомок Морока. Ты должен использовать…

– Да как же ты достала! – крикнул Орм. – Никакая сила не поможет взять столь укреплённую цитадель. Иди в келью и молись, если тебе так хочется, но не мешай мужчинам заниматься войной!

Кнот не обратила никакого внимания на слова воина. Она неотрывно смотрела своими невероятно глубокими голубыми глазами на Блека.

– Выйдите, – приказал Блекхарт.

Сотники покинули дом, а бывалый воин хмуро посмотрел сначала на парня, затем на девушку. Его рука опасно потянулась к топору на поясе.

– Нет, Орм. Прошу тебя, выйди, – уже попросил, не приказал Блек.

– Не стоит тебе слушать эту дрянь, – в сердцах сказал Орм и вышел.

*********************

Через три недели Южная башня пала. Блек захватил её и часть стены, но доступа к самой цитадели по-прежнему не было. Потери среди осаждающих снизились, так как в городе нашли крупные запасы подготовленного дерева. Инженеры сделали большие ростовые щиты, потому что привезённые с собойуже пришли в негодностьк тому моменту. Кроме этого, войско Бьоргенсена привыкло к ужасным горшкам с синим пламенем. На войне можно погибнуть от множества вещей – стрелы, болта, копья или меча. Или сорваться со стены при штурме. Пламя всего лишь ещё одна причина смерти. К чему лишние переживания?

Блекхарт оставил гарнизон в Южной башне под командованием Орма. Несколько дней шёл перекрёстный обстрел между войсками Торальда и защитниками цитадели.

– Обычно Командир цитадели при прорыве стен города и уж тем более захвате башни с воротами пытается договориться. А эти только злее становятся. Да и боезапаса у них много, – сказал Орм, когда Блек с охраной пришёл в башню.

– Что думаешь по поводу штурма цитадели? – спросил Блекхарт у бывалого воина напрямую, когда они спустились на первый этаж башни, куда вражеские снаряды не попадали.

– Нельзя штурмовать цитадель, парень. Даже если мы прорвёмся за ворота, то они снова начнут баррикадную войну. Я уже говорил тебе об этом, у нас всёещё достаточно войск, чтобы полностью обложить цитадель и вести постоянный беспокоящий обстрел, тем более что весь остальной Граморок уже наш. К тому же, города на озере не помогают Болли, а значит, блокада получилась полная. Нужно лишь ещёнемного подождать.

– У нас нет на это времени, Орм. Каждый день приближает смерть сестры. Она жива лишь потому, что мы слишком нужны Болли, и он готов пожертвовать всеми своими людьми ради достижения цели.

– Мы можем погубить половину всего войска, пытаясь штурмовать цитадель сейчас, – с нажимом повторил Орм. – Пока наши потери в рамках ожидаемых. Даже Ригнар продолжает бороться за жизнь, авось и выкарабкается.

– Сколько людей у тебя?

– Сейчас тридцать лучников и двадцать пять бойцов. Ростовые щиты обновили только вчера.

Блек тяжело вздохнул. Он так не хотел этого делать, так не хотел отдавать этот приказ. Орм видел это и попытался поддержать парня: