Тихомир слушал Йоха, но смотрел в окно на Яру.

– Почему он в одежде весь? Не зима же, и даже не осень на дворе.

– Потому что мёрзнет постоянно, – ответил Йох.

– Стало быть, и болеет часто? – староста наседал.

– Нет, болеть не болеет, – как можно спокойнее ответил кузнец. Он уже понимал, куда Тихомир клонит разговор.

– Знаешь, что туточки было три зимы назад? – староста перевёл взгляд на Йоха.

– Знаю. Вести доходили, – ответил кузнец.

– Нам очень повезло, что в земли наши после мора люди побежали из-за войны герцога нашего, дай ему Астарус здоровья. Иначе померли бы все. Потому я рисковать не стану, кузнец. Приведи сейчас мальца сюда, и я посмотрю его, тогда уже и будем думать, оставлять вас или нет.

Йох смотрел в глаза Тихомира и понимал, что тот не уступит.

– Дайте нам самую захудалую хату на краю села. Я сам починю там всё. Работать могу за половинуплаты или за еду. Никто не увидит мальчика, он не будет выходить на улицу.

Тихомир смотрел на этого крепкого, сильного мужчину и удивлялся такой жертвенности.

Йох ждал решения старосты, словно приговора. На самом деле это он и был, ведь уже август, кузнец и его племянник в пути уже долгое время. Деньги давно закончились, питались путники тем, что им давали местные жители, а ночевать в лесу и на опушках осенью не выйдет.

Тихомир с неподдельным интересом смотрел в окно. Йох решил тоже поглядеть. Несколько детей подбежали к Яре и облепили его со всех сторон. Они смеялись, задавали вопросы и цеплялись за одежду. Яра уже встал с лавки и старался отойти от них подальше, но разве детей удержишь, когда им что-то интересно?

Один из мальцов умудрился задрать рукав рубахи Яры. Когда дети увидели белые пятна на его коже, они стали кричать «моровой» и разбежались.

– Вот оно что, – подытожил Тихомир.

– Он не болен, – сразу же вступился Йох за племянника, – он таким родился. Это чистая правда, готов на Святом Колесе клясться.

Староста молчал и внимательно смотрел на Йоха.

– Таким родился говоришь? А как его полное имя, а?

– Ярган, – с неохотой ответил Йох.

– Ярган… – задумчиво повторил имя племянника староста. – Когда я был маленьким и не хотел слушаться родителей, то они рассказывали историю про Белого Демона из-за гор. Говорили, что он приходит по ночам и забирает непослушных детей. Когда я вырос и стал работать в поле, до нас доходили слухи, что Белый Демон вовсе не сказка. Что он ворует детей, а взрослых убивает, и плоть ихнюю поедает.

– Не понимаю, при чёмздесь Яра и я, – сказал Йох. Он пытался притвориться, что не понимает, о чёмидёт речь. Но понимал.

– Орудовал он в Нижней Мартирии, – ответил Тихомир, и достал из сундука письмо.

– Вот туточки Любаш пишет, что ты из Мартирии-то Нижней. Что скитаешься много лет. Так что ж, Белый Демон-то не выдумка совсем выходит.

– Ничего не знаю про Белого Демона! – вспылил Йох. – Я пришёл к тебе, староста Тихомир, просить пристанища. Если нет у тебя желания али силы приютить нас, так мы дальше пойдём.

Йох встал и собирался уходить, но тут в дверь неуверенно постучали.

– Наконец-то. Тебя токмо за смертью посылать, Хим. Давай, заходи, – громко сказал Тихомир.

В хату вошёл молодой, коротко стриженный послушник, одетый в длинную чёрную рясу. Пальцы были в засохших чернилах, а глаза слегка прищурены.

– Звали староста? – спросил Хим. Парень с опаской смотрел на злого Йоха, возвышавшегося над ним.

– Звал, звал, – ответил Тихомир и дал послушнику письмо, которое принёс кузнец. – Читай.

Написано там было примерно то же самое, что и в первом письме, которое Любаш присылал Тихомиру.

– Спасибо, Хим, подожди меня около хаты, – сказал Тихомир.

Послушник поклонился и вышел.

– Дальше идти вам некуда, – после паузы стал говорить староста, – на север отсюда война идёть, погибните там. Назад, навосток идти смысла нету. На юге Дикий Лес – там али бандиты убьють, али звери лесные загрызуть.

– Угрожаешь мне, староста? – Йох всё больше злился и инстинктивно стал сжимать и разжимать кулаки.

– Нет, хочу кой-чего предложить. Мы на земле герцога Арбори живём, а сосед-то наш Орден Грифона. Город и крепость его Ларак называется. До неё отсюдава идти дней двадцать. Там могут дать то, чего не могу дать я. Людям после мора одного взгляда на твоего паренька хватит, чтобы на вилы его поднять. Но слыхал я, что такие, как он умеют всякое. Правда-то?

Йох не знал, как ответить, растерянность читалась на его лице. Через мгновенье кузнец заметил довольное выражение Тихомира.

– Стало быть, умеет, могёт.

Староста снова сел за стол и, посмотрев в глаза Йоху, сказал:

– Говорю один раз и больше повторять не буду – в Вирте я вас не оставлю, но могу помочь добраться до Ларака и там получить кров и еду. А может и больше.

Йоху не понравились слова Тихомира. Что значит больше? Никогда и ничего в этом мире не доставалось кузнецу просто так. Но он тут не только для себя – Ярган, вот кого Йох должен оберегать.

– Помоги нам, прошу, – сказал кузнец.

– Стало быть, по рукам, – улыбнулся староста. – Эй, Хим, а ну иди сюда! Писать письмо будем!

*********************

Ярган старался больше не попадаться крестьянам Вирты на глаза. Дети увидели его кожу, а значит, они расскажут взрослым. Такое было уже не раз – дяде неоднократно приходилось защищать Яру. Несколько месяцев назад они едва ушли от мужиков, схвативших вилы и косы. Мальчик не хотел подвергать Йоха опасности ещё раз.

Сейчас Яра сидел в тени огромного дерева, растущего недалеко от хаты старосты. Солнце понемногу скрывалось за горизонтом. Наконец дядя вышел. По выражению его лица и по полной сумке Яра всё понял. Каждый раз, когда они приходили в очередное место, сердце мальчика переполнялось надеждой, но затем Йох выходил и говорил, что им не разрешат остаться здесь. У Яры уже не было сил расстраиваться или переживать из-за отказов – мальчик чувствовал лишь ужасную усталость и пустоту, съедающую его изнутри.

Уверенным шагом Йох подошёл к племяннику.

– Те дети не ушибли тебя?

– Нет, дядя, всё хорошо. Нужно уходить, пока их отцы не пришли.

Йох хмурился каждый раз, когда Ярган говорил что-то подобное. Не племянник вызывал эти чувства, а люди, их окружающие, которые готовы бить любого, кто хоть немного отличается.

– Староста отказал же, да? – голос Яры был потухшим.

– И да, и нет, – ответил Йох. – Он дал мне это.

Дядя достал из сумки письмо с красным сургучом.

– Это письмо мы должны отнести в город Ларак. Там нас примут и дадут кров.

Йох видел, что Ярган не верит. Слишком долго они в пути, слишком долго мальчик видит одну жестокость и ненависть окружающих. Кузнец видел, что у племянника уже не было сил даже для страха. Дядя приобнял мальчика, а затем вложил в руку какой-то предмет. Яра стал его рассматривать в последних лучах уходящего солнца. Это была монета, но непростая – на обеих её сторонах было изображено мифическое существо грифон.

– Что это такое? – недоумённо спросил племянник.

– Что-то вроде пропуска. В этот раз всё будет по-другому мой мальчик. Мы найдём дом, даю тебе слово.

Единственный свет, который Ярган видел в своей недолгой жизни, это был его дядя – Йох был рядом и всегда поддерживал. И, конечно, Яра верил ему, верил всем сердцем. Путники обнялись и продолжили шагать по дороге прочь из Вирты.

Единственный свет

Они шли в Ларак уже семь дней. Дядя как мог, поддерживал мальчика, но предел есть всему.

Йоахим посмотрел на идущего с трудом племянника. Невольно он вспомнил о предсмертной воле его покойной сестры, матери Яры.

«Чтобы ни случилось, я буду поддерживать его. Прости Петра, но у меня не хватит сил отобрать его жизнь. Даже если все так, как ты предсказала».

– Как ты, мой мальчик? – спросил Йох. Они шли по тракту, а вокруг них были бескрайние поля. На них крестьяне убирали урожай. Работали все – мужчины, женщины и дети.