– Ладно, ладно, – пошёл на попятную папа Виктор. – Знаю, что ты высоты боишься. Оставим тебя с Бобо скучать на пляже, а мы с Лесей попробуем забраться повыше. Например, на Домбай. Или на Эльбрус.

– Или на Эверест! – сострила Аня, а Бобо, услышав своё имя, сел и мотнул головой.

– Вот видишь! – просияла Олеся. – Я знала, что тебя возьмут! Ты будешь нас охранять.

– Надо поторопиться с документами, – сказал папа Виктор и отодвинул от себя опустевшую тарелку. – Гостевой режим Олеси заканчивается, нужно оформить всё окончательно.

– Да, я помню. Сегодня же съезжу в город. Если, конечно, с Олесей посидишь. Мои родители сегодня оба работают.

В приоткрытое окно неожиданно влетел шмель и принялся кружить по кухне.

Мама засуетилась, схватила полотенце и начала гоняться с ним по кухне, крича:

– Лови его, лови!

Папа Виктор встал, молча раздвинул жалюзи, распахнул окно и со словами:

– Шмель – к счастью! Пусть ещё кого-нибудь обрадует, – выпустил мохнатого гостя на свободу – и, усаживаясь на место, шумно вздохнул, – Ладно, не буду сегодня задерживаться, вернусь сразу после тренировки. Завтра начну машину к поездке готовить.

Мама Аня округлила глаза.

– Ты шутишь? На нашей старушке ехать за две тыщи километров? Она не выдержит!

– Выдержит, кормилица.

Виктор взглянул на часы.

– Ну, мне пора. Леська – помогай маме. – Слово «море» один раз произнесла, этого мало. Тренируйся, чтоб улучшить результат!

Бобо соскочил с матрасика-лежанки и, виляя хвостом, побежал прощаться. Папа потрепал его по загривку:

– Пока, охранник, надеюсь на тебя. Вечером встретимся – доложишь, всё ли в порядке.

И помахал на прощание рукой.

Мама Аня закрыла за мужем дверь и сказала, обращаясь к Олесе:

– Хорошо, что определились с отпуском. Если всё сложится удачно – через две недели поедем на юг. А пока будем держать кулачки! Вот так!

Олеся улыбнулась, повторила движение за мамой и повернулась к Бобо:

– Ещё целых две недели! Что будем делать?

– Тренироваться! – взгляд пса показался серьёзным как никогда.

– Как?

– Хорошо кушать, спать до обеда и ни о чём не беспокоиться.

– Ты серьёзно? – удивилась Олеся.

– Ну да!

– А я думаю, чтобы время быстрее пролетело – надо превратить каждый день… в особенный!

Девочка на миг закрыла глаза и тут же их распахнула. В тёмных зрачках плясали шаловливые чёртики:

– Карамба-барабамба кук! Приключения начинаются!

Олеся заглянула псу в глаза:

– Ты со мной?

– Разумеется!

И Бобо от радости лизнул маленькую хозяйку прямо в нос. А из солидности добавил по-собачьи:

– Гав! Гав! И ещё раз: гав!

Папа сдержал обещание и приехал с работы пораньше. А мама, наоборот, уехала.

– Это называется рокировка! – сказал папа, играючи щёлкнув подбежавшую Олесю по носу. – Иначе говоря, перестановка. А от перестановки мест слагаемых сумма не меняется. Значит что?

«Что?» – Олеся вопросительно посмотрела на папу.

– Значит, моя очередь посидеть с тобой. Показывай, чем ты сегодня занималась, – скомандовал папа, а сам направился в кухню.

Олеся сбегала в свою комнату и принесла стопку рисунков. Папа присел за стол и принялся внимательно их рассматривать, откладывая наиболее понравившиеся.

На каждом листочке, вырванном из альбома для акварели, плескалось море! Лазурное, нежно-голубое, тёмно-синее, бурное и спокойное. С кораблями разной величины, толстыми китами и похожими на бочонки облаками, быстрокрылыми чайками и гигантскими бакланами. Кое-где, рядом с морем желтел пляж, а на двух рисунках возвышались коричневые горы. Но главное, почти на всех светило солнце!

Папа ещё раз обвёл довольным взглядом дочкины этюды и поднялся.

– А ты молодец, Леська! По-моему, из тебя может выйти хорошая художница.

Он притянул к себе дочку и обнял за плечи. Довольная похвалой Олеся зажмурила глаза.

Папа несколько раз прошёлся по кухне, по привычке теребя подбородок.

– А давай устроим твою персональную выставку. Тащи-ка сюда кнопки. Знаешь, где они лежат? В верхнем ящике стола. – И когда Олеся принесла коробочку, стал прикреплять картинки на стенку, приговаривая:

– Вот так! Вот этот сюда! – и между делом засыпал вопросами:

– Мама эти рисунки видела? Нет? А к бабушке с дедом ходили? И не гуляли? А-а-а, сыро было. Мы-то и в дождь тренируемся. А чем занимались? Мультики смотрели? Читали книжку? За продуктами ходили? Спали?!

Олеся стояла рядом и, приоткрыв рот, наблюдала, как её рисунки взлетают всё выше и выше, кивала или отрицательно качала головой.

Вскоре голая стенка преобразилась: заиграла лазурной волной, задышала солёным ветром. Подобно морской ракушке маленький домашний вернисаж щедро делился звуками моря.

Придирчиво осмотрев работу, папа пробарабанил пальцами по столешнице бравурный марш и произнёс:

– Слушай, Леська! Мы так увлеклись, что даже забыли подкрепиться.

Из-под стола показалась заспанная морда Бобо.

Олеся погрозила псу пальцем:

– Ты всё проспал, соня! Смотри, какую мы с папой выставку сотворили!

А папа улыбнулся:

– Услышал, что речь идёт о еде, да, Бобо? Ах ты, хитрец!

Хвост Бобо завилял туда-сюда. Олеся подумала, что на языке собачьих хвостов это могло означать: «Сейчас хозяин достанет мясо! Отгадай, кто самый лучший дегустатор мясных блюд»?

И мысленно ответила:

– Тут и думать не надо! Конечно ты, Бобо!

Папа тем временем открыл холодильник и вытащил оттуда большой бумажный свёрток.

– Зелень – это вещь! – провозгласил он, разворачивая пакет.

Бобо широко открыл пасть и смачно зевнул:

– Хорошо бы сейчас отведать шашлычо-ок!

Олеся его разочаровала.

– Шашлык обычно готовят на природе и по праздникам, а в простые дни – блюда попроще.

– Тогда жюлье-ен*, – предположил пёс и уселся посреди кухни. – Ох, Лейси, как давно я не ел настоящий жюлье-ен!

Он сладко потянулся, смешно вытягивая лапы.

– Хотя я не прочь отведать и фрикассе. Как тебе это слово?

Олеся пожала плечами:

– Звучит красиво, но непонятно. Мне кажется, если ты мечтаешь о вкусняшке, то не так-то и голоден. Я-то знаю, что после сытного завтрака ты сгрыз ещё и косточку!

– Скажешь тоже. Косточка – это так себе, для тренировки зубов. – А на обед хорошо бы бешбармак. В нём сплошное мясо! А вот в люля-кебабе его значительно меньше и оно прокручено с луком, как в пельменях…

– Бобо! – Олеся притворно строго свела брови. – Откуда ты всё это знаешь? Ты мне не рассказывал, что жил у повара.

– А кто читал мне вчера на ночь Кулинарную книгу?!

Олеся тихонько прыснула. Когда играешь за пса и за себя, самой смешно над своими выдумками.

– Вот оно что! А я и не знала, что ты запомнишь так много названий. Я просто рассматривала картинки.

– Ага! Из-за этих картинок я всю ночь глаз не сомкнул. Чуть слюной не поперхнулся. Хотел уже твою «вкусную» книжку сгрызть, чтобы её больше в жизнь не видеть, но вовремя одумался. Скажи, что я молодец.

Олеся вытянула губки:

– У-у-умница.

В глазах Бобо зажёгся лукавый огонёк, и он затянул, будто торговец на восточном базаре:

– Лагма-ан! Поджа-арка! Долма-а!

– Перестань!

– Бифштекс! Бефстроганов! Нет, пять котлет и четыре фрикадельки.

– Замолчи! Не хочу с тобой разговаривать.

– Плов, – гулко тявкнул пёс и нырнул под стол.

Олеся не повернула головы.

Бобо выглянул и схватил край Олесиных штанишек зубами.

– Чохохбили? Угадал?

Но тут слово взял папа и одним махом утвердил меню на обед:

– Заморачиваться не будем. Зажарим бутерброды и точка! Быстро, дёшево и вкусно. Я с третьего класса – в футболе, с тех пор обожаю бутерброды. – Папа загрохотал посудой.

– Готовить никогда не любил. Особенно после случая, когда хотел испечь на праздник торт и перепутал сахар с мукой, – пробормотал он, и принялся открывать ящики кухонного гарнитура все подряд.