Твари все бежали и бежали к людям. Разные и тем не менее все как одна отвратительные и безобразные. Неслись уже не только вдоль железнодорожных путей, на и поперек пропаханной моей спиной и задницей полосы.
Обгаженным седалищем, я нащупал под собой нечто твердое и плоское. Наверное, мой мозг просто среагировал на что-то необычное, отличающееся от земли и щебня.
Боже, как затекла шея! Неуклюже перевалившись лицом вниз, я увидел под собой обычную чугунную крышку люка колодца. Лихорадочно и нервно осмотревшись, лежа на земле, боясь подняться и быть замеченным тварями я увидел позади себя двухэтажные кирпичные развалины какого-то здания без стекол. Похоже на не дострой. Или наоборот, время посторалось, все пришло в негодность. Я там не спрячусь, негде. Да и как я туда заползу? Крутясь на брюхе по люку, как стрелка компаса, я пытался поднять его, зацепив пальцами. Я выл с от ужаса, понимая, что меня сейчас убьют и съедят заживо. Такие крышки люков и здоровому человеку поднять трудно, да и только с помощью лома.
Видно, было, что вдоль сошедшего с рельс поезда носятся уже с десяток тварей. Догоняют вопящих от ужаса людей, рвут их зубами. И все это примерно в двадцати метрах от меня. Крышку люка я готов был грызть зубами.
Во время моего суетливого и истеричного елозанья по люку, что-то звякнуло. Нож! Ну, конечно, нож на клипсе, японский оригинал, а не дешевая китайская реплика, которую я все время ношу с собой в кармане. В больничной палате я им колбасу резал и хлеб. В «прошлой» жизни бутылки с пивом открывал и понтуясь перед друзьями разрезал суши и другую хрень в кабаках. А еще я им себе вены собирался вскрыть…
ЖИИИИТЬ!!!
Сдохнуть так?! В зубах у твари!? Ну уж нет! Левой рукой, правая то почти не работает, сорвал висящий на клипсе складной нож с кармана брюк. Зубами раскрыл его красивое лезвие с запатентованным круглым отверстием и вставил лезвие в щель между крышкой и кольцом люка. А хренушки! Вставил… Земли за десятилетия набилось в щель немеряно, даже нож не справился сразу. А вдруг колодец вообще засыпан до верху? Нет, не может быть! Его бы уже давно на чермет сдали. Лезвие с трудом протиснулось до упора в металл. Теперь поддеть и вставить что нибудь в щель. А что я вставлю? Да хоть голову свою тупую просуну, а дальше, как кошка проскользну весь внутрь.
Воя как черт, облитый святой водой, я пытался одной почти рабочей рукой просунуть нож под крышку люка, второй левой зацепиться за приоткрывшуюся щель. Вот-вот начало получаться, и люк поддался. Фаланги пальцев проскользнули под крышку…
Иииии... Лезвие тихо и печально обломилось. В глазах потемнело от боли в раздавленных пальцах руки. Если я сейчас заору, меня услышат и сожрут вместе с обосранными штанами. Из глаз брызнули слезы, из носа я начал надувать сопли пузырями. Боль в пальцах придавленной руки была феерической!
Я как мог перескочил на другую сторону закрытого колодца и попытался просунуть пальцы второй руки в приоткрывшуюся щель. Для этого пришлось встать на ноги и как мне показалось, все тварюги с жадностью и гастрономическим интересом на меня обернулись. Данная фантазия видимо придала мне силы, и я приподнял крышку люка сначала на тридцать градусов, затем на сорок пять градусов, затем вертикально на девяносто.
А затем уронил ее себе на ноги ...
Здесь, я смолчать уже не смог!
С диким ревом, я ласточкой, как Алиса за белым кроликом, вниз башкой нырнул в открывшийся люк.
Который раз за сегодняшний день я бьюсь головой о что ни будь твердое и теряю сознание?
Глава 4.
Сколько времени я пролежал внутри распахнутого настежь колодца без сознания, точно не знаю. Судя по тому, что где-то далеко до сих пор раздавались человеческие крики ужаса и боли, не очень долго.
Колодец был не глубок. Примерно полтора метра вниз. Но внизу проходила какая-то сеть из нескольких ржавых труб с запорными кранами, такими же ржавыми. Именно об них я и приложился всей массой тела.
Голова была разбита и лежала на осколках кирпича и бетона. Руки-ноги, туловище находились выше уровня головы, и руки казалось, с жадностью и молодецкой страстью как подругу, обнимают трубы колодца. Вверх, вели ржавые скобы вмонтированные в бетонную стену.
Боль пришла одновременно во все тело. С разбитой головы, сразу из нескольких ранок стекала кровь. Раздавленные падением крышки люка, пальцы руки, просто горели огнем. Умудрился приложиться об задвижки обеими ногами. И главное, как мне казалось, я сломал при падении несколько ребер. При попытке сдвинуться с места, боль в левом боку была острой и дикой.
Я захотел с груди, а точнее неведомой доселе позы из хатха – йоги, перевернуться на спину, но смог сдвинуться с кряхтением, только набок. Правую ногу, по привычке надо было поднимать и двигать двумя руками. Для этого следовало пошевелить бренным туловищем. Я еще раз чуть не потерял сознание от боли. Поломанные ребра, видимо, втыкались в легкие.
Сверху раздавалось странное урчание тварей и крики пожираемых людей. Но кажется уже где-то вдалеке.
Я лежал в открытом колодце, переломанный падением в него, наполовину парализованный, униженный болезнью и паникой. С разбитыми пальцами руки. В одном кроссовке на правой ноге. Разорванной рубахе и в обгаженных штанах. Со стороны, я был прекрасен!
Занятие мое на данный момент было не хитрым и примитивным. Я плакал. Не навзрыд, как обиженная девочка. А как брошенный щенок. Поскуливая и не вытирая слез. Я был напуган, шокирован происходящим и не понимал, что происходит. Мне было страшно, очень страшно. Я просто хотел домой…
Постепенно, мне удалось сесть, насколько это возможно было сделать в колодце. Крики сверху стихли. Раздавалось только урчание и короткие взвизгивания как я понял - чудовищ. Судя по звукам, они шастали туда-сюда-обратно и чавкая доедали тела людей. Эти звуки были самыми ужасными. Мой мозг рисовал какие-то невероятные по бреду и тошнотворности картины. Особенно мерзок был звук хруста костей.
Я, как молящийся грешник постоянно смотрел вверх со страхом и ужасом. Видел над собой только синее небо в круглом открытом люке колодца и слышал топот копыт или ног людоедов. Очень символично. Несколько раз, кто-то или что то, громко сопя и топая прошелся совсем рядом с колодцем. Увидеть меня в колодце, можно было легко и непринужденно. Я уверен, что так же легко меня можно было вытащить наружу или запрыгнуть внутрь, ломая мне в приземлении все кости и начать меня поедать заживо.
Я боялся издать даже какой ни будь звук или стон. Просто сидел и трясся от страха и пережитого стресса.
Как и каждый человек, которому сообщают его приговор в виде не излечимой болезни я прошел все стадии принятия. Отрицание, гнев, торг, депрессия, смирение.
С отрицанием, все понятно. Нет, только не со мной! Да тут ошибка какая-то… Как все? Вот прям все, да? А я же собирался машину поменять и вооон ту блондиночку трахнуть… Да нет, не верю…Сейчас медицина идет вперед семимильными шагами и вот-вот изобретут лекарство… Британские ученые, конечно же.
Что это значит, даже от насморка лекарство изобрести не могут? Со мной такого не произойдет. Никогда. Все. Точка.
При гневе, начинаешь ненавидеть всех, в том числе и самого себя. Но с начала ищешь виновных на стороне.
Жена бывшая, ну конечно она! Кто же еще?! Столько нервов на нее убил… Вот результат, донервничался, все болезни от нервов!
Или начальник бывший? Точно он! Кто же еще?! Ох, сколько яду он на меня вылил, со свету сживал. А как мне унижаться пришлось?! И ведь он сволочь, получал наслаждение от этого…
Да нет, конечно же. Это все я сам. Живут же люди и подлее меня на белом свете. Это я сам все на себя накрутил. Никто мне не вредил. Просто я такой неудачник, ни на что не способный, никчемный…
И постепенно, эта стадия переходит в депрессию. Начинаешь проклинать сам себя и жалеть, жалеть, жалеть… Жалеть о всем, о всех совершенных ошибках, о неправильно приятых решениях, не верно истолкованных происшествиях и упущенных знаках. Знаках, которые человеку посылаются свыше всегда, надо только иметь мудрость из растолковать, но где ее взять эту мудрость? Депрессия может окончится суицидом или таким унынием, из которого человек уже не выйдет с нормальной головой и самооценкой.
