– Вы со стороны невесты или со стороны жениха?! – радостно кричал в микрофон тамада.
– Я-не-со-сторны-никого, – сквозь еду пыталась сказать Люба, но попытки эти почему-то сопровождались взрывным хохотом всех присутствующих.
– Кто хочет составить компанию этой юной грации! – кричал ведущий, и зал снова взорвался смехом.
Откуда-то сбоку из толпы вытолкнули увальня с весёлым взглядом и красными, то ли от смеха, то ли от выпитого спиртного щеками, и он тут же по-деловому взялся за дело.
– А что нужно?
– Славка, давай покажи экстра-класс! – послышались возгласы гостей.
– Давай, кабанчик, мы за тебя!
Люба уже собиралась уходить, но ведущий вернул её на место.
– Н-е-е-е-т, девушка, теперь, пока не поучаствуете в конкурсе, мы вас не отпустим!
Зал ревел от удовольствия и предвкушения невероятного конкурса. И картина, прямо скажем, к этому располагала. Если бы Люба смогла посмотреть на себя со стороны, то, наверное, тоже смеялась бы, но у неё такой возможности не было, поэтому она просто не понимала, от чего смеются все.
В общем, коварный ведущий заставил их обоих залезть в хула-хуп и пытаться его крутить. Но, то ли обруч оказался маленький, то ли Люба со Славкой слишком большими. Обруч никак не крутился, а они просто бились друг об друга на всеобщую потеху публики. То, что творилось в зале, нельзя и передать. Кто-то из парней даже упал на пол от смеха, кажется, это был жених. Родственники и друзья превратились в одну сплошную грохочущую массу.
– Давай, давай, крутись, – кричал Славка и Люба, задирая руки, пыталась крутиться.
В чём состоял финал конкурса и кто остался победителем, она так и не поняла. Потому что когда обруч, наконец, сняли, Люба услышала: «Ну, ты и корова!», – это заставило резко повернуться, изловчиться и прямым ударом двинуть кулаком Славке в лицо.
Парень пошатнулся, улыбнулся и упал лицом вниз прямо посреди зала.
Резко все замолчали.
***
За всю свою жизнь Люба сделала немало выводов, но один из них стал как бы основой её спокойного существования.
Она знала, что есть – она, её бабушка и ещё несколько человек, которые как бы, нормальные люди. А все остальные – другие. Как бы, не такие, как она, бабушка и ещё несколько человек. Они – другие во всем.
Те люди, что близкие, могут говорить ей всё, что угодно. Им это позволено. А остальным – другим, таких привилегий не позволяется. И вот, когда кто-то из этих других людей говорил, что она – Люба, какая-то не такая, на проявления бестактности она давно старалась не обращать внимания. Но высказывания грубые заставляли действовать непродуманно и импульсивно.
В детстве она била тех детей, кто называл её толстухой или ещё какими плохими словами, и не понимала, почему бабушка извиняется перед родителями тех детей. В отрочестве, одноклассницы не дружили с ней, бойкотировали молчанием. Она привыкла быть одна и бороться сама за себя. И на словесный удар почти всегда отвечала ударом физическим.
Например, однажды, когда один из клиентов в шутку назвал её жирной, она будто случайно резанула ему ухо. С тех пор этот человек старался помалкивать, но стричься всё равно приходил.
***
И вот теперь Люба, услыхав слово – корова, не сумела сдержать порыв. Рука будто сама по себе дёрнулась, и парень оказался в глубоком нокауте.
Глава 5
Такого не ожидал никто. Все затихли. Музыка прекратилась. Кажется, даже светомузыка остановила свой бег. Ошарашенная публика кто с удивлением, кто с восхищением, а кто и с негодованием все смотрели на Любу и на Славку, распластавшегося посреди зала.
– Ах, ты, паразитка! – выскочила маленькая бабушка и кинулась к парню. – Что удумала, парней колотить! Кто ты такая, а? Откуда взялась? Ты свой кулак видела? Это же настоящая кувалда! Паразитка! Разве можно такими ручищами размахивать?
Люди вокруг стали возмущаться и покрикивать.
– Думать надо!
– Зачем парня покалечила?
– Ничего себе девушка!
– Танк Т-34!
– Откуда взялась эта громадина?!
Стало понятно, нужно уходить. Стена непонимания и оскорблений, впрочем, как и всегда. Люба бросила обруч, который до сих пор держала, и он издал неприятный металлический звук. Парень пошевелился и привстал, из носа у него показалась кровь. Маленькая бабушка помогла ему и протянула платочек.
– У, зверюга! – бабушка погрозила Любе пальцем. – Тебя к нормальным людям на пушечный выстрел допускать нельзя!
– Да что вы на неё накинулись, он сам виноват! – подошла невеста Оксанка.
– Прежде чем говорить, пусть сначала думает! Мозги включает! – выкрикнула, было, Люба и поискала во взглядах окружающих хоть какой-то поддержки.
Но ничего подобного не увидела. Только Оксанка глянула ободрительно, но это совсем не вселило уверенности, и Люба решила сматываться, пока её не обвинили в том, что она испортила праздник.
Она повернулась, хотела уже уходить, когда услышала:
– Подожди, не уходи.
Обернулась. Славка встал, вытер нос. Несколько капель крови упали на белую рубашку.
– Хороший удар у тебя, – криво усмехнулся Славка.
Люба дернула плечом, но его усмешка совсем не ободрила, а кажется, ещё больше обидела.
– Не уходи. Это я виноват. Извини.
– Мне уже пора, – сказала Люба и под взглядами сотни гостей гордо удалилась.
В гардеробной она сменила платье-гусеницу на любимый свитер и леггинсы и пошла к выходу, чтобы навсегда уйти из этого места.
По дороге Люба думала, что больше никогда не пойдёт ни на какое мероприятие. Там – много других людей, тех, что не такие, как она. И что бы она ни делала, они никогда не станут понимать её правильно. Потому что они – другие.
***
Домой пришла ещё не поздно. Бабушка тут же подскочила с расспросами:
– Ну, как, спасла невесту?
– Спасла, – вяло проговорила Люба.
– А что с настроением?
– Устала.
– Иди, поешь и ложись, полежи.
– Я поела на свадьбе.
– Покормили тебя? Ой, какие молодцы, а что ж не осталась. Погуляла бы с ними. Развлеклась.
– Так я и развлеклась, – усмехнулась Люба, – так, что больше и не захочется никогда.
Глава 6
Гуляли долго и тщательно. Два дня никакого продыха. Еда, питьё, танцы. Конкурсы, игры, подарки. И снова еда, питьё, танцы.
Отдых был. Временами. Отдыхали все и сразу, чтобы потом снова проснуться и снова кинуться в празднование свадьбы.
Оксанка с Димкой валялись в постели до победного. Пока в двери не начинала стучать мама и не кричала, что гости хотят продолжения. Тогда молодожены поднимались, надевали очередной наряд и снова выходили в бурю музыки и аплодисментов. Пели, танцевали, ели и пили.
В понедельник Оксанка проснулась около часа дня. Только открыла глаза, резко что-то вспомнила, схватила телефон и нажала кнопку вызова. Где-то в соседней комнате запиликало, Оксанка стала пробираться по кровати к выходу. Громко всхрапнул Димка, но не проснулся.
Сразу за дверью, на маленьком диване, в костюме, измятом до последней стадии помятости, с лицом, практически вдавленном в подушку, спал брат Славка. Нога,
неестественно задранная на спинку дивана, носок с огромной дырой. На другой ноге носка и вовсе не было.
– А ну, вставай! – девушка дернула его за пятку. – Вставай, сейчас же!
– Чего тебе. Отстань. Я спать хочу. Голова раскалывается. Уйди, мартышка.
– Так. Я сказала, вставай сейчас же и иди умывайся!
– Да что ты прицепилась, у меня выходной. Я отпросился. Сколько хочу, столько и сплю. Убирайся.
– Славка, я не шучу, сейчас водой оболью тебя! Хочешь?
В ответ он только засопел. Оксанка пошла на кухню, взяла стакан, налила воды и вернулась в комнату. Славка уже сидел на краю дивана. Он хорошо знал этот её трюк, и знал, чем он обычно заканчивался. Поэтому решил не рисковать.
