Расстояние между оппонентами сейчас составляло около десяти шагов. Диалог, который так давно должен был состояться продолжился:
— Мои личные планы насчёт суши никого не касаются и совать свой нос в эти дела не стоит. Я никого не звал ко мне в содружество. Живём, никого не трогаем, приходят недобрые — наказываем. Технологии? Да, не сидим на месте, но и не кичимся результатами. А если остальным правителям импонируют мои методы развития государства, то это хорошо. Значит, не всё потеряно и сказания о первой династии союза семи морей вполне могут быть былью и в наших общих силах написать новую историю второго этапа мира в море.
— Правители… да какие из них правители, если уж трясутся, боясь нападения эдакого малька! Раз готовы стать пред тобой на колени! Не бывать тому, чтобы Тихое дало добро на то, чтобы идти рука об руку рядом с таким мерзавцем как ты, да ещё и равняться на тебя! Тьфу! — седобородый богатырь мерзко сплюнул слюну куда то в бок, на сторону где стоял Аарон.
В эту минуту шло противостояние не речью и острым словом, а происходила проверка взглядов, которые схлестнулись на поле боя взирая в душу врага и мысленно расправляясь самым негуманным способом. На лбу у Гара выступила испарина, ещё миг, ещё буквально мгновение и он плюнет на правила и устремит свой меч ровно в цель, на этот раз без права на восстановления, отберёт жизнь Владыки как и жаждет забрать его территории и место под солнцем. Но играющие желваки на скулах правителя Тихого прекратили свой танец, ведь на лице застыло немое изумление от того, что видел напротив. Желтоокий смеялся. Нагло и с вызовом надсмехался над ним во всё горло, а далее подмигнул и развернувшись побежал куда-то в даль, так и не предоставив желаемое мгновение.
Разом Владыка выдал громкий свист, на который отозвался его верный ретивый конь. Белоснежный жеребец всё ближе оказывался к своему хозяину уже подготовленным к предстоящей битве. Рассекая воздух, они устремлялись к двум сотням жителей Алкаира, натренированных, сильных, крепких, отважных. Предводитель Изумрудного никогда бы не променял этих двухсот отважных людей на армию даже в десять, двадцать, тридцать тысяч воинов-морен. В каждом из них была капля его крови, в каждом из них находилась маленькая доля его неимоверной силы, и все поголовно лучшие, верные, избранные!
Вражеский отряд построился в клин свиньёй[1], что вовремя заметил Луи находившийся в едва ли не последнем ряду конницы. Информация о защите тыла и максимального укреплении первых позиций воинов с копьями переходила из «уст в уста». Аарон перешёл на крик, дабы его речь долетела до каждого, потому как не было в этих рядах того, кого бы он не уважал, кому бы не посвятил эти слова:
— Для меня честь стоять с вами бок о бок и защищать наш с вами общий дом! Нас меньше по количеству, но крепости вашего духа не достичь никому, даже если перед нами будет стоять сто тысяч ратных солдат! Не позволим чужеземцам одержать победу над сильнейшим народом Алкаира! Да хранит океан и бушующее Изумрудное море нас, мои преданные братья!
— За Алкаир! — сражение ещё не началось, а воздух уже сотрясался от мощи исходящей и создающей вибрацию в сердцах даже врагов.
Синхронное начало настигло поле боя. Как того и подозревал Луи, враги решили пробивать строй Алкаирцев, и осуществив задуманное начинать нападение с фронта, тем самым разворачивая бой в непосредственной гуще событий уже в тылу. Резко, вверено, но, увы, неэффективно. Слишком велик был этот народ, в первую очередь духом, на которого пошли войной, хотя те и давили численностью, пытались уничтожать силой, поразить хитростью. Что особо сыграло на руку, так это то, что Аарону удалось возродить в своих воинах-моренах былую способность к эхолокации, и связь существа между собой поддерживали именно таким образом передавая сигналы.
Первыми в наступление пошли те, кто держал в руках устремлённое вперёд копьё, поражающее электрическими разрядами противника и оборонялись щитом, следом атаковали мечники. Никто из первой сотни противоположной стороны не смог выжить, кровь лилась не рекой, а застилала поле боя багровым океаном противостояния. Но, как известно, вражда всегда идёт лишь между двумя людьми — правителями обоих сторон, а в нашем случае враждовал и вовсе один.
Громогласная команда защищать критично ценный средний ряд раздалась от Аарона, который в свою очередь филигранно и легко размахивая мечом, несмотря на травму, за долю мгновений смог уничтожить пять противников. В воздухе витал запах железа, перекопанной почвы и стремления к справедливости. Потери стали нести и воины Алкаира, краснотелые защитники хоть и изредка, но всё же складывались как срезанные и бесцельно брошенные на испещрённую землю бутоны роз, так и не повидавшие в полной мере свой срок на этой земле.
Настала пора лучших лучников Изумрудного моря, середина пестрила устремляющимися ввысь острыми крылатыми убийцами, которые без промедления находили нужную цель щадя почти мгновенно дарящим покой ядом Кураре[2] на острие стрелы. Небо перестало быть чистым, видимым, вокруг летали стрелы, вонзались копья, надвигалась конница, которая в завершение уничтожала оранжевых воинов, добровольно шедших на глупую смерть.
Тихое море вооружилось лишь защитой, сталью и лучниками, но те рецепты действенных ядов, что совершенствовались десятками лет в секретном месте Владыки, где росли особо ценные травы, и стратегии, разработанные при спокойной и рациональной беседе в кабинете Аарона — оказались непревзойдёнными против старой школы.
Сквозь плотную повязку на груди стало просачиваться тёмно-красное пятно. Теперь Владыке приходилось тяжелее одной рукой держать узды, а второй владеть оружием.
— Брат, происходит что-то странное! — приличное расстояние и звон мечей доносили слова младшего обрывками, несмотря на это старшему в семье брату удалось распознать речь Луи.
Сторона противников словно в один момент по щелчку пальцев, не то осознавая крушение плана, не то желая отвлечь противника, шаг за шагом стали отступать. Данные нетривиальные действия вызывали непонимание и некую неловкость за поведение в битве оппонента. Отступление продолжалось до тех пор, пока расстояние между воюющими не достигло половины мили. Кучкующееся полчище напуганных тараканов продолжало пятиться назад, но разделяясь на две части расступалось перед теми, кто сплочённо сейчас выходил на середину поля для переговоров.
— Владыка! — раздался уже знакомый басистый голос, таящий в себе нервные нотки.
Аарон вырвался из месива всё ещё не везде останавливающейся битвы и безмолвно ответил на обращение Гара взором золотых глаз. Они встретились на середине и Аарону пришлось слезть с коня, дабы взглянуть в глаза тому человеку, от которого меньше всего надеялся получить нож в спину… предполагал, но не желал исполнения. Разговор завёл на этот раз не главнокомандующий соседнего моря, а тот, который крепко, но одновременно нежно держал Гара за руку. На её лице красовался свежий шрам.
— Ты же знал, что это я, Аарон! Твои непревзойдённые вороные, безусловно, всё докладывали! И конечно же о многом и сам догадывался уже давно, так почему ты до сих пор меня не казнил, а? По какой причине ты оставался добр ко мне и смиренен?
— Ливия, ты моя сестра — это неизменно. Я до последнего надеялся, что ты сделала неверный выбор и всё-таки осознаешь это… я давал тебе время. Ожидал, что ты просто шла не своей дорогой, влекомая эмоциями, чувствами.
Но сестре были уже не нужны его слова, она излагала сквозь плотно сжатые зубы всё то, что копилось очень долгие годы в глубинах её души, то, что сжирало без остатка человечность и разум.
— С того дня как убили Даэрона — я ненавижу даже просто знать, что ты жив! Расхаживаешь по Его земле, занимаешь Его место! — слова выплевывались словно ядом из её рта, — Да я каждый день молилась, что бы тебя наконец кто-нибудь раздербанил так, как растерзали эти твари нашего отца! Если бы твою гнусное любопытство не повело тебя исследовать запретные территории приближаясь к суше, то этого бы не случилось! Он, как и любой родитель прикрывал своё дитя! Они убили его, и тогда, будучи совсем ещё маленькой… я уже тогда поклялась… поклялась, что ты за это заплатишь, Аарон! Я ненавижу всех вас и тех, кто живет там, на верху! И нашу недо-мать я тоже ненавижу!
