"Где они, мои прежние наставницы в библиотечном деле, настоящие знатоки книг, бескорыстно преданные работе, невероятно похожие друг на друга и выражением глаз, и очками, и беретами. Теперь они уже почти все на пенсии, а кто и в могиле, отпахавшие всю жизнь за гроши энтузиастки..."

* * *

В газетах писали, что среднестатистический американец покупает лишь одну книгу в год, зато по посещаемости библиотек жители этой страны, пожалуй, на первом месте в мире. А регулярные экономические кризисы в стране увеличивают поток читателей в несколько раз. Яна и Мартин, наооборот, предпочитали покупать книги, а также выписывали несколько интересных журналов. Мартин, помимо книг по физике, много читал о русской истории и культуре. Яна, как человек неравнодушный и старая библиотекарка, попыталась повлиять и на выбор книг для маленького Алекса. Ее удивило, что американские дети никогда не слышали о "Малыше и Карлсоне" Астрид Линдгрен, хотя другие повести шведской писательницы были им хорошо знакомы. Не было в Америке ни мультиков, ни спектаклей по этой книге ее детства. Прошерстив библиотеки и магазины, Яна поняла, что "Карлсон", изданный на английском, здесь стал библиографической редкостью. Что ж, по Интернету можно было купить все, и она нашла издание 70-х годов в Англии. Как она ни старалась увлечь Алекса, книжка ему не понравилась. Впоследствии она обнаружила в Америке прелестнейшие детские книжки, абсолютно незнакомые российским детям, и успокоилась.

* * *

В отделе комплектования, за некрасивыми столами, заваленными бумагами, кроме Яны работали четыре женщины и один мужчина -- Рэймонд, не считая начальника. Дика. Улыбчивая негритянка Линда, разговорчивая и веселая итальянка Джуди, и Нина, работавшая большую часть года на полставки, встретили Яну с разными вкусностями, тепло поприветствовав. В той же огромной комнате, перегороженной несколькими стеллажами с книгами, находился отдел библиографического контроля (BCD), скорее каталогизации, с семерыми сотрудниками. ( Библиографов в российском понимании, в американских библиотеках не существует, и терминологии различаются.) "Мне рассказывала одна знакомая, побывавшая в Советском Союзе, что там невозможно найти хорошие книги в магазинах, да и в библиотеках-то не всегда.Так ли это, Яна?" -- Вопрос итальянки Джуди задел Яну за живое, и она промямлила, что после Перестройки ситуация наладилась. Но в глазах Джуди читалось недоверие.

Поначалу приходилось нелегко: работа со счетами и деньгами была тем, чего Яна панически боялась и старалась избегать за все годы в библиотеках. Это противоречило ее природе, и, обладая патологической бестолковостью к подсчетам, она часто делала ошибки. Заказ материалов, обработку, оплату, -- все производили в Интернете. Зато Яна с наслаждением держала в руках новые книги и видео. После скучных журналов (там не было ее любимых "Нового Мира", "Звезды" и "Иностранки") она впервые чувствовала себя библиотекарем с одной стороны, но и бухгалтером -- с другой. В сравнении с подавляющей пещерой серииных изданий - здесь была другая жизнь, и Яна немного воспряла духом (быть может, она поторопилась с выводами об особеностях национальной работы?). Преимушеством работы в большом отделе всегда является возможность выбирать круг общения, и если кто-то тебя не жалует, можно общаться с кем-то другим, не оставаясь в изоляции. К Яне приходили на помощь все сотрудники отдела, за исключением Дика, который тоже был еще начинающим, и любил подремывать за столом, что в условиях этой большой открытой залы смотрелось крайне неловко. В комплектовании все были друг у друга на виду, ни спрятаться, ни поговорить по телефону о чем-то личном. Порой там было шумно, и Янина голова уставала от звуков радио, которое постоянно слушала Джуди. Здесь было заведено совершать получасовые прогулки по парку между 9:30 и 11-ю, но Яна не успевала присоединяться к гуляющим дамам. Одна женщина из библиографического постоянно приезжала на работу с очаровательной маленькой собакой, уютно спавшей под ее столом, с ней же она ходила на прогулки. Работая почти полный рабочий день, Яна была обязана иметь обеденный перерыв, во время которого она встречались с Мартином в одном из кафе на территории университета. Для нее было таким счастьем увидеть его, выходящего из-за поворота. "Милого узнаю я по походке, -- невольно улыбалась Яна,-- и Алекс ходит точно так же, как и его папа..." Иногда Мартина сопровождал худенький африканский студент из Нигерии с труднопроизносимым именем. Он был фиктивно женат на белой американской медсестре, пожалевшей его и спасшей от возвращения на родину. Всякий раз, прощаясь с Мартином, студент производил поясной поклон, -- Яна не знала, куда ей провалиться от стыда.

Китайской едой они теперь брезговали: вся библиотека прочитала мэйл одной из библиотекарей о волосяном шаре, выловленном ею из тарелки. Очередь в университетском кафе обычно быстро двигалась. Однажды Мартин и Яна стояли за двумя полными студентками, - просто бесформенными грудами жира, на них было страшно смотреть. Девицы громко обсуждали свои планы на похудание. "Лучше поздно, чем никогда", - шепнул жене Мартин. Но что это? Студентки заказали по пицце, порции картофеля фри и сладчайший кофейный напиток, шедро покрытый сбитыми сливками.

" Интересно, сколько же они сьедали до диеты? А помнишь, как моим родителям мы заказали в ресторане уменьшенные порции для пенсионеров? Перед основным блюдом им принесли чай с кексом, и моя маман, откушав, обьявила, что уже сыта. А после подали мясное блюдо - у бедного папки отпала челюсть: "нет, пожалуйста, мы больше не можем есть!". Не боись, папища, -- я поспешила его успокоить, - мы попросим все упаковать в коробочку и - домой", -- вспоминала Яна.

От людей на деревне не скроешься. Невозможно было избежать любопытных глаз - вскоре все на 5-м этаже прознали, что она - жена профессора, который намного старше. На нее поспешили навесить ярлык. Вдобавок то и дело намекали на ее экзотичность. "Мартин, скажи, в чем моя русскость? Я стараюсь ни чем не выделяться и не привлекать к себе внимания. Почему они все на меня так и пялятся? Ну да, я недурна собой, ну и что? Сколько ж таких на свете? Хотя красивее и моложе есть, но лучше тебе не сыскать!" На что Мартин советовал жене подчеркивать свою красоту как только возможно и задавать тон, гордо носить шляпки, перчатки и шарфики, и плевать на всех. -- Ты знаешь, считается, что люди, переехавшие жить в чужую страну, острее чувствуют себя патриотами. А что, может, и вправду пройтись перед американскими клюшками легкой танцующей походкой на шпильках, в моем древнем черном костюме из настоящего бархата и нацепить те самые бусы из балтийского янтаря? Это их добьет... Но Яне было не до шуток. В ее возрасте было уже трудно полностью менять стиль одежды, но она пыталась хамелеоном слиться с окружающей средой и не привлекать к себе внимания. Преуспеть в этом ей так и не удалось: в какой бы одежде Яна не пришла на работу, все почти всегда вызывало переглядывание сослуживцев и вопросы: "Tы что, идешь сегодня куда-нибудь?" Или: "Tы всегда так прекрасно выглядишь и одета, как и у нас 15 лет назад было принято одеваться в офисе. Теперь мы уже не те... "

Так что в манере одеваться она невольно стала "профессорской женой". Хотя сам профессор упорно не желал наряжаться, и все новые рубашки, купленные ему Яной, пропадали в шкафу. Педагоги на кампусе обычно носили джинсы с рубашками без галстука. А Янин отец всегда ходил в Консерваторию в костюме с галстуком... Однажды до Мартина долетел разговор двух студентов в университетской уборной: "Ты у кого в классе, у Данкоф? Ну и как он тебе?,- спросил один. "Oн очень сильный, знающий, но почему он постоянно ходит в старых рубашках", - прозвучал ответ. Все попытки обьяснить коллегам, что одежду Яна покупает в самом дешевом магазине города или по Интернету на распродажах, а то и в Питере на Троицком рынке, никто всерьез не принимал. Из всех сотрудниц только Доннелла, Кэролайн-Козерог, а также административный офис прилично одевались. Яна никогда ничего не имела против демократичного стиля одежды в Калифорнии - футболок и брюк, соответствующих теплому климату и постоянной езде на машине. В возможности впрыгнуть и выпрыгнуть из машины с мокрыми после душа волосами, одетой во что угодно, вплоть до пижамных штанов, было свое очарование. Но демонстрация многими дамами своих жировых складок ее всегда угнетала. В России женщины стремились надежно спрятать все недостатки фигуры, подчеркивая достоинства, а здесь же обычно было все наоборот. Мартин любил поворчать: " на кампусе уже не осталось ни одной стройной студентки, и они не стесняются обнажать жирные телеса!" Надо отдать должное Яниным коллегам: каждый день они приходили на службу в чем-то новом, как бы показывая, что ночь провели в своем доме... -- Джена, ты станешь настоящей американкой, когда начнешь есть пиццу руками,- на полном серьезе заявил Алекс. -- А дульки не хочешь? Не дождетесь от меня такого, -- отшучивалась Яна.