Студенты, дежурившие вместе с Яной возле стола периодики, подчинялись непосредственно Дику. Любимым их занятием было обсуждение начальства, состоявшего из трех толстяков. Яне сразу доложили, что Дик в прошлом (еще каких-то два года назад) был вполне стройным, занимался физкультурой, и с ним было приятно поговорить. Теперь же все они в ужасе от того, как он изменился, стал авторитарен и подчас, даже груб со студентами. Девочки винили во всем Летицию: это под ее влиянием он растолстел, так как она его закармливает обильными ланчами. Арлин была согласна с этим мнением, но оставалсь в хороших отношения с Бриком и Диком (Яна не могла из-за этого поделиться с ней своими переживаниями). Лично с Яной Дик был очень мил, даже починил испорченный замок в столе, чему она была весьма благодарна. Студентки же с трудом выносили Брика: "Как его все терпят? Он же абсолютно не умеет себя вести и разговаривать с людьми. В компьютере он полный профан. А посмотрите на его рубашки и ботинки..." Однажды молодежь прибежала к Яне за разрешением срочной проблемы: --Что нам делать? Пришел профессор в отдел микроформ и срочно хочет поговорить с Диком, а Дик в глубоком сне у себя в кресле! Не хочет просыпаться... -- Так разбудите же его, трясите, пока не проснется, -- ответила Яна. Итак, обнаружилось, что в своей уютной тихой комнатке на отшибе Дик мог спать весь день до поздна. Домой он не спешил, так как жил один (развелся к тому времени во второй раз). Б.Д., несомненно, знал об времяпровождении Дика на работе, но написал своему приятелю отличную рекомендацию, когда тот подал заявление на освободившуюся ставку заведующего отделом комплектования, LA III. Практика в роли дежурного библиографа по периодике Яне не пригодилась в смысле дальнейшей работы. Но одно она успела заметить, как и окружающие студенты, что ее акцент прямо-таки шокирует читателей, стоит только раскрыть рот. Яна сидела за своим столом как неприкаянная, когда с ней заговорила одна из студенток-ассистенток, явно старшая по возрасту: -- Как тебе нравится жить в Америке? - в упор спросила она. Поддавшись дурному настроению, Яна ответила, что не очень, и если бы ее муж согласился, она бы предпочла жить с ним среди своих. -- Ну так что же ты? Ты достаточно здесь помучалась, осваивая чужой язык и культуру, пускай теперь он поймет, что это такое... Я сама мечтаю переехать жить в какую-нибудь нормальную страну вместе с сыном. Он у меня в таком возрасте... словом, подросток, и я здорово боюсь за него. Он хороший парень, не приходит в школу с оружием и наркотиками, как его одноклассники. -- Как, разве здесь можно иметь оружие без лицензии? -- Ну конечно, это даже в конституции зафиксировано: любой, кто хочет может приобрести как бы для защиты. -- Какой кошмар! -- А сегодня я узнала об очередном скандале в школе: одного старшеклассника застали в туалете с девицей... они занимались оральным сексом!!! Представь себе. Что происходит с людьми? Яна стояла с раскрытым ртом...
* * *
Время летело незаметно. 16 сентября они с Мартином переехали в новый дом. Незаметно обрастя бытом, переезжать им было не так легко, как в первый раз, поэтому наняли украинских родственников Зоряны для переноски тяжестей. Яне пришлось паковать вещи одной - Мартин улетел в Техас повидать отца. Жозефина считала, что Джону уже совсем немного осталось на этой земле... Вернулся Мартин явно не в себе, но наотрез отказался рассказать жене подробности этой поездки. Соседка Фатия, красавица иранка лет 30, позвонила утром в дверь и вручила Яне букет цветов. Они познакомились, но поскольку Яна торопилась на работу, она не пригласила Фатию зайти в дом. Мужа Фатии звали Ричард, они недавно поженились и жили в соседнем доме. Это был их первый совместный дом. Рита, из дома напротив и исполняющая обязанности местного старосты, сразу же пригласила Мартина и Яну к себе на "Вечер нашей улицы", где сервировали напитки и легкие закуски. Яна чувствовала себя ужасно: все на нее пялились, как на марсианку... "Больше никуда не пойду, мне никто не нужен, кроме тебя... К чему эти пустые разговоры с незнакомцами?" - высказала она мужу. Снежный ком событий стремительно летел с горы. В октябре приехали Янины родители погостить до 13 ноября. Приехали и сразу разболелись. -- У вас тут какие-то новые, нехорошие вирусы. Мы к ним не привыкли! - нахмурив брови, сказала мама. -- Ну конечно, они тут непрестанно вьются вокруг нас. Бактерии и вирусы куда лучше размножаются в теплой среде,- здесь ведь даже зимой не бывает ниже -1 С, да к тому же в нашей долине постоянно что-то цветет и люди мучаются аллергиями. Родители успокоились, убедившись, что их " дитятко" благополучно в новой жизни, по крайней мере в доме. В оперу и на балет они категорически отказались пойти -- ведь это же не Петербург! Яна напрасно пыталась их заверить, что балетная труппа здесь замечательная, также популярны постановки Баланчина и Петипа. Профессиональные музыканты, родители были убеждены, что музыкальная культура в этой стране "не тянет", хотя бы потому, что русская музыка в университете не изучается. -- А откуда же произошел джаз? - защищалась Яна,-- а Джуллиардская школа? -- Это к вам все наши таланты эмигрировали, -- констатировала мама. -- Ничего подобного,-- сейчас самые лучшие исполнители в Америке, это, в основном, азиаты! Потому что они вкалывают, как звери. Вы просто видите то, то хотите видеть... -- Какой же у вас замечательный дом! Маленький, но такой удобный! Как все хорошо продумано - просто чудо какое-то,-- восторгался отец. Запомнились Яне и другие папины слова: "Будь мудрее других и не показывай им этого... Старайся не вмешиваться в воспитание Алекса: сразу видно, что мальчик избалован донельзя, поскольку каждый родитель старается привлечь его на свою сторону. Не порти отношения с мужем из-за ребенка..." Но перед отьездом он показал малышу первые приемы самообороны, чтоб тот сумел в школе постоять за себя. Мартин был слишком мягок во всех отношениях, чтобы этим заниматься.
Впоследствии Яна не могла себе простить, что не взяла тогда отпуск и не провела с родителями побольше времени. А ведь могла бы! В ее память впечаталось утро, когда отец захотел проводить ее на работу - лишь до остановки автобуса. Он был так горд и счастлив шагать по улице рядом с дочерью, совсем как когда-то, по Театральной площади в их родную Консерваторию. На улице Маркони, на противоположных сторонах располагались две автобусных остановки почти напротив друг друга. Накрапывал дождик. Отец, ссутулясь, влюбленно смотрел на нее, машущую ему в окно медленно отьезжающего автобуса. Он стоял совсем один на противоположной стороне улицы и не заметил, как водитель подьехавшего автобуса, завидев одинокого пассажира, притормозил, приглашая его войти. Но находясь в прострации и ступив на мостовую, он рисковал попасть под колеса. Яна замерла от ужаса, что есть силы жестами пыталась вывести его из оцепенения. И отец отошел назад на тротуар.
* * *
17-го октября около полудня Мартину в офис позвонила из Техаса подруга Джо Лорейн -- не стало старого Джона. Как это обычно бывает в жизни, все до последнего момента надеялись, что Джон выкарабкается... Вечером того же дня у Мартина начался сердечный приступ на почве стресса. Яна чуть не сошла с ума от страха, и ничего не говоря своим старикам, повезла мужа в госпиталь, в так называемую emergency room (скорую помощь). Завидев битком набитую комнату, где по нескольку часов ожидали врачебного внимания десятки больных (многие истекали кровью, стонали), ей поплохело. Им сообщили, что люди сидят здесь от 12 до 20 часов! Слава богу, что сердечных больных принимали вне очереди. Мартина опутали проводами и через несколько часов сообшили, что инфаркта нет. Вскоре ее пропустили в палату. Яне пришлось по мобильнику позвонить в авиакомпанию и перенести билет на самолет на другое число. В больнице было так холодно (от холода, как им пояснили, "микробы дохнут") и шумно, что они сбежали домой ранним утром под расписку, не дождавшись всех анализов. Эти несколько часов в больнице и короткое обследование вылились в счет на 8 тысяч долларов. Но неплохая медицинская страховка Мартина оплатила все. Мартин расказал жене: "У 40 миллионов людей в этой стране медицинской страховки нет вообще. Без страховки лишь за элементарный визит к доктору надо заплатить порядка 600 долларов, не считая анализов и лекарств, - не захочется и болеть. Можно купить страховку самому, но для большинства это не по карману... Зато никаких подношений врачам и денег в конвертиках - у них и так хорошие доходы!Но в этот областной госпиталь принимают абсолютно всех при угрозе жизни..." Kогда, при случае, Яна рассказывала американцам о преимуществах российской системы здравоохранения, им в это верилось с трудом. Особенно все раскрывали рты, услыхав, что можно вызвать врача на дом и совершенно бесплатно (такое у них бывало лишь в 40-х-50-х годах), да и обследоваться в больнице недельку-другую. Здесь в больницы увозили только для операций или когда человек уже на ладан дышит. Мартин улетел на похороны. Яна не знала тогда, что имела право взять отпуск для похорон члена семьи, чуть ли не две недели вместе с дорогой (Б.Д. ей ничего не сказал!). Обложившись иконками, с молитвами, Яна сама отвезла мужа в аэропорт по фривэю. По телефону ей показалось, что ее свекровь почувствовала облегчение с уходом мужа. До похорон Жозефина постояно упрекала сына, что он оставил ее одну с умирающим отцом, и ее жизнь превратилась в кромешний ад : Джон не дает ей спать по ночам, оскорбляет подозрениями в изменах (стоило ей только поехать домой из больницы переодется и проведать собаку). --Tы знаешь,-- поделилась она с Яной, -- мне кажется, он хочет забрать меня с собой в могилу! Но я хочу еще пожить.
