Хэл сидел под кустом, как вдруг рядом кто-то громко закричал:

– Оставь меня! Я не полечу! Я передумала! – Девушка в зеленом платье с пышным подолом вырывалась из рук парня, раскрасневшегося от неожиданной борьбы. Он неловко хватал ее за руки, за талию, пытался прижать к себе.

– Прекрати, Люси! Не позорь меня! Это наше свадебное путешествие!

– Не трогай меня! Не прикасайся!

Хэл прижал уши. Он замечал порой некоторое волнение среди пассажиров. Да, подняться в воздух на несколько часов, на такую высоту, когда не видно земли, страшно. Во всяком случае, Хэл легко в это верил. Но с девушкой творилось что-то из ряда вон. Она упала на траву, билась и не давала себя поднять. Хэл растерялся. Чем тут поможешь? Подоспели другие пассажиры. Один велел принести воды, выплеснул на девушку целый стакан и проверил пульс. Наконец Люси затихла и только всхлипывала время от времени, разглаживая дрожащими руками перепачканный землей подол.

Генри Фарман

– Конечно, как вот теперь доверять пилотам после той катастрофы?! – воскликнул вдруг круглый господин в аккуратной шляпе и чистеньком костюме в клеточку. – Угробили футбольную команду, бандиты!

В наступившей тишине Хэл слышал только всхлипывания Люси.

– А вы знаете, как было? Они не обработали крылья специальной жидкостью от обледенения. Поленились, голубчики! – продолжил, повизгивая, кругляш. – Гора трупов! И все почему? Потому что никому нельзя доверять!

– Я слышала, что этот самолет разбомбил дом! – вступила в разговор женщина в шляпке с искусственной розой.

– Перестаньте! Самолет просто протаранил дом! Пилот перепутал рычаги, – перебила ее старушка в голубых кудельках. – Я знаю!

Хэл сидел в кустах, прижав уши, и не знал, что сказать. То есть он запросто мог бы поддержать разговор на любую другую тему. В этом случае люди бы моментально забыли, о чем они спорят, потому что номер «говорящий заяц» не оставлял равнодушным никого на свете, но он молчал. Хэл лишь однажды видел, как в небе загорелись два маленьких истребителя. Но это было во время войны, и они дрались в воздухе насмерть. А тут люди обсуждали падение пассажирского самолета по вине пилотов и тех, кто следит за подготовкой машин! Значит, все они, стоящие сейчас на лужайке перед терминалом номер один, могут не вернуться на землю?

– Заткнитесь! – рявкнул молодой муж, прижимая к себе Люси.

И Хэл из кустов тоже громко крикнул:

– Заткнитесь!

Cидя в зале ожидания перед огромным панорамным окном, Леон рассматривал самолеты. В общем, ничего особенного. Пассажирские самолеты казались ему слишком обычными. В личной коллекции Леона были суперсовременные: американский истребитель-штурмовик «Boeing F/A-18E/F Super Hornet», шведский многоцелевой истребитель «Saab JAS39 Gripen», экспериментальный самолет «Sukhoi Su-35», британский истребитель «Hawker Siddeley Harrier» – это самые любимые.

Два раза в неделю Надя вытирала под ними пыль и ворчала:

– Все не наиграется в самолетики. Тьфу!

Конечно, для помощницы по хозяйству у Нади был слишком вздорный характер, но Леону нравилось ее ворчание и бухтение, и то, как она коверкала слова. И вообще она была похожа на его воображаемую бабушку.

Он начал клеить модели еще в школе. Потом надоело, и вот снова это увлечение поглотило Леона и незаметно слилось с увлечением фотографией. Самые лучшие снимки, которые он удачно продал, были сделаны специальным макрообъективом. Леон обожал свою коллекцию.

На первый план выкатился огромный «Боинг 747-8». «Вот это махина! Двухэтажный кит!» – подумал Леон и ухмыльнулся. Он ни разу еще не летал на таких самолетах. На боку «Боинга» красовались слоны и арабская надпись, указывающая на принадлежность этого чудовища одному из богатейших государств. Леон положил руку на кофр с аппаратурой, нажал пальцем на клавишу застежки, потом молниеносно выхватил тяжелую камеру, отработанным движением прикрутил к «тушке» линзу, вскинул, как винтовку, и сделал несколько кадров. «Скорее всего, не получится ничего стоящего, но, может быть, продам потом какой-нибудь авиакомпании для украшения офиса», – подумал Леон и обернулся.

Под табло с расписанием рейсов стояла девочка с игрушечным зайцем. Высокая женщина в белых кроссовках изучала табло. Леон смотрел на них сквозь прицел камеры, то и дело нажимая кнопку съемки. Девочка села на пол и сунула палец в рот. Леон сделал еще несколько кадров – репортажная съемка из жизни аэропорта. Может, и для портфолио сгодится. А если не удастся раздобыть разрешение родителей на использование фотографий, тоже не беда. Леона не удивишь отказами.

«Может, не летать уже никуда, а просто остаться в аэропорту? Сесть на пол и не двигаться, пока ноги не затекут. А лучше лечь». Саша заглянула в рюкзак, проверила, на месте ли паспорта и кошелек. В последнее время она себе не доверяла. Самый грандиозный из всех возможных ужас – потерять паспорта. Однажды она забыла рюкзак с документами в кафе в аэропорту. После ночного перелета жутко хотелось спать. Они с Мией купили бутылку воды, присели на минуточку, чтобы прийти в себя, а потом покатили чемоданы к выходу. Ужас ошпарил Сашу, когда она машинально попыталась поправить лямку рюкзака. «Кончено!» Уборщица с тележкой отпрянула, грохоча разноцветными бутылками, когда безумная женщина неслась по залу прилета. Ребенка и чемоданы бросила на таксиста с табличкой «Молли К.». В кафе никого не было. И рюкзака на спинке стула не было. «Кончено!» Саша бросилась грудью на стойку, за которой копошилась сонная продавщица. Девушка ойкнула и уставилась на женщину, беззвучно шевелящую губами.

Рюкзак оказался целехонек. «Я сразу убрала, а то бы точно кто-нибудь прихватил. Народу разного тут знаете сколько! Вот, попейте. Понятно, что вы бы вернулись».

Мия стояла рядом с ошалевшим таксистом, как солдатик на часах. Саша извинилась, схватила дочь за руку. «Безответственная тварь! Безответственная тварь! – стучало в голове. – А ведь Пол прав».

– Мия, не соси палец!

«Так, с рейсом все понятно». Саша оторвалась от табло.

Очередное путешествие ничего ей не обещало. Она летела наугад. Переждать в доме дальних родственников, делать вид, что это просто путешествие, смеяться и рассказывать о семейной жизни с заботливым мужем, в которой есть место: воскресным обедам, долгим прогулкам в парке, милым сюрпризам, запискам на холодильнике, утренним поцелуям, подаркам на Рождество, покупке новой кроватки дочке, потому что из старой она уже выросла, – всему этому могло найтись место, но только вот беда – не нашлось места Саше. Но родственникам не обязательно знать правду.

Бедная ее девочка. Она не сопротивлялась, не капризничала. Просто катила свой красный чемоданчик с Микки-Маусом то по одному аэропорту, то по другому, а ее комната с книжками, ее качели и ее папа были далеко. Саша не знала, что делать. Она решила двигаться, точнее – летать. Тем более найти пристанище, чтобы перевести дух, оказалось проблемой. Родительский дом с грохотом захлопнул двери, а друзья жили своими жизнями. Они выручали и пускали пожить на пару недель, но потом снова надо было куда-то деваться. Скоро закончатся деньги. И они с Мией окажутся в ловушке.

– Мама, а когда мы прилетим обратно? – Мия поднялась с пола и обняла Сашу за ногу.

– Думаю, что скоро, дорогая.

– Давай останемся здесь?

– Где? В аэропорту? Будем жить на твоей детской площадке? – попробовала пошутить Саша.

Мия вытаращила глаза:

– Нас оттуда выгонят! Но там можно спать, как вон тот человек. – Она махнула рукой в сторону окна.

Саша оглянулась. Она сразу узнала парня, который отлично переночевал в детском городке и не тратился на гостиницу. Теперь он стоял с фотоаппаратом в руках и улыбался ей. Саша кивнула. Правый уголок рта дернулся, но никому бы не удалось распознать в этом ответную улыбку. Леон издалека даже не заметил, он как будто спохватился, стал пробираться к ним, задевая пассажиров и на ходу извиняясь кивком.