Можно сколько угодно скитаться по свету в поисках мечты, и лишь вернувшись домой исполнить её.

Одинокий путник на вороном коне остановился на краю деревни. Он смерил толпу, собравшуюся у колодца, суровым, холодным, как зимняя стужа взглядом, спрыгнул со своего скакуна и медленно пошёл к ним.

– А я тебе говорю, что это из-за того, что храм новый не построили! – Кричал седовласый мужчина, размахивая руками.

– Да домыслы это всё! То Айвен виноват! Говорили же ему, не рой колодец, а он… Эх… – махнул рукой другой, пониже и с длинными черными усами.

– Нет, оба вы не правы! Это мы духов водяных разгневали! – голосил подвыпивший парень.

– Молчал бы, усы еще не отросли, а все туда же… – погрозил ему кулаком первый.

– Мужики, а что случилось? – поинтересовался путник низким, слегка хрипловатым голосом.

– Да что-что?! Видишь, вода ушла?! – с досадой выкрикнул невзрачный старик.

– А вы к нам надолго? – спросила какая-то девица, до этого мирно стоявшая у забора своего дома.

– Пропустите. – Попросил пришедший, абсолютно не обращая внимания на томный вздох.

Зеленые глаза с желтыми вкраплениями, словно в них отражалось звездное небо, слегка засветились, когда он заглянул в темную бездну колодца.

– Там какой-то сверток на дне. Достать? – мужики активно закивали.

Суровый странник сел на край каменной кладки и прыгнул в глубокую скважину.

Как один из самых сильных оборотней этого мира, он с легкостью использовал частичную трансформацию и, выпустив острые когти, легко заскользил по поросшим зеленым мхом стенкам колодца.

Вокруг послышались стоны, вздохи, вой и крик… Духи злились. Гул постепенно сгущался. Он понимал, что тут не рады чужому присутствию, но мужчина сдаваться не собирался и не умел.

Наконец, его сапоги с чавканьем коснулись сырого илистого пола.

– А-и… – пропищал маленький свёрток.

Оборотень потер лицо руками…

– Выродки! Младенца… В колодец… – его трясло от злости, но мужчина подошел и бережно откинул краешек ткани, в которую был завёрнут малыш. Нужно было проверить цел ли ребёнок.

– И-а-а… – донеслось в ответ.

– Духи, я забираю его! – сказал твёрдо. Голос звенел не хуже самого дорогого металла.

Вой усилился, появились тени. Только вот он не боялся. Пожалуй, Верест из города Лита, не боялся в этой жизни уже ничего. За свои тридцать пять лет он много где успел побывать, много что видел.

– Ребёнок тут погибнет, а я помогу ему найти приют. – Уверенно произнес мужчина, стараясь не перегибать. Он прекрасно понимал, что злить духов – плохо. – Деревне нужна вода.

– И что ты такое говоришь?! – Из-за небольшого камня, стоящего тут же, на дне, высунулось небольшое, покрытое бородавками лицо кикиморы.

– Сгинь, нечисть! – скривился оборотень.

– Нечисть? Говоришь так, будто мы не под одними богами ходим? Да я чище тебя буду. Только утром мылась, а ты когда?!

– Я забираю дитя и ухожу. – Ещё раз повторил мужчина.

– Так тебе его и отдадут. Ага, жди… Жди из-за леса пирогов!

– Ребёнку не место среди нечисти! – Он поднял свёрток на руки и собирался крикнуть, чтобы скинули верёвку, но кикимора расставила руки, явно собираясь, если не драться, то цепляться до последнего.

– Да что ты заладил?! Нечисть честнее и чище вас двуногих, высших народов будет! Или ты хочешь сказать, что это нечисть дитя сюда кинула? Так вот нет, родная маман! – Всё сильнее злилась представительница мелкой, низшей расы.

– Не все люди жестоки! – Верест был отчасти с ней согласен. Да, люди редкостные твари, но ребёнку тут не место.

– Та что ты мне тут втираешь траву от вшей?! Не вся нечисть зла! Мы еще человечнее многих ваших будем!

– Слушай, чистая, опрятная и добрая, ты чем кормить его собралась? – поинтересовался он, глядя в еще мутные глаза новорожденного.

– Эй! Я тебя попрошу: это девчуля! – Кикимора подошла совсем близко и протянула руки к свёртку. – Домовята молока принесут!

– А люди? Как им без воды прикажешь? – спросил Рест, теряя терпение.

– Так это… Ты помоги до леса-то дойти. Как я должна её отсюды достать?! – Засопела зеленая.

– Хорошо, идём наверх. Я вас в одно место отведу, будет вам и еда и крыша над головой.

– А оно мне надо? – возмутилась нечисть.

– Дитя я заберу в любом случае. Просто даю шанс тебе пойти с ней. – Глаза оборотня приобрели более жесткий, янтарный цвет. Он демонстрировал силу, показывая, что дальше спорить не намерен.

– А вот селяне, они меня не побьют? – Засомневалась кикимора.

– Только после того, как победят меня. – Пообещал волк, плотнее закутав малышку.

– Тогда пошли!

– Эй! – Крикнул он и эхо раскатилось по стенам и полетело вверх. – Веревку скиньте!

Скрежет, шуршание, и вот спустили ведро. Верест переложил младенца на одну руку, в ведро посадил кикимору, а другой схватился за верёвку.

– Держись, давай! – пробурчал он. – Мужики, тяни!

– О, боги! Мертвое дитя! Да шо ж это делается?! – запричитали мужики, едва увидев свёрток в руках пришедшего к ним в деревню волка.

Вороной конь нервно перебрал копытами, наконец-то увидев, что с хозяином всё в порядке.

– Кикимора! Это она младенца утащила! – Выкрикнул кто-то из толпы.

– Идиоты. Она и духи, спасли ребёнка. Кто у вас такой добрый, что детей в колодцы бросает?! – Разозлился оборотень, взяв нечисть за руку, и повел к своему скакуну.

– Так никого пузатого не было! Вот те святой круг! – Закричал староста.

– Да идите вы! – разозлился Верест, подсадив кикимору в седло, передал ей сверток и запрыгнул сам.

Послушный жеребец бодро застучал копытами по мощенной серым камнем дороге. Оборотень возвращался домой…

Прошло много лет с тех пор, как мужчина покинул детский дом, где вырос. И теперь, возвращаясь назад он мечтал о заслуженном отдыхе.

Десять лет в охране обозов: он объехал почти весь континент, но везде его ждало одно и то же… Девки, готовые раздвигать ноги в любое время и в любом месте, выпивка, которая не пьянила, люди, которым никогда не довелось бы понять, почему ему дается всё так легко и просто…

Друзья… Их Ресту так и не удалось встретить. Женщины хотели его, а мужчины завидовали этому.

– В тебе столько огня… – Шептала как-то под мостом молоденькая селянка.

До встречи с волком она была невинна, а под ним стонала, как настоящая шлюха. Это была его магия и его проклятие. Они хотели его, а он не хотел никого более чем на один раз.

Ну хотели, и? По поводу женщин Верест не печалился никогда. Они скорее раздражали его своей настойчивостью.

Со временем вкус женской ласки приелся окончательно. К тридцати, он уже не стремился доставить женщинам удовольствие, просто брал, пользовался и молча уходил, оставив прекрасный пол дуть пухлые губки и хмурить брови.

Его не раз звали в стаю, но два лидера в одной лодке никогда не могли ужиться… И он уходил. Всегда.

В следующей деревне Верест купил молока и доверил кикиморе накормить дитя, потому что сам имел очень смутное представление об этом процессе. Ему гораздо проще было держать собственный меч, чем крошечную жизнь, смотревшую на мир мутными, синими глазками.

Три дня пути и вот он… Родной Лит… Город семи дорог. Тут пересекались торговые пути сразу семи государств и процветали торговля, воровство, разврат и предательство. Он не любил этот город, но и не заехать, когда дорога привела его так близко – не смог.

Для оборотня тридцать пять лет – самый рассвет. Если судить по человеческим меркам, то ему едва исполнилось бы восемнадцать, но представители его расы взрослели гораздо быстрее.

Старый дом окончательно просел, крыша покосилась и грозила съехать от резкого порыва ветра. Ветхая калитка стояла у такого же убогого забора, еле держась на проржавевших петлях.