– Нет.

– Пойдем в дом, заодно на козу посмотрим.

Женщина, подоившая козу, сидела на скамейке у штакетника. Она с улыбкой встретила фельдшера. Фельдшер завела козу в сарай и закрыла. И все втроем зашли в дом. Внутри дом был опутан проводами. Кругом валялись обрезки металла и проводов, откусанные от элементов объемного монтажа кусочки выводов. Валялись зеленые платы, стояли странные приборы. Хаос был первозданный, без женского вмешательства.

– Борт, теперь вы поняли, почему мы вместе не жили?

– Я понял, но не понял почему…

– Не продолжайте, знакомьтесь, это мать полковника, Анна Григорьевна.

Борт посмотрел на пожилую женщину, недавно доившую козу, и нашел нечто общее между ней и Таей.

– Пастух козы был заслуженным изобретателем в старые времена. Он интересный собеседник и Эмма приходила сюда, чтобы с ним поговорить. Это не нравилось полковнику и Кириллу, и длилось это пару лет. Полковник и придумал эту стрельбу, чтобы разрядить душу свою и пистолет холостыми патронами. А Кирилл был более прямолинейный и лез к пастуху – изобретателю с ревностью.

Анна Григорьевна села на табурет и почти не слушала слова фельдшера.

Зато Борт, предчувствую развязку событий, весь напрягся.

– Я ничего не придумываю, – сказала фельдшер, мне Тая все рассказала. Она говорила, что Кирилл со всеми всегда был обаятельный, но всегда имел одного врага, с которым душу отводил. Он специально приезжал к полковнику на дачу. Потом шел на пруд к пастуху и изводил его издевательствами. Пастух терпел это пару лет, да не выдержал, когда увидел Кирилла и Эмму, гуляющих у пруда. Решил бывший изобретатель отмстить насмешнику. Он получил в подарок от полковника уже в этом году пистолет, и слегка изменил конструкцию пистолета. Результат – убитый Кирилл без следов преступления. Он у меня взял ампулу с ядом, якобы комаров потравить у пруда, да сделал пулю по личному специальному заказу, и послал ее в Кирилла.

Обгорелая лягушка выползает из травы, улеглась на брюшко, не поднимет головы. Подожгли траву – загубили жизнь, я их не пойму – ускользает мысль.

Борт уже понял, что денег ему не видать, как своих ушей, если только в зеркале пруда с тиной. Он оставил женщин в доме и пошел к пруду. Он помнил, как пастух поднял пистолет. Борт медленно обходил берег, и ему повезло, он нашел пистолет под корягой. Действительно он был сильно изменен, и грубо переделан.

Рядом как из-под земли появился полковник:

– Борт, нашел улику против пастуха?

– Да.

– Да не волнуйся ты, пистолетов у нас было несколько. Только к Эмме не подходи.

– В пруду.

Разговор поддержала коза, выпущенная фельдшером из сарая. Из диалога с козой Борт решил, что Кирилл жив, а бедняк помер сердечный.

Любовь, поверьте, меркантильна, она от чувств порой стерильна. Сказала чушь? О, не шутите, Вы путь проблемный повторите.

Тая и Кирилл приехали зимой на дачу. Она думала здесь непролазный снег, но дорога оказалась вполне сносной для зимней оттепели, было видно, что здесь чтят хорошие дороги и дорожки внутри дачных участков. Холод пронизывал двухэтажный домик. Кирилл подключил котел для обогрева, благо электричество к участку было подведено. Тая пошла на кухню, обнаружила небольшие запасы еды, приготовила ужин из того что было, да и по дороге они прикупили продукты.

В холле стоял небольшой телевизор, они сели на диван, еду поставили на столик. Поели. И потянулись друг к другу со всей страстью оторванных от окружающих людей. Свобода на звуки и чувства – главное достоинство дач.

Тая встрепенулась, спросила про душ. Оказалось, что душ есть, надо только включить водогрейку. После водных процедур они разместились на диване в холе, постелили белье, лежащее в шкафу.

Кирилл уткнулся в шею Таи, чувствуя ее запахи, потом обнял тело жены. Она запустила руки в его шевелюру, она путешествовала в его волосах, потом поцеловала шею. Он подключился к поцелуям и перехватил ее губы губами. Она приникла своим телом к его телу с упоительной для мужа нежностью. Тела их пришли в движение. Ненасытность от ощущений поглотила их полностью. То он был наездником, то она становилась лягушкой, то они превращались в иероглиф, похожий на ножницы. Устав от наслаждения они уснули.

Утром страх от преследования прошел. Тая позвонила по сотовому телефону Эмме, та взяла сотовый телефон со столика, посмотрела на имя «Тая», вращающиеся на экране.

– Эмма, со мной все нормально. А вы как? Все здоровы?

– Тая, у нас все хорошо, есть предложение: поживи в квартире своей матери или в моей квартире.

– Я могу вернуться в свою квартиру, но тогда мне будет далеко ездить на учебу.

– Тебя переведут.

Тая вытерла набежавшую слезу. Это заметил Кирилл.

– Тая, что случилось?

– Эмма предлагает вернуться туда, откуда я пришла, – и она залилась слезами. И, всхлипывая, добавила, – но я привыкла жить с ней и братом! А дома я буду одна!

– А я? Ты меня в расчет не берешь? – спросил Кирилл.

– Кирилл, ты сам живешь в семье, вас и без меня много!

– А мы будем жить у тебя.

Тая вытерла слезы, глаза заблестели, появилась улыбка. Она прильнула к Кириллу, и они вновь повалились на диван, довольные жизнью. За окном таял снег, вода текла из-под снега на асфальт и утекала по наклонной плоскости. Тая шла по строящейся улице, с одной стороны дома стояли лет 9, а с другой на месте снесенных деревянных домов возводили новые дома, с более дорогим фасадом. И это правильно, она, как будущий строитель всматривалась в технологию строительного процесса. Ей было все интересно, и как получаются панели, прямо на стройке, и как облицуют дом кирпичами. Она шла медленно и разглядывала кирпичи, а на нее сверху смотрели строители.

Один молодой строитель стал перед ней на пятом этаже фортели выкидывать, она испугалась за него и пошла быстрее. Под ногами у нее хлюпала вода, тихо лежал снег, покрытый свежее выпавшей крупой. Низкое небо с проблесками голубизны внушало ощущение весны. Чувства уныния у нее не было, свежий почти весенний воздух радовал. Закрытые в честь воскресения магазины не удручали. Поток машин и автобусов не раздражал, он был значительно меньше, чем в рабочий день. Плакаты приглашали на выборы.

Рядом с Таей шел Кирилл и не замечал ее наблюдений за окружающим миром. Он просто перепрыгивал через лужи в снегу или обходил их по тающим сугробам. Его сиреневый плащ вместо рюкзака висел за спиной.

Один из рабочих, тот, что загляделся на Таю, оступился и полетел вниз, мимо металлических стоек, окружавших место работы строителей.

Ощущение лыжного полета, уверяю, нечем заменить. Лес чарует лыжного атлета, когда надо скорость покорить. Отдыхают все стриптизы мира: лыжники на лыжах лучше всех. Их фигуры в Олимпийских играх – сказочный, волшебный чудный миг!

Кирилл шестым чувством почувствовал неприятность, нажал на сиреневую кнопку, падение строителя замедлилось, а за спиной у Кирилла развернулись сиреневые крылья, и он в долю секунды подхватил на уровне второго этажа, падающего человека. Строители со всех домов смотрели на сиреневую птицу, которая подхватила парня строителя и поставила его на землю, и тут же исчезла.

Тая с восторгом наблюдала за подвигом любимого человека, который уже стоял рядом с ней, а сиреневый плащ исчезал за его спиной медленно, но верно. Она трогательно поцеловала спасателя, и они через два шага сели в проходящий автобус.

Они приехали в квартиру Кирилла, так как он решил, что некоторое время они поживут с его родственниками. Галина Андреевна искренне обрадовалась возвращению сына и его подруги, она была рада их союзу. А Таю мучило новое желание, она захотела плащ сиреневый в личное пользование. Ей не хотелось ни с кем общаться. Она мысленно повторила ситуацию, когда Кирилл был Сиреневой птицей. Она поняла, что у него остался Сиреневый плащ, действующий по воскресеньям.

Тая поднялась по лестнице в комнату Кирилла, где уже лежал сиреневый плащ. Она пыталась взять его в руки, но плащ, словно мяч, подпрыгнул, и лег на шкаф. Это ее заинтересовало, но не отпугнуло. Она села на постель и стала смотреть на плащ. А плащ от ее внимания стал излучать семь цветов радуги по очереди. Над шкафом засеяла радуга.