Она хихикнула, толкнувшись от плеча; вода плюхнула, опять скрыв девушку под причалом.

Рэй скинул горячий ватный жилет, отложил тяжелый пояс с мечом, убрав подальше от воды, снял сапоги и разместился на самом краю. Без походной одежды и дышать стало легче. Пловчиха юркнула под пирс, вынырнула с одной стороны, озорно плеснув на героя пригоршню воды. Тот подался, чтобы поймать преступницу, однако та опять пропала на секунду и, вынырнув уже с другой, снова окатила брызгами.

– Оп-ля! – рассмеялась. – Пока не спустишься, не поймаешь. А коль поймаешь… так и быть, скажу имя. Всё одно уже промок!

– Благодаря тебе.

– А ты плавать-то умеешь?

– Я неплохо плаваю, – ответил он, закрываясь от очередного каскада.

– Я тоже! Смотри, как быстро. Спорим, обгоню тебя?

– На что? – поднялся Рэй, азартно расстегнув до груди сорочку, однако в этот же момент вспомнилась ему Настя, ради которой занялось путешествие. И чего он, вообще, дурачиться взялся? – Прости, – сухо ответил он. – У меня действительно дела. Кое-кто потерялся в этих лесах.

– Кое-кто… твой? – осторожно спросила она, снова взявшись за пирс одной рукой. – Ищешь тут кого-то? Ребенка? – почему-то решила она.

– Нет, друга. Она очень мне дорога. Найти ее нужно во что бы то ни стало.

– «Она», значит? – с грустной нотой, спросила девочка. – Ну это хорошо, что не ребенка. Тереть детей страшно. И детям страшно и родителям. А скажи, эта твоя подруга, она красивая?

– Дело не в том, – ответил Рэй и коротко поведал о Насте: честном человеке, умелом воине, верном друге и: – Да, пожалуй, по-своему она очень красивая, – завершил он, а сердце опять затеснило.

Девушка опустила печальный взгляд ярких, с зеленцой глаз, прибирая за ухо мокрую прядь.

– Жаль, не могу тебе помочь. Не видали мы такую, как ты описал. Подружки бы мне уж рассказали, если б видели. Во́лос цвета платины, стройна, сероглаза и мужицком платье… уж не из геройских ли вы оба? Слышала, новое поколение героев не те, что раньше.

– Слух слуху рознь. Вот бы узнать, что было в эпоху прошлых героев.

– Правду говоришь, – согласилась девушка, растягивая плечи по горячим доскам. Но затем вдруг выпрямилась, подняв взгляд: – Но ты мне понравился. Может быть, я смогу кое-что для тебя сделать.

Рэй взглянул на нее: безупречная алебастровая кожа сверкала на солнце, а глубокие ямочки на линии ключицы так и манили.

– По глазам вижу, как ты о ней тоскуешь. Бессилье душу томит. А я твое бессилье сглажу, – медленно пожала она плечом, приковывая взгляд к большим глазам, наполненным океанской бирюзой. – И легче на душе станет, вот увидишь. Домой ко мне нельзя – братья заругаются. Но… этот берег всегда очень тихий.

– О чём ты… говоришь?

– Ты, – закусила она губу, – иди ко мне, – шепнула, подняв руку. – Помоги-ка мне выбраться. Я покажу, как легко забыть печали.

И не мог уже Рэй сопротивляться. Тонкая талия виднелась из-за края пирса. Она нежно провела мокрой рукой, остужая его горячую шею, и губы их сблизились настолько, что на своих он ощущал приятный холодок речной воды. Колдовство было исполнено.

– А-у! – раздалось на берегу чуть выше, и краем глаза Рэй увидел Сольвейг. – Слышишь? Твое варево вот-вот подгорит, а писарь нашел в своей котомке сивуху и уснул.

Герой не успел возмутиться поведением Левши, шедшим вразрез с договоренностью, не порадоваться тому, что Сольвейг следила за похлебкой, как и было наказано. Не успел он и подумать, в какую ситуацию попал, как Сольвейг вдруг выкрикнула что-то не своим голосом и ринулась к нему сквозь траву!

Миг еще было позволено недоумевать герою над странным поведением своего лесного духа. Холодная рука, обвитая вокруг шеи, отвердела, а улыбка, столь притягательная секунду назад, растянулась шире человечески вообразимой. Щеки разомкнулись, обнажив длинный ряд иглообразных зубов, превратив милое девичье лицо в гротескную гримасу! Речная девушка обвилась вокруг него, повиснув всем телом. Герой со всех сил подался назад, понимая, что всё его оружие осталось вне досягаемости. Когтями она вцепилась в шею, готовая утянуть его в непроглядную глубину реки; зеленая поверхность стала стремительно приближаться!

Как Сольвейг удалось преодолеть разделявшее их расстояние буквально в одну секунду, неясно, однако лишь ее хватка на груди удержала от падения в воду. Сольвейг рывком звериной силы вытащила на пирс обоих разом! А потом еще и выставила руку, спасая лицо героя от клацнувших перед ним рыбьих челюстей.

Подруга захватила речную девушку в яростный бой. На миг Рэй освободился, сумев-таки отползти от сражающихся, и лишь теперь осознал, какую страшную, непростительную глупость совершил: вместо девичьих ног, молотил по причалу гигантский, сверкающий радужной чешуей плавник! Девушка-рыба со змеиной ловкостью вывернулась из хватки Сольвейг, зыркнула на героя теми же бирюзовыми глазами, но наполненными теперь хищным голодом и, толкнувшись мускулистым хвостом, бросилась на него!

И снова: когти свистнули в сантиметре от его глаз, когда Сольвейг схватила рыбину за хвост, отчего та грохнулась на доски, не достигнув цели! Но и Сольвейг в следующий миг оказалась отброшена ударом гибкого плавника. Она попыталась подняться, но рыбина, до крови вонзив когти, схватила ее за голень. Монструозно извиваясь, она сократила дистанцию, и существа опять сплелись в битве!

С учетом проворности русалки соваться вблизь бесполезно. Рэй кувыркнулся назад, подхватив свой лук, протянул тетиву, прицелился. Девушки дрались мечущимся по пирсу, одичалым клубком!

– Стреляй! – выкрикнула Сольвейг, но лучник не мог выгадать и доли секунды, в которой бы не рисковал ранить ее же.

Стоило Сольвейг сбросить с себя рыбину, как та сию секунду бросалась в новую атаку. Причал окропили красные брызги и разводы, радужный хвост с острыми плавниками бешено метался по пирсу.

Сольвейг перехватила очередной удар, вцепившись ногтями в лицо этой амфибии и содрав лоскут кожи вместе с левым веком. Она обхватила чудище ногами и руками, еще сильнее прижав к себе и смирив движения. Сквозь боль снова выкрикнула приказ!

Стрелок сделал вдох, и время замерло.

Взгляды русалки и Рэя встретились. И пусть половина ее лица была обезображена лисьими когтями, другая оставалась так же чиста и невинна. Изящная бирюза, наполненная какой-то безысходной мольбой, глядела на него. Ни секунды колебания: пальцы скользнули по тетиве, и длинная стрела с пестрым петушиным пером в незримый момент поразила шею русалки.

Сольвейг безжалостно вырвала стрелу, открыв кровоток, и тут же повторно вонзила ей в грудь! Сверкающие брызги на помосте слились в толстый слой бурой жижи. Натяг тетивы – выстрел! И вторая стрела ударила в висок русоголовой. Дикая молотьба хвостом! Сольвейг еще удерживала ее, Рэй изготовил следующий снаряд. Но этот не потребовался.

Изможденная, Сольвейг наконец сбросила с себя не по виду тяжелое тело получеловека. Стрелок подбежал к подруге, пока не ощущая кровоточащей раны на своей шее. Хламида Сольвейг насквозь промокла от воды и крови, и страшно было гадать, где тут чья. Он взял ее за руку, открыв жаркому солнцу дугообразные ряды тонких отверстий, сочащихся яркой кровью. Щучьи зубы нещадно истерзали руку, которой она закрыла героя от первой атаки.

Та одернулась, с силой оттолкнув героя.

– Тупица, – прохрипела она, согнувшись от боли.

– Сольвейг, я… – он попытался приблизиться, но северная лиса одарила таким тяжелым взглядом, что Рэй замер на месте. Была в том взгляде не столько ненависть, сколько глубокое и бесповоротное разочарование. Свежие ушибы и царапины на ее лице заставили сердце героя сжаться.

– Соблазнила мавка. Гадство, ну какой из тебя герой?! – безысходно выкрикнула она. – Стоило девке поманить, так ты про всех на свете забыл!

Рэй сглотнул комок, но тот так и остался в горле. В груди всё еще билось волнение. Промозглый ветер вдруг промчался над узкой рекой, да с такой силой, что на поверхности взошли мелкие буруны. Небо быстро затягивалось наступающей грозовой тучей.