– А говорила, ничего не помнишь о первой эпохе.

Сольвейг посмотрела на него уязвленно.

– Но для тебя эти сведения не имеют значения.

– А вот это я сам могу решить, – сухо ответил Рэй, поднявшись и прихватив с собой лук.

– Ты куда?

– Пройдусь до реки. Смотри за похлебкой.

– Шмотри жа поклепкой, – пробурчала Сольвейг, глядя тому в спину. – Обиделся, что ли?

Стрелок прошел через кустарники и оказался на приятном, поросшем короткой травкой берегу, вдоль которого бежали глубокие изумрудные воды. Стрекоза протрещала крыльями возле лица, уклонившись от столкновения в последний момент. Вид рябящего на ярком солнце водоема умиротворял.

«Надо было на берегу разместиться. И чего Сольвейг не захотела у воды?» – подумал он, проветривая жилет под ветерком, шептавшим с реки.

Присмотрев иссохшую яблоню, он снарядил тетиву, решив пострелять. Новый композитный лук из дуба и ясеня имел довольно увесистый натяг, зато бил метко и сильно. Сольвейг, правда, учила, что стрелять по деревьям – полностью дурная идея: стрела, вонзившись в твердую древесину, может незаметно треснуть и подвести при следующем выстреле. Да и деревья жалко. Но соломенного стрелоулавливателя тут не было, а пострелять из нового лука страсть как хотелось.

Только он взвел тетивой стрелу и прицелился, как взгляд его провалился вдаль. Там, еще шагах в пятидесяти очутилась деревянная конструкция вроде короткого лодочного причала. И это было странно, учитывая отсутствие известных в этой местности поселений.

Причал был маленький, крепкий, собранный без единого гвоздя. Пористая, белесая древесина выгорела и потрескалась от минувших лет, точно ископаемая кость. Вода щекотала пузатые сваи, покрытые мочалкой водорослей, влекомых течением. Помост твердо отдавался под ногами. Удивительное дело: такой крепкий причал посреди леса, да на столь неприметной речке. Наверное, местные рыбаки или охотники построили под свои нужды.

Жара.

На горизонте всё-таки собиралась летняя гроза, но над головой небо оставалось ясным. Герой отложил лук, отметая идею пострелять, присел на разогретые доски пирса. А когда полуденное солнце пригрело и его, откинулся на спину, прижавшись к горячему помосту. Ветер касался его лица, а сочное солнце горело краснотой под закрытыми веками. Он безмятежно прикрыл лицо охотничьей шапочкой.

Приятно было отстраниться от тягучих мыслей, что червяками ворочались в голове: о Насте, которая пропала при столь тревожных обстоятельствах, о Сольвейг, которая скрывала невесть что и не пойми почему, о геройской миссии – тут, поди, и сами боги не знают, куда она его, бездарного героя, заведет. Что за чертовщина случилась в лесу у Бересты, когда привиделась изба без окон, даже и вспоминать не хотелось. «Хорошо, это эпизод позади». Еще была Алекто – экспромт Правой Башни, существо, что рвет на части преступников сугубо из садистского удовольствия. Куда унесло эту госпожу вамп, оставалось отдельным вопросом.

«Интересно, Ярослав уже в Стяготе?»

Гордость и самолюбие – ипостаси этого воина. Рэю казалось, что этим чертам, пусть не самым лицеприятным, можно всецело доверять, ибо они несовместимы с обманом.

Под причалом вдруг плюхнула волна, которой на этой тихой речке не могло быть. Рэй поднялся, уронив с лица шапку, огляделся вокруг подслеповатыми от яркого солнца глазами.

– Ой! А ты кто? – звонко раздалось внизу.

Дивясь послышавшемуся голосу, он заметил в воде молоденькую девчонку с круглыми чертами лица и мокрыми, русыми волосами. Она подплыла к пирсу и остановилась рядом, балансируя на воде.

– А ты красивый! Откуда такой горазд? – спросила она высоким голоском, глядя снизу вверх.

– Ничего себе, вот бы я тебя об этом спросил. Вода не холодная?

– Вода чудесная! Мы с подружками на реку ходили, – обернулась она по течению, – я просто отплыла подальше.

Девчонка, толкнувшись назад, погрузилась в воду, а глубина реки скрывала собой любое движение. Стрелок приблизился ко краю, а та вдруг вынырнула уже совсем близко, едва не задев его холодным носом. Две пухлых полусферы дружно подпрыгнули, дав понять, что молодка купается нагишом.

– Айдёшь с нами? – игриво спросила она. – Мы парней из деревни звали, а они, дураки, не пошли. Работаем, говорят!

– И правда дураки, – улыбнулся Рэй, глядя на симпатичную девчушку. – Но, извини, у меня тоже дела.

– Ха-ха, будет тебе! – она махнула рукой по поверхности, и в героя полетел веер холодных капелек. – Оп.

– Не брызгайся, – усмехнулся Рэй. – Откуда ты здесь? – спросил он и тут же вспомнил, что такой же точно вопрос он задал Сольвейг, когда встретил ее. «Ох, чур меня».

– Да с Дрягвы, откуда бы.

– Брось. Деревня в пятнадцати верстах отсюда, далековато ты, однако, отплыла, – сказал он, подгибая ноги и усаживаясь на краю пирса.

Девчонка озорно рассмеялась от такой шутки:

– Ха-ха, скажешь тоже, пятнадцати! Она же здесь, вон, за поворотом реки первые избы стоят.

Рэй не поверил ушам. Дрягва была совсем рядом?! А Сольвейг нарочно взялась устроить привал в версте от их цели? Зная, как они спешат. Зная, что на кону жизнь близкого ему человека.

– Ты уверена? – недовольно переспросил Рэй.

– Да кто ж в глухой лес-то купаться ходит? Того и гляди кикимора или богинка под воду утащит. А возле деревень вода чистая, Иван Купало ж недавно прошел – всю нечисть из воды прогнал. Мы сейчас каждый день на ручье купаемся! А ты чего-сь, первый раз в этом краю?

«Вот же коза эта лисица. Сначала не сказала, что я свернул не там, теперь это. Ох, получит, хвостатая».

Девочка водила пальцами по поверхности воды, а ее тонкие плечи соблазнительно выглядывали из воды.

– Что, не пойдешь купаться? Хоть поддоспешник свой снимай. Не спарился на таком-то солнце? Откуда пришел к нам, расскажи!

Рэй, уступая жаре, освободил завязки на жилете. И правда стало хорошо.

– Издалека пришел, ох, издалека.

– А «издалека» это где? – дурашливо спросила она.

– Слышала про деревню Падуб?

– Па-дуб, – приложив пальчик к губам, задумалась она. – Падуб – оно как дерево остролист?

– Ага, точно.

– Нет, никогда не слышала! – усмехнулась она.

– Ну а мой дом и того дальше.

Пышущее полуденное солнце буквально раскаляло героя на этом пирсе, который, казалось, и правда построен из истлевших костей. Идея искупаться казалась соблазнительной: тело, липкое от дорожного пота, так и просилось нырнуть в прохладную, чистую воду. Да еще компания намечалась приятная и разговорчивая – как и напутствовал Ярослав.

– Но ведь издалека это здорово! – воскликнула девчонка. – Ты, наверное, много-много всего видел в пути. Я вот всю жизнь тут прожила. Дрягва маленькая, редко к нам заходят. Но я очень, очень люблю послушать о других местах от путешественников. Месяц тому назад тут проходил странник с юга, в чудной разноцветной одежде, но тоже очень красивый. Он мне столько всего рассказал о южных землях. Ночь напролет болтали, – застенчиво улыбнулась она, блеснув порозовевшими щеками. – Расскажешь что-нибудь?

Она ухватилась за невысокий причал и оперлась на локти. Древесина темнела, увлажняемая водой, что ручьями стекала с ее белой, сияющей кожи.

– Рассказ может выйти долгим. Замерзнешь в воде сидеть, – решился позаигрывать стрелок, видя, как внимательно та глядит на него.

– А ты на солнце раньше сопреешь, – уложив голову на плечо, возвратила она.

– Как тебя зовут?

– Сначала ты!

Стрелок представился. Уголки ее губ скользнули вверх, оставив ямочки на щеках. Она разомкнула пухлые розовые губы, чтобы произнести свое имя, но вместо того вдруг замерла, точно придумала что-то похитрее, и поманила пальчиком. Глаза их оказались совсем близко. Красавица, опершись на доску пирса, вытянулась на руках еще выше. Взгляд героя невольно опустился на вынырнувшие налитые округлости, а сама она, уложив одну руку ему на плечо, украдкой шепнула на самое ухо:

– Ныряй – скажу!