Все чувства, так долго мучившие ее, наконец, прорвались наружу: и гнев, и печаль, и угрызения совести, и раскаяние. Совсем обессилев, она поглядела, наконец, на тело человека, бывшего ее любовником.

Он лежал на спине, широко раскинув руки, даже не пытаясь защищаться. На лице застыло горькое разочарование, и он глядел на нее, стиснув зубы.

Однако на теле у него не было ни единой царапины. Кровь на бедре оказалась ее собственной: она поранилась, отдернув кинжал после одного из ударов, и даже не почувствовала этого.

– До чего ж они предсказуемы, эти слабые людишки, - вздохнул Киммуриэль Облодра, из межуровневого укрытия у дальней стены вместе с Джарлаксом наблюдая за драмой, разыгрывавшейся в комнате Калийи.

– Она казалась такой искренней, - признался Джарлакс. - Никогда бы не поверил…

– Похоже, ты зажился среди них, - заметил Киммуриэль.- Может, ты настолько утратил проницательность, что мне не стоит принимать тебя обратно в Бреган Д'эрт, когда ты наконец покончишь со своими капризами и вернешься в Мензоберранзан?

Джарлакс смерил его ледяным взглядом безжалостного убийцы, мигом напомнив псионику, с кем он разговаривает.

Правда, он сразу отвернулся - его живо интересовало представление в постели. Теперь Калийа смотрела на Энтрери с ужасом. Она снова ударила, метя ему в глаз, словно не в силах была выносить его полный укора взгляд,

Энтрери моргнул и рефлекторно дернулся, и Джарлакс невольно восхитился его выдержкой. Он сам приказал Киммуриэлю, узнавшему о намерениях Калийи, установить псионический барьер, чтобы защитить Энтрери, но ведь убийца не мог знать, что он практически неуязвим, и тем не менее даже не пытался оградить себя от ударов.

Неужели это Калийа так его довела? Разве могли нежные слова и ласки женщины настолько лишить его чувства самосохранения? Или ему попросту все равно?

– Потрясающе, - прошептал дроу.

– Наверное, ты вспомнил свои первые дни на этом свете, - неожиданно сказал Киммуриэль.

– Наверное, - сухо сказал Джарлакс, поглядев на товарища.

Теперь он действительно представил себе Мать Бэнр, одновременно разгневанную, растерянную и испуганную, которая никак не могла пробить кинжалом-пауком нежную грудку новорожденного младенца. Вероятно, в тот момент у нее были такие же глаза, как сейчас у Калийи.

– Тебе так и не представилась возможность поблагодарить Мать моего Дома, - заметил Киммуриэль.

– Что ты, я вполне ее отблагодарил, - заверил его Джарлакс.

– Да, когда второй сын Дома Бэнр сгреб тебя с алтаря, вся энергия, сосредоточившаяся на поверхности твоего хрупкого тельца, ударила в него и разорвала ему грудь, - согласился псионик, с удовольствием вспоминая историю, которую уже несколько столетий постоянно пересказывали в Доме Облодра. - Моя мать умела избавляться от заклятых врагов.

– Действительно, мало кто так бесил Мать Бэнр, как матроны Дома Облодра, - кивнул Джарлакс. - Наверное, Бэнр настолько сильно уязвили эти обиды, что Ллос в конце концов наградила ее силой сбросить ненавистный Дом Облодра в Клорифту.

Киммуриэль, вопреки своей обычной сдержанности, вздрогнул, и Джарлакс усмехнулся. Несколько лет назад мать Джарлакса одним ударом жестоко расправилась со всем родом псионика.

Теперь они были квиты, и оба вновь сосредоточились на происходящем в комнате. Перепуганная Калийа с почти бессознательным упорством вновь занесла кинжал, сжав его обеими руками, и попыталась ударить Энтрери прямо в сердце. Он перехватил ее руку. Женщина попробовала вырваться, и тогда он отвесил ей звучную пощечину, после чего вывернулся и сбросил ее с себя.

– Он уже понял, что происходит, - сказал Киммуриэль и показал Джарлаксу глазами на здорового орка, терпеливо ждавшего приказаний.

– Тогда приготовь разрешающее заклятие, - велел Джарлакс и поманил орка: - Видишь этого человека? - Он показал на вскочившего с кровати Энтрери.- Убей его, - шепнул он и вытолкнул великана в комнату.

При виде голого безоружного человека, измазанного кровью, урод моментально разъярился и бросился на Энтрери.

Наемный убийца, не задумываясь, повинуясь инстинкту, схватил его за горло, и вся энергия ожесточенных ударов Калийи, не поглощенная его телом, обрушилась на орка. Множество глубоких ран разорвали бедняге грудь, один глаз вдавился в череп. Несчастный дернулся, попытался закричать, но захлебнулся собственной кровью, брызжущей фонтаном.

Грубо бросив его на пол, Энтрери стоял, тяжело дыша, едва владея собой, понимая лишь, что жизнь его потерпела крах.

Джарлакс ощутил, что убийце хочется сейчас только одного - кинуться на него и придушить, однако он надеялся, что наемник настолько привык сдерживать порывы, что вряд ли совершит подобную глупость.

За спиной Энтрери Калийа медленно поднялась с кровати и испуганно раскрыла глаза, увидев изуродованный труп орка и двоих темных эльфов. Руки ее бессильно повисли, кинжал упал на пол.

– Прости меня, - обратился Джарлакс к приятелю.

Тот стоял, словно окаменев.

– Я не думал, что так получится, - добавил дроу.

Энтрери поглядел на него, ясно давая понять, что это не его дело.

– Я не мог допустить, чтобы она убила тебя, хоть ты и готов был расстаться с жизнью, - сказал дроу.

– Довольно объясняться со всяким сбродом, - знаками сказал Киммуриэль, молниеносно быстро складывая пальцы.

– А тебе не довольно ли жить на этом свете? - огрызнулся Энтрери, научившийся в Подземье хорошо понимать язык жестов, но не овладевший им настолько, чтобы объясняться самому.

Джарлакс положил руку на плечо Киммуриэля, и тот, не сводя с Энтрери тяжелого взгляда, послушно отступил, готовый в любую минуту обрушить на наглеца волну псионической энергии.

Калийа, всхлипывая и спотыкаясь, подошла к любовнику и уткнулась лицом в его плечо, без конца шепча, как она виновата.

– Бедная, совсем запуталась в собственных чувствах, - не преминул вставить Киммуриэль.

– Заткнись! - грубо оборвал его Энтрери и резко оттолкнул от себя Калийю.

– Это все из-за Париссы, - шмыгая носом, пролепетала она. - И еще… ты уезжаешь. Бросаешь… Я не могу без тебя… Прости, прости меня.