─ Ладно, пойдем, ─ вздыхает Дима, замечая, что я не оценила его великолепного юмора. А, может, и не юмора, а жирного намека.

Наконец, заселяюсь в отель и остаюсь наедине с собой. На прощание Дима сказал мне не вешать нос и велел прийти к нему в номер, если станет совсем плохо. Наверняка он подразумевал совсем не то, что хотелось бы, и вряд ли в его номере меня бы ждут дружеские объятия утешения. А даже если и так, то Дима все равно не сможет мне помочь. Только если отвлечь на время разговорами, но это лишь временное утешение, которое никак не облегчит мою боль. Да и вряд ли ее вообще может хоть кто-то или что-то облегчить.

Выхожу на балкон и устало плюхаюсь в кресло, устремляя взгляд на шумящее море. Ночь, легкий свежий ветер, ласково треплющий волосы, и волнующееся море. Идеальная картина для романтического вечера с любимым. Вот только на этом балконе я одна, да и по жизни теперь ─ тоже.

Сейчас я могу больше не сдерживаться и даю волю слезам. Прокручиваю в голове тот отвратительный момент, который перевернул мою жизнь с ног на голову, и все сильнее рыдаю. Как он мог со мной так поступить? И чем я вообще это заслужила? Неужели я была настолько плохой женой и не удовлетворяла его в постели, что он пошел искать удовольствие на стороне?

Это какой-то бред. Мы встречались больше двух лет, а в браке вообще чуть меньше года ─ через три недели должна была быть наша годовщина. Ну неужели за такое короткое время он остыл ко мне? Но почему тогда не предложил развестись, раз я его больше не устраиваю?

Пытаюсь откопать в памяти тот переломный момент, когда Макс мог начать мне изменять, но не получается. Он не был холодным и отстраненным. Не было каких-то значительных изменений в его поведении. Или я просто проглядела это. Не знаю.

Очень тяжело и больно. И больнее всего даже не от его предательства, а оттого, что он даже не пытался извиниться. Если бы он упал на колени и молил о прощении, возможно, сейчас было бы не так больно. Но нет. Его извинения лишь в моих фантазиях, не более.

И больнее всего понимать, что все его слова любви и клятвы были пустыми. Даже провожая меня в аэропорт возле ресторана, он продолжал говорить мне о своей любви. Только зачем? Подлец и лжец без морали и чести, который даже не раскаивается в содеянном. Вместо извинений он сказал, что я не могу уйти от него. И не потому, что он совершил ошибку и не хочет меня терять, а просто ткнул носом в то, что без него я никто. Вытер ноги о мою гордость и даже не вспомнил, о какой вселенской любви мне говорил совсем недавно.

Любимая, самая лучше на свете… Такой я была в его речах. Такой и ощущала себя, беспрекословно веря в его слова и искренность чувств. Но моя вера разбилась о скалу реальности, а меня словно выбросило на берег пустынного острова. Здесь есть только я, мои чувства, пожирающие изнутри, и воспоминания. И какими бы счастливыми эти воспоминания ни были, сейчас они только отравляют и причиняют боль.

Закрываю глаза и представляю свою жизнь без Максима, но вижу лишь глухую темноту. Такая же тьма сейчас и в моей душе. Я не знаю, как выбраться из нее, но я обязательно сделаю это, нужно только переждать. Нужно выплакать все слезы, что у меня есть, а потом взять себя в руки и идти дальше. Идти сквозь эту беспросветную тьму на ощупь, не оглядываясь, и в конце концов я обязательно увижу свет. Но это не сейчас. Попозже. Сейчас я просто хочу поплакать и пожалеть себя.

Я не могу не думать о Максиме, просто не могу. Захлебываюсь в собственных слезах, мучаюсь, страдаю… И все равно продолжаю думать о нем. Не знаю, зачем это делаю, будто мне нравится страдать. Но мне не нравится, нет! Наверное, я просто пытаюсь до конца осмыслить произошедшее и принять. Вот только никак не получается. Хочу просто заснуть и проснуться утром, не помня всего этого.

Простой плач переходит в истерику, от которой я буквально начинаю задыхаться. Сама себя довела до этого, а теперь не могу остановиться. Становится по-настоящему страшно. Бегу в ванную и ополаскиваю лицо холодной водой, пытаясь привести себя в чувства. Поднимаю взгляд на свое отражение, и мне становится противно. Жалкая замученная, страшная. Глаза, вокруг которых черные разводы от косметики, превратились в узкие щелочки, а нос опух и покраснел.

Вот до чего доводит предательство любимого ─ он делает свои грязные делишки, а испачканным и безобразным становишься ты. Как снаружи, так и внутри. И как же это несправедливо! Страдать должен тот, кто обманывает и предает чувства другого, а выходит совершенно наоборот. Ему сейчас должно быть больно и плохо, а не мне!

Немного прихожу в себя и без сил падаю в постель. Я полностью истощена морально и физически.  Так гадко я никогда себя не чувствовала. Но искренне надеюсь, что завтра мне станет хоть немного легче.

Перепонки разрывает пронзительный стук в дверь, который набатом звучит в моих ушах, а сердце начинает бешено носиться в груди. Распахиваю глаза и тут же щурюсь от солнечного света, бьющего сквозь стекла панорамного окна. А еще их жутко щиплет после ночного плача. Пытаюсь прийти в себя после сна, а стук в дверь все не стихает, отчего паника внутри нарастает все больше. Вдруг это Максим?!

Встаю с постели и крадусь к двери. Прислушиваюсь, надеясь услышать хоть что-то, что даст мне понять, кто за дверью. Дима бы точно не стал так тарабанить, обслуживающий персонал ─ тоже. Из предположений остается только Максим. Вот только если это он, то наверняка бы уже кричал, выламывал дверь, или, как минимум, взял бы ключ на ресепшене.

─ Кто там? ─ осторожно спрашиваю я и задерживаю дыхание в ожидании ответа.

─ Алена, боже мой, открывай! ─ доносится взволнованный голос Насти, и я выдыхаю.

Отпираю дверь, а в следующий миг подруга бросается на меня с объятиями и чуть ли не сбивает с ног:

─ Слава богу! ─ выдыхает она, отстраняется и встряхивает меня за плечи: ─ Почему у тебя телефон отключен?!

─ Батарея разрядилась, ─ протягиваю я. ─ А как ты узнала, что я приехала?

─ Утром администратор сообщил, ─ отвечает Настя. ─ Ален, ты так сильно меня напугала! Я уже думала, что с тобой что-то случилось!

─ Нет, со мной все нормально, ─ вздыхаю я и устало улыбаюсь. ─ Если, конечно, мое нынешнее состояние вообще можно назвать нормой.

─ Значит, все правда насчет Максима, да? ─ жалобно протягивает она и берет меня за руку.

Молча киваю ей в ответ и поджимаю губы. Сегодня мне не стало легче, чем вчера. Совсем.

─ Мне так жаль, ─ мотает Настя головой, треплет меня за руку, а на глаза ее наворачиваются слезы. ─ Я не представляю, как тебе сейчас тяжело, но я рядом, слышишь? Мы вместе через это пройдем.

Настя всхлипывает, вновь обнимает меня, и я тоже начинаю рыдать. Прежде мне казалось, что ее поддержка принесет облегчение, но сейчас ее сочувствие только поднимает из глубин все те эмоции, что немного стихли за эту ночь.

─ Вы чего ревете? ─ слышу изумленный голос Тимура.

─ А ты еще не знаешь насчет Максима? ─ спрашиваю я и утираю слезы.

─ Знаю. Настя мне обо всем рассказала, ─ вздыхает он и мотает головой: ─ Но у меня это вообще как-то не укладывается.

─ А ты поверь, ─ горько усмехаюсь я. ─ Все своими глазами видела.

─ Так, я предлагаю закрыть эту тему, ─ оживляется Настя, натягивая широкую улыбку. ─ Мы приехали отдыхать ведь, правда? Так давайте этим и займемся! А для начала ─ идемте завтракать.

─ Мне бы сначала свой чемодан разобрать и телефон зарядить, ─ отвечаю ей. ─ Мои вещи у вас в номере?

─ Да, я сейчас принесу, ─ отвечает Тимур и выходит из комнаты.

─ Знаешь… ─ задумчиво протягивает Настя, а потом резко трясет головой. ─ Нет, ничего. Забудь.

─ Да говори уже, ─ недовольно отвечаю ей. ─ Сказала «А», говори и «Б».

─ Ты сейчас это не хочешь слышать, правда. Давай потом?

─ Говори.

─ Максим нам звонил. Много раз, ─ произносит Настя и виновато смотрит на меня исподлобья.