─ Сегодня? ─ переспрашиваю я, немного расстроенная тем, что Усманов очень быстро подсуетился с няней.

Что ему теперь сказать? Что увольняюсь, и никакая няня мне уже не нужна? Хотя какое сейчас увольнение? Чтобы куда-то уехать, квартиру еще нужно продать, а это может затянуться. Нет, работа мне сейчас нужна и даже очень.

─ Не получится? ─ уточняет Усманов.

─ Я спрошу у сестры, сможет ли она сегодня еще раз посидеть с сыном, и перезвоню вам.

─ Отлично. И договорись с ней еще насчет завтрашнего дня, если вдруг новая няня не сможет. Потому что завтра ты очень будешь нужна мне в офисе, ─ с тяжелым вздохом произносит Усманов, и я понимаю, что отказывать тут точно нельзя.

─ Хорошо, Андрей Владимирович, я очень постараюсь, ─ отвечаю ему и кладу трубку.

Тут же звоню Тае, которая в это время уже точно не спит, потому что всегда собирает мужа на работу. И к моей удаче она соглашается приехать, да еще и на два дня, с ночевкой. А уже через несколько часов я оказываюсь в том самом агентстве.

Выбор няни оказывается нелегким, и даже не потому, что меня никто не устраивает, скорее, наоборот. И почему я сразу не додумалась обратиться в агентство, а искала по объявлениям?

Вскоре возвращаюсь домой с радостной новостью:

─ Я, наконец, нашла няню! Завтра утром уже придет, так что можешь сегодня поехать домой.

─ Но я уже настроилась с Ванечкой и завтра посидеть, ─ огорчается она. ─ И Андрею уже сказала, что останусь у тебя с ночевкой.

─ Оставайся, конечно, я же не против, ─ виновато отвечаю я, ведь теперь мне очень неловко перед сестрой. ─ Но няня в любом случае придет завтра. Не хочу искушать судьбу и отказываться, а то еще сбежит, и работа моя накроется.

─ Ты права. Раз уже договорилась, то не стоит отказываться. А я тогда поеду сегодня домой, ─ соглашается Тая.

Напоследок советую сестре устроить вечером сюрприз мужу, раз уж подвернулась такая возможность, и провожаю ее, осторожно прикрыв входную дверь. А через минуту уже слышу плач Вани, которого мы все же разбудили.

─ Ну-ну, мамочка уже здесь, ─ утешаю сыночка, покачивая его на руках. ─ Не выспался, да? Пойдем тогда погуляем?

Покормив Ваню и собрав его на прогулку, выхожу на улицу вместе с коляской. День сегодня солнечный, теплый, и на душе даже становится немного легче.

Качу коляску по дорожке возле дома, и вдруг застываю, увидев впереди знакомую фигуру Радова. С ужасом опускаю взгляд на спящего сына, и внутри все холодеет. Нужно бежать, пока Радов не увидел его!

Не знаю, как мне в таком шоке вообще удается сдвинуться с места, но ноги сами несут меня в противоположную от Радова сторону. Пульс бьет в виски, а тело покрывается ледяным потом. Боже, куда мне теперь от него скрыться?

Иду очень быстро, едва не срываясь на бег. Попутно поглядываю на подъезды, мимо которых прохожу, но, к моему несчастью, никто в них не заходит и не выходит. Мой же подъезд остался позади, и вернуться к нему я смогу только тогда, когда обойду дом. Но успею ли я?

Пересилив свой страх, быстро оборачиваюсь, не сбавляя шага, и понимаю, что позади меня никого нет. У меня уже галлюцинации начались?

Но в такую вероятность я верю слабо и продолжаю идти вперед, а через пару мгновений из-за угла выворачивает огромный внедорожник и тормозит прямо возле меня.

─ Думала, что сможешь от меня сбежать? ─ зло усмехается Радов, вылезая из автомобиля.

Ну все, теперь точно не сбегу…

Осторожно опускаю козырек коляски, чтобы спрятать лицо сына, и сухо отвечаю:

─ А я и не пыталась. Но от твоего общества предпочитаю избавиться.

Резко разворачиваю коляску, чтобы снова уйти, но Радов цепляется в мою руку. Я и не надеялась уже, что мне удастся уйти, но попытаться все же стоило.

─ Чей ребенок? ─ спрашивает он, встав напротив меня.

─ Твое какое дело? ─ фыркаю я. ─ Ты мне больше никто, и отчитываться перед тобой я не собираюсь.

─ Больше? А раньше, значит, был кем-то для тебя? ─ усмехается он. ─ Дай-ка подумать… Может, денежным мешком, которого ты пыталась развести на бабки?

─ Как хочешь, так и думай, мне все равно, ─ бросаю я в ответ и хочу вновь попытаться уйти, но Радов идет на опережение и вцепляется в ручку коляски.

─ Я повторю вопрос: чей ребенок? ─ вкрадчиво произносит он.

─ Это мой сын. Доволен? ─ выпаливаю я, едва сдерживая дрожь в голосе. ─ На этом вопросы окончены?

─ Не так быстро, ─ скалится Радов. ─ Он от Усманова?

Вопрос ставит меня в тупик. Что ответить? Если скажу да, то могу еще больший гнев на себя навлечь, да и Усманову это вряд ли понравится.

─ От другого мужчины, ─ отвечаю я и тут же добавляю: ─ Ты его не знаешь.

─ Не знаю. Как же! ─ усмехается он и вдруг поднимает козырек, а я даже среагировать не успеваю.

Лицо бывшего меняется на глазах: от искреннего удивления до гнева. Кровь стынет в жилах от его взгляда на нашего сына, а сердце отчаянно рвется из груди.

─ Он мой? ─ цедит грозно, переметнув гневный взгляд на меня.

─ С чего бы вдруг? ─ нервно смеюсь я, готовая прямо сейчас провалиться сквозь землю.

Радов делает шаг навстречу, нависая надо мной черной тучей, и от страха у меня подкашиваются ноги.

─ Мало того что ты предала меня, так еще и скрыла моего сына! ─ рычит он.

─ Мой ребенок не имеет никакого отношения к тебе, ─ я пытаюсь говорить уверенно, но еле дышу от страха и закрываю своим телом коляску, в которой сладко спит наш сын. ─ Оставь меня в покое!

─ В машину ее! ─ внезапно командует Радов, глядя мне за спину.

Оборачиваюсь и вижу, что прямо на нас надвигаются двое охранников в черных костюмах. Вот теперь точно все.

─ Прямо сейчас мы едем в клинику, Софи, ─ вкрадчиво произносит Радов, приблизив свое лицо к моему. ─ И если тест подтвердит мое отцовство, то ты горько пожалеешь, что скрывала ребенка!

─ Что ты такое говоришь? Какой тест?! ─ взвизгиваю я, пытаясь вырвать коляску из его рук. ─ ты не имеешь никакого на это права! Сон мой, и только мой!

─ За идиота меня держишь? ─ пренебрежительно отзывается он, а в следующий миг двое амбалов берут меня под руки и силой ведут к машине.

Отчаянно пытаюсь вырваться, но прекрасно понимаю, что мне это не по силам. Приходится подчиниться. Следом за мной к машине подходит Радов вместе с коляской. Кружит над ней, словно коршун и будто примеряется, а потом произносит:

─ Возьми его.

Тоже мне, папаша. Ребенка даже на руки побоялся взять! Спешно вылезаю из машины, беру сыночка на руки и сажусь обратно, а затем Радов садится рядом со мной. Жмусь к противоположной двери, желая держаться подальше от Радова, и отворачиваюсь к окну.

─ Усманов знает, что это мой сын? ─ спрашивает Радов, когда машина трогается с места. ─ Если знает, то я крайне удивлен, что он все равно сделал тебя своей любовницей.

─ Я не его любовница! ─ фыркаю, пряча свой страх за злостью. ─ А про сына я уже сказала, что он не твой. Как тебе еще это объяснить?

─ Посмотрим, что ты скажешь в клинике, ─ хмыкает он. ─ Но я и так все прекрасно вижу.

─ Зачем тебе все это? Что тебе вообще от меня нужно? ─ возмущаюсь я, и Ваня начинает крутиться и хныкать. ─ Прости, котик, я не хотела тебя будить, ─ ласково шепчу сыночку, стараясь не разреветься, и качаю его на руках.

─ Затем, Соня, что я хочу воспитывать собственного сына, ─ отвечает Радов. ─ А вот предателям, вроде тебя, не место рядом с ним.

─ Что это значит? О чем ты вообще говоришь? ─ шепчу онемевшими губами. ─ Это мой сын, и никто не может забрать его у меня!

─ Я все могу, Соня. Поверь на слово.

Просто не могу поверить своим ушам. Как Радов вообще может думать о том, чтобы отобрать ребенка у родной матери? Более того, он ведь даже не умеет с ним обращаться! Что он вообще будет с ним делать? Смотреть поздним вечером после работы, как Ваня спит, а днем скидывать его на чужую женщину?

Конечно, я тоже планировала уходить на работу и оставлять сына с няней, но вечера и выходные дни я собиралась посвящать только ему. Да и вообще, это совсем другое! Я люблю своего сына, я его родила и нужна ему! И знаю, как за ним ухаживать, чем кормить, чем лечить, когда он болеет. А грудное молоко? Пусть у меня его немного, но оно необходимо ребенку для иммунитета.