Кантарал, столица Денвирской империи – огромный мегаполис, где все больше, чем в крупном, но провинциальном Ронгарде. Роскошные улицы и дворцы еще умопомрачительнее и дороже, а бескрайние трущобы и рабочие кварталы еще унылее и многолюднее. Самые богатые и знатные жители всей империи стекались в столицу на великосветский сезон. Крупнейшие предприятия распахивали свои двери для сотен служащих. Здесь действовали явные, а порой и тайные механизмы, управляющие судьбой империи.

Один из таких механизмов вращался ночью в одном, совершенно не примечательном доме на окраине столицы. Просторная, но обветшалая комната, со следами грязных засаленных обоев на стенах, выглядела бы заброшенной, как и весь дом, если бы не десятки странных причудливых приборов, расставленных тут и там и соединенных в единый нечеловеческий механизм. Никель и хром. Стекло и сталь. Причудливой формы ампулы, лампочки, перемигивающиеся цветными стеклами, и фантасмагоричные медные пружины, по которым пробегали электрические разряды.

И запах крови. Металлический. Удушающий. Вездесущий. Кровь. Живая человеческая кровь бежала по венам этого механизма. Выпаривалась, смешивалась, взбалтывалась, нагревалась и охлаждалась. А в центре всего этого научного священнодействия были трое. Высокий, худой, как палка, мужчина в белом халате с тонкими руками и ногами, двигающийся, словно насекомое на своих членистых лапках, священнодействовал со всеми этими приборами, постоянно отслеживая сотни датчиков и лампочек, сигнализирующих ему о слаженной работе его устройства. Двое других лежали, подсоединенные к адской машине. Как отличались эти двое!

Один, тощий, с серой кожей и изможденным от голода и пыток лицом и телом, едва дышал на деревянном операционном столе, к которому был прикован кожаными ремнями. К его рукам тянулись хищные щупальцы устройства, воткнутые в вены на обеих руках. Машина с противным скрежетом поворачивала свои механизмы и без устали выкачивала из него кровь. Человек был без сознания.

Второй лежал на кушетке, выполненной не иначе, как в знаменитой мастерской Чиппендейла во времена его наивысшей славы из редких пород аметистового дерева. Его дородное, пышущее здоровьем розовое тело облачено в халат из плотного омнистанского шелка с золотым тканым узором. Холеное, гладко выбритое лицо было скрыто карнавальной полумаской из черного бархата. Все в этом теле и его обладателе свидетельствовало о большом здоровье и огромном достатке.

Пространство вокруг него даже в этом убогом, брошенном на волю ветрам, дождям и времени здании, заполняла аура власти и роскоши. Прогнивший пол под кушеткой был скрыт пушистым омнистанским ковром. Чуть в стороне возвышался солидный стол и тяжелое массивное кресло. На столе разместились поднос с лучшими сортами бренди, коробка с сигарами, серебряный письменный прибор. Кто-то не пожалел сил и средств, чтобы превратить это, явно временное убежище в апартаменты, достойные принца или торгового короля.

Приборы последний раз протяжно пискнули. Доктор-кузнечик нажал на какой-то рычаг, остановив работу машины, а потом бережно и ловко извлек из руки мужчины в маске иглу, по которой прошедшая через все метаморфозы кровь поступала в его вену.

– Ну вот, на сегодня закончили, – подобострастно произнес он, проворными движениями делая ему перевязку.

– Надеюсь, на этот раз эффект продлится дольше, – мужчина тяжело поднялся с кушетки, поправил длинные рукава халата и переместился за стол.

Двое безликих здоровяков появились из темноты, чтобы отвязать и вынести тело второго участника процедуры. Его судьба больше никого не заботила.

Вместо них, в комнате появился еще один человек. Крепкий, с приятно крепкой фигурой и острыми чертами ветерана армии, он присоединился к Доктору в круге света ламп на столе.

– И все же, я недоволен, – тон человека в маске был спокойным, но эта обманчивая мягкость вызывала трепет у его подчиненных, – Доктор, ваши исследования продвигаются слишком медленно. И это ваша вина, что мой сын погиб. Пришлось приложить немало усилий, чтобы скрыть последствия его взрыва, и выдать его смерть за простое самоубийство.

– Господин, – несчастный кузнечик попытался возразить, – мы почти нашли способ излечить вас, нам нужно только чуть больше времени и существенно больше рабочего материала. К тому же, у нас остался только один подходящий подопытный для следующего переливания. А ваш сын не явился вовремя для процедуры.

– Ваши процедуры утомляют. К тому же, с каждым разом эффект все слабее и слабее. А что касается материала, – отмахнулся главарь, переключая внимание на второго своего служащего, – берите пример с Вояки, он уже предпринял все необходимые шаги.

Второй мужчина, на которого упал взгляд главаря, тут же сделал шаг вперед и отчеканил:

– Так точно. Как вы и приказывали, для операции в Ронгарде все готово. Наши агенты сеют смуту и усиливают напряжение между магами и не-магами. Наши рекрутеры готовы вербовать новых желающих укрыться от преследования.

– Ну, хоть какие-то хорошие новости, – мужчина в маске позволил себе небольшую улыбку, а потом создал прямо в руке небольшой сгусток огня, которым поджег сигару, – наш человек в курии сообщил, что в этом году детектор будет в Ронгарде, а значит, проверки там будут самые жесткие. К тому же, глава местной инквизиции, по слухам, не берет взяток. Это большой город, так что мы соберем отменный урожай для продолжения ваших исследований. Но я жду быстрых результатов. Снимите этот груз с моей шеи и ни в чем не будете нуждаться до конца жизни. А если я умру, помните, что больше некому будет прикрывать ваши грязные тайны и очень скоро вы все последуете за мной.

Темнота. Бархатистая, скрадывающая звуки, обволакивающая. Она обосновалась в маленькой гримерке на задах эмигрантской таверны, уже засыпающей после очередного разгульного вечера. Слабый огонек лампы не противился, скорее подчеркивал ее всесилие. И все же, в его мерцающем свете искали друг друга глаза. Серые, льдистые, суровые были пытливы и требовательны. Черные, сияющие как звезды, распахнулись от удивления.

– Вы хотите на мне жениться?! Нет, это невозможно!

Бьерн Лефрид, старший инквизитор Ронгарда, и Эсперанса де ла Серна, знаменитая певица сентиментальных романсов (теперь уже бывший мститель в маске Серый Лис) замерли в объятиях друг друга в ее комнатке в таверне “Пять углов”. Они тайком вернулись сюда после изнурительного сражения с лордом Дарвином и сестрой Анжелой, оказавшимися вампирами.

– Неужели вы думаете, что я позволил бы себе к вам прикоснуться, если бы не имел самых серьезных намерений? – Руки инквизитора скользнули по ее спине, удерживая объятия.

Он настойчиво поцеловал ее, со всем желанием, которое больше не имел сил сдерживать. Но впервые Эсперанса сама отстранилась, хотя Бьерн и отчетливо уловил туман страсти, застилающий ее взор:

– Но подождите, на таких, как я, не женятся, тем более, мужчины, вроде вас. С положением в обществе, статусом, обязательствами. А я совсем не претендую на вашу свободу, – она продолжала возражать, пытаясь сохранять ясность мысли, ее бархатистый голос дрожал, – если даже оставить в стороне то, что я маг, что само по себе должно было бы стать для вас преградой, я ведь пария, певичка со скандальной репутацией. Общество вам этого не простит. Да и ваше церковное начальство вряд ли спокойно к такому отнесется.

Он слушал ее со спокойной улыбкой:

– Это все неважно, – он нежно провел рукой по ее лицу, отводя за ухо непослушный локон, – ничего, кроме вас, не имеет значения. Вы нужны мне. Необходимы, как воздух. Кем бы вы ни были и что бы ни совершили в прошлом или будущем. Смею надеяться, что и вы примете меня?