– Прости. Я куплю тебе новый букет, – сказал Касьян, с усилием отодвинувшись от Светы и видя, что приключилось с цветами.

– Не нужно…

– Еще как нужно! – Касьян глядел на разрумяненные щеки Светы и счастливо понимал, что был причиной этого.

– Нет, спасибо. Я все равно не люблю букеты цветов. Извини. Не хотела тебя обидеть. Но цветы намного лучше и красивее в полях, чем сорванные или срезанные, чтобы через несколько дней умереть в вазе.

– “Не рвите цветы, не рвите, пусть будет нарядней Земля, а вместо букетов дарите васильковые, незабудковые и ромашковые поля!”[1] – неожиданно для себя пропел песню Антонова Касьян и оказался в туманном воспоминании детства.

Лето. Огромное поле. Пряно пахнет ромашками и васильками. Жужжат пчелы и стрекочут цикады. Он вместе с сестрой сидят на расстеленном на траве ярко красном покрывале, играют в домино. Рядом мама, в длинном, цвета полуденного солнца, сарафане и распущенными волосами, с вышивкой в руках, поет эту песню…

– Это откуда? – спросила Света, удивленно наблюдая за сменой эмоций на лице Касьяна.

– Да так, вспомнил одно старье, – сквозь зубы проговорил Касьян.

– Кажется, тебе очень дорого это старье.

– С чего ты взяла?

– Твое лицо… точнее, его выражение, – Света смутилась. Она поняла, что зашла на запретную территорию. Не все хотят делиться своим прошлым. – Ты как будто что-то вспоминал, что-то очень хорошее.

Касьян испуганно посмотрел на девушку. Почему она такая внимательная?

– Тебе показалось.

– Может и так, – поспешно признала Света.

Все не так! Касьян злился на самого себя. Он должен расположить к себе девушку, должен сделать все, чтобы она в него влюбилась. А вместо этого он впадает в меланхолические воспоминания детства, обнажая свою душу перед Светой, и что самое страшное, она это видит и, кажется, все про него понимает. Кто захочет встречаться с парнем, который в свои двадцать лет, переживает о своей развалившейся семье, и который больше всего на свете хочет оказаться в том чудесном и теплом лете, где трава выше тебя самого, а детское чувство радости и упоения настолько сильное, что можно взлететь? И Касьян хотел сделать то, в чем он был умелым, то, от чего все его девушки были в восторге. Он захотел вновь поцеловать Свету так, чтобы забыть все остальное. Чтобы она забыла все остальное. Но вместо этого, совершенно неожиданно для себя, Касьян опустился на колени перед ней.

– Ты пойдешь со мной на свидание? – спросил Касьян, смотря снизу вверх на девушку.

– Да…

– Завтра?

– Нет. У меня консультация к экзамену.

– Послезавтра? – Его рука взялась за подол сарафана, но большего он не позволил себе сделать.

– У меня будет экзамен.

– После экзамена?

– Да…

– Тогда до встречи!

Касьян нехотя поднялся с колен и сделал несколько шагов к двери, когда услышал:

– Подожди!

Касьян медленно развернулся, самодовольно улыбаясь внутри себя. Грань была пройдена. Он не ожидал, что так быстро. Но рыбка оказалась на крючке. Поцелуи творят с девушками чудеса. Сейчас Касьян выиграет спор, и больше не будет необходимости играть в эту фальшивую игру. Света не успеет влюбиться в него. Только запомнит на всю жизнь, что он был первым. Девушки обычно такое помнят. Он и не против, чтобы Света его запомнила. Первый в постели и первый негодяй, который кинет ее сразу же после этого.

– Дай мне букет.

– Что? – Касьяну показалось, что он не расслышал. Не могла Света после его творческих стремлений сделать из нее произведение искусства любви говорить о ромашках.

– Цветы… Раз уж ты купил мне цветы, отдай мне их.

– Но… они же все облетели.

– Ничего. Я придумаю, что с ними сделать, – Света сама подошла к Касьяну и взяла букет. – Еще раз спасибо. Пока.

Касьян повторил последнее слово за ней и каким-то образом оказался за дверью. Да, с этой девушкой не соскучишься. Но так даже интересней. Он ведь и сам хотел так. Чтобы было интересно.

[1] Автор текста (слов): Фадеев А. Композитор (музыка): Антонов Ю.

Глава 5. 12 мая

За окном лил дождь. Он шел стеной, и ничего нельзя было разглядеть, кроме бесконечного потока воды. Касьян сидел за кухонным столом и докуривал уже третью сигарету. Он знал, что при встрече со Светой, про курение придется забыть. Пусть думает, что сподвигла его на отказ от курения. Рядом сидел Саша с полупустой бутылкой пива и строчил сообщения своей новой девушке.

– Кальян, подскажи какую-нибудь красивую литературную цитату о любви. Вика любит эту хрень. А у меня уже в башке ничего не осталось.

– Строчи. “Мы идем с тобой, взявшись за руки. Вдоль бульвара меж тополей. Я б хотел тебя вскинуть на руки и нести по планете всей…”[1]

Саша присвистнул и с минуту смотрел, не отрываясь, как Касьян стряхивает пепел в блюдце.

– Откуда ты знаешь это?

– Это Асадов, – раздраженно ответил Касьян, пододвигая к себе чашку кофе. – Все должны знать Асадова.

– Блин, почему ты поступил на экономический? Тебе нужно на литературный. Ты там всех уделаешь!

Касьян изогнул бровь. Сашка действительно не смекнул, почему? По взгляду своего друга Саша догадался. Логическая цепочка медленно выстраивалась у него в голове. Отец Касьяна владеет небольшой строительной фирмой, конечно, ему нужен сын с образованием, позволяющим впоследствии главенствовать вместо него. Да… Пиво с утра всегда ни к чему хорошему не приводило. Особенно, когда вчера было выпито еще пара бутылок. Он очень сильно тормозил. Пора было тоже переходить на кофе.

А еще эта Вика. Вся такая правильная, из хорошей семьи. Папа – профессор в одном московском университете, мама – врач-нейрохирург. Все важные и благоразумные. Ох уж эта Вика… Она настоящий литературный червь, еще вчера она читала огромный роман Льва Толстого, а сегодня уже принялась за что-то новое. А что делать ему, когда в своей жизни он прочел так мало книг, да и то, в основном, учебников по математике?

Сашу согревала лишь одна мысль. Касьяну было еще тяжелее выиграть спор, ведь Света была набожной. А это значило, что она не просто так ходила в церковь, как это делали сам Саша и его мама, чтобы замолить грехи, а потом всю неделю опять грешить. Нет, Света верила во все это. Она старалась не просто искупить грехи, она старалась их не совершать. Выиграть спор Касьяну не представлялось никакой возможности. Зря он за нее взялся.

– Прости, брат. Я тормознул, – наконец, признался Сашка и допил банку пива, справедливо посчитав, что она на сегодня была первой и последней.

– Больше не тормози. Что любовь с человеком делает! – усмехнулся Касьян, делая большой глоток кофе.

– Да какая любовь? Только и мечтаю, чтобы все Викины книжонки из головы повыскакивали. Но блин, упертая деваха. Хочет, чтобы я ухаживал за ней, как Эдвард Каллен…

– Кто?

– Ну вампиришка из “Сумерек”.

Касьян впервые за это утро улыбнулся. Он тоже когда-то встречался целую неделю с девушкой, напридумывавшей себе розовые сопли вроде романтического героя, всегда готового перенести ее через лужу и угадывать ее настроение. Сама она, кстати говоря, была вовсе не тургеневской девушкой и не Ассоль, это точно, но, видимо, алых парусов ждут даже такие.

– А как у тебя со Светой?

– Хорошо.

Касьян не хотел открывать все карты. Он и сам еще не знал, где были спрятаны козыри.

– А у Макса как?

– Да кто его знает. Он погрузился в проект целиком. Даже на звонки не отвечает.

– Может, он уже выиграл пари? Постой! – хлопнул себя по голове Сашка. – А как мы удостоверимся, что кто-то из нас выиграл? Нужно какое-то доказательство…

– Мне кажется, и так видно будет.

– Не факт. Нужно сфотографировать свою даму обнаженной. Тогда я точно поверю, что что-то было. Но не у тебя со Светой. Извини, брат, но она настоящий ангел. Если я увижу такую ее фотку, то больше никогда не буду верить в добро. А теперь ты можешь продиктовать еще раз помедленнее. Мы идем с тобой… что-то там…